Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле - Хелен Гуда

— Как интересно, — пробормотал он, и в его голосе не было ни капли сочувствия.

В этот момент Александр открыл глаза и, с трудом сглотнув, указал рукой на секретер. Его взгляд был устремлен куда-то вглубь себя, словно он пытался дотянуться до чего-то очень важного. И, собрав последние силы, он прошептал: "Письмо…" И затих, потеряв сознание.

Глава 11

— Куда мы едем? — в голосе Дюбуа звучало непонимание, смешанное с тревогой. Его взгляд выражал растерянность, словно он пытался собрать воедино осколки разбитой картины.

— Нам надо срочно поговорить с дядей Натали и с нотариусом, — выпалила я, перечисляя дела, которые казались сейчас жизненно важными. Вернее, которые я отчаянно хотела успеть сделать. Раздражение клокотало внутри, подгоняемое медленным движением кареты. Каждая минута казалась упущенной возможностью, каждая кочка — предательским замедлением.

— Мари, — Жофрей нахмурился, его взгляд стал тяжелым и пронзительным, словно сверлил меня насквозь, — объясни мне толком. Почему мы уехали? Почему не забрали письмо, о котором говорил Александр? Почему вообще не приставили к нему охрану? Понятно же, что ему угрожает опасность, — в его словах звучала смесь беспокойства и упрека, а в глазах читалось требование правды.

— Не понимаешь? — усмехнулась я, пытаясь скрыть нарастающее напряжение. Усмешка получилась кривой и нервной.

— Да, — недовольно кивнул мужчина. — И ты знаешь, это не самое приятное чувство, — в его голосе проскользнула горечь, словно мое молчание задевало его.

— Знаю, но если я тебе расскажу сейчас, то ты высмеешь меня, — меня била дрожь нетерпения, смешанного со страхом. Я боялась показаться глупой, наивной, безумной.

— Обещаю, что восприму все серьезно, — пообещал мужчина, весь он выражал искреннюю готовность выслушать, лишь бы я объяснила все и он перестал мучиться от неизвестности. Он протянул руку и коснулся моей, словно предлагая поддержку.

— Давай так, — я с сомнением посмотрела на Дюбуа, оценивая его реакцию. — Александру ничего не угрожает… пока. Но пока им занимается лекарь и он немного не в кондиции, больше никто не погибнет, — эта фраза далась мне с трудом, словно я выплевывала горькую пилюлю.

— А должен кто-то еще погибнуть? — мужчина растерянно захлопал глазами, в его взгляде читался ужас. Он казался совершенно потерянным в этом хаосе.

— Не исключаю этого, — прошептала я, чувствуя, как внутри все сжимается от страха. Я очень боялась ошибиться. Боялась неправильно сделать выводы и не уберечь жизнь еще одного человека от рук убийцы. Мое сердце бешено колотилось, отсчитывая секунды до возможной трагедии.

— Понятнее не стало, — недовольно скривился Дюбуа, его брови сошлись на переносице.

— Жофрей, перед нами сейчас разыграли театральную постановку, — я вспоминала все факты, что нам были известны, словно перебирала четки. Каждая деталь казалась важной, каждая мелочь могла оказаться ключом к разгадке.

— Зачем нам надо поговорить с дядей Натали? — Жофрей хотел все знать и хотел это немедленно. Его нетерпение давило на меня, заставляя чувствовать себя загнанной в угол.

— Вы должны сказать ему, что знаете, что он не ее дядя, — у Дюбуа вытянулось лицо, а брови поползли вверх, стремясь спрятаться в волосах.

— Как? — мужчина уставился на меня, не веря своим ушам. В его глазах читались шок и недоверие.

— Он был знаком с ее дядей и, полагаю, не один год, изучив его от и до. Узнав от него все подробности и детали, которые помогли ему выдать себя за него. Полагаю, что Натали не видела своего дядю с детства, и спустя столько лет она его просто не могла узнать. Тот мужчина, что сейчас выдает себя за него, скорее всего, находится в розыске. Это уже по вашей части, — я многозначительно приподняла брови и хмыкнула, намекая, что Жофрей должен взять это на контроль. В моем взгляде читалась надежда на его профессионализм и опыт.

— А где же тогда ее дядя? — Дюбуа крикнул Бену, чтобы тот ехал в следственное управление, его голос был напряженным и взволнованным.

— Полагаю, его уже нет в живых, — пожала я плечами, стараясь скрыть дрожь в голосе. Эта мысль причиняла мне физическую боль.

— Его убил тот человек, кто занял теперь его место? — карета резко развернулась, и я навалилась на мужчину, а он прижал меня к себе, удерживая и не давая упасть. Наши губы оказались в миллиметре друг от друга, и я покачнулась вперед, припав к губам мужчины. Мое тело словно само потянулось к нему, не в силах сопротивляться притяжению.

— Может быть, но не факт, — прошептала я приглушенно.

Страсть вспыхнула мгновенно, словно искра от кремня. Я утонула в его поцелуе, забыв обо всем на свете. На мгновение все тревоги и подозрения отступили, оставив лишь желание быть ближе, чувствовать его тепло и силу. Его губы были одновременно нежными и требовательными, а его прикосновения обжигали кожу. Но реальность быстро вернулась, как от холодного душа. Я отстранилась, тяжело дыша и глядя в его потемневшие глаза. В них я видела отражение собственного желания и замешательства.

— Прости, — прошептала я, чувствуя, как щеки заливаются краской. — Это было неуместно, — мой голос дрожал, выдавая волнение.

Дюбуа лишь покачал головой, улыбаясь одними уголками губ. В его взгляде читались понимание и… надежда?

— Это всегда уместно, — и сам уже накрыл мои губы своими, а его рука легла мне на грудь. Голова закружилась, и я попыталась сосредоточиться, но его прикосновения сбивали с толку. Нужно было думать о деле, о Натали, об убийце, но вместо этого все мои мысли занимал Жофрей и его обжигающие поцелуи. Я отстранилась, стараясь вернуть себе самообладание.

— Нам нужно сосредоточиться, — сказала я, хотя голос немного дрожал. — Время не на нашей стороне.

Внутри меня боролись два желания: утонуть в его объятиях и вернуться к реальности, где нас ждала опасность.

Дюбуа вздохнул и откинулся на спинку сиденья, запуская пальцы в волосы. Его лицо выражало досаду и одновременно признание моей правоты.

— Ты права, — пробормотал он. — Но, черт возьми, как же ты умеешь сбивать с толку! — в его голосе звучали восхищение и легкое раздражение.

Я промолчала, глядя в окно. Улицы проплывали мимо, размытые и нечеткие. Но думать о чем-то, кроме его губ на моих, было крайне сложно. В голове кружились обрывки мыслей, смешанные с воспоминаниями о его прикосновениях. Мне нужно было собраться с силами и вернуться к делу, но это оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала.

Мы едва переступили порог следственного управления, как навстречу нам, словно юркий мышонок, выскочил плюгавенький старичок. Его лицо расплылось в елейной улыбке, а руки засуетились, а сам он согнулся в неуклюжих поклонах.

— Мои поздравления! — пропищал он, задергавшись в