Красный жемчуг - Татьяна Юрьевна Степанова

class="p1">— Сестра Акакиевой Ангелина намекала нам: вы знали о богатом содержимом сейфа, вы с Акакиевой крупно ссорились из-за денег перед уходом, — заявил он. — Она не обвиняла вас прямо, но…

— Да язык ее поганый пусть отсохнет! — Яна всплеснула руками. — Она меня в убийстве сестрицы подозревает? Она? Да пусть подавится своей ложью, Кака вонючая!

— Не стоит оскорблять сестру вашей покойной хозяйки, она вправе высказывать свои личные предположения о случившемся и делиться ими с полицией.

— Она и в полицию на меня доносить помчится? — Яна покачала головой. — С нее станется. От себя отвести подозрение, на меня, домработницу, все свалить. Ну конечно же! И я ее вовсе не оскорбляю. Это она частенько свою старшую сестрицу Тосю еще с детства счастливого пионерского Какой называла. Фамилия-то у них Акакиевы. Гелюся мне однажды под коньячок-балычок истории их семейные поведала: она маленькой дала обидное прозвище сеструхе-подростку. А в школе прознали и затравили Тосю-Каку. И напрасно училка литературы Тосю от травли защищала, вспоминая гоголевскую «Шинель». Тося на БАМ-то улимонила, спасаясь от травли. И жених ее бросил из-за прозвища. Явились они в деревню Тоси к ее матери перед свадьбой за благословением, а парни деревенские жениху приезжему: «Ну ты даешь, Тоську-Каку себе в жены выбрал!» Жених-то обалдел и зайцем удрал прямо из ЗАГСа. Другая-то сестру за позор убила бы на месте, — Яна искоса глянула на внимательно слушавших Клавдия и Макара, — но Антонина Авдеевна, хозяйка моя, сестру Гелюсю пальцем не трогала, даже тянула ее по жизни. А почему? Да просто сестра ей необходима была позарез — она ею заслонялась от прессы, от налоговой, словно щитом. Сестра ее капиталы хранила собакой на сене. Гелюсе-то прежде в деревне с их фамилией опозоренной тоже несладко жилось, она за первого встречного замуж выскочила, лишь бы фамилию сменить. Стала Поповой. А муженек и ее с сыном маленьким бросил. Антонина Авдеевна им деньгами помогала. Ну, когда денег много, сорить ими, даже на родню транжирить, нетрудно.

— Шофер Филимонов сообщил нам: сын Ангелины перебрался на Кипр, чем и разгневал вашу бывшую хозяйку, и та начала забирать назад у сестры капиталы и недвижимость, хранимые ею, по вашему меткому выражению, «собакой на сене», — заметил Макар.

— А Гелюся не желала с записанным на ее имя расставаться. Упиралась руками и ногами. — ответила Яна. — Ссорились сестрицы яростно еще при мне. А уж какие дела у них пошли без свидетелей, один на один, догадайтесь, раскопайте сами, вы детективы. А я никого не убивала — ни Антонину Авдеевну, ни этого вашего Матвеева-соседа. На хрен он мне вообще сдался?!

И Яна, багровая от возмущения, отступила и с грохотом захлопнула перед носом Макара и Клавдия калитку.

Они сели в машину. Макар завел мотор внедорожника, но Клавдий жестом показал: подожди. Его внимание вновь привлек Толик. Юный великан баловался — перебирал руками по забору, продвигаясь к калитке. И вновь помахал рукой. Клавдий выпрыгнул из машины. К Толику он не приближался, боясь прогневить его мамашу. Толик распахнул калитку и широко зашагал по сельской дороге мимо заколоченных пустых домов в направлении леса. Остановился, оглянулся. И опять помахал Клавдию. Макар заглушил мотор и тоже вышел.

— Чего он прикалывается? — удивился он.

— Кажется, он нас куда-то зовет. Прогуляемся до елок, а? — предложил Клавдий и двинулся за шествующим в сторону леса Толиком.

Они медленно брели по проселку, оставив дачку позади. Августовское солнце припекало. Пахло нагретой полынью. Толик достиг опушки леса. Остановился, оглянулся, увидел следующих за ним Клавдия и Макара и расплылся в улыбке. Внезапно позади зарокотал мотор. Юркий скутер нагнал их со стороны дачки, вильнул в сторону, обгоняя, и резко преградил дорогу. Скутером управлял паренек в пузырящейся на спине ветровке, широченных джинсах и ярко-алом шлеме с забралом.

— Осторожнее! Ослеп, пацан? Чуть не сбил нас! — Клавдий хотел обойти скутер, но водитель резко подал вперед, вновь преграждая им путь.

Макар увидел Толика — тот помелькал среди деревьев опушки и пропал из виду. А водитель скутера стянул с головы шлем и… пышные светлые волосы волной рассыпались по его плечам и спине. Пацан в одночасье обернулся девушкой — прехорошенькой.

— Вы Елена Защелкина? Лелик? — мгновенно сориентировался Макар.

— Мать мне сообщила сейчас — частных детективов нелегкая принесла к нам. Старой Ехидной интересуются и ее соседом. — Лелик в упор разглядывала их, наматывая шелковистую прядь на пальцы. — Ну привет, дюдики.

Старая Ехидна… Макар повторил про себя очередное прозвище Акакиевой. Сколько же кличек она имела, и все разные — Товарищ Мадам, Тося-Кака… Каждый никнейм открывал, на взгляд Макара, новые, неизвестные грани натуры и характера покойницы. Скажи, как тебя зовут, и я скажу, кто ты… А Клавдий не спускал глаз с Лелика. Недурна девица. К тридцати превратится в львицу.

Тем временем Макар официально и галантно представился сам и представил Клавдия. Вновь изложил суть версии о связи убийств Акакиевой и Матвеева. Лелик молчала, но глаза ее вспыхнули любопытством.

— Нас больше Акакиевой интересует сосед, Дмитрий Матвеев. Вы были с ним знакомы? — спросил Макар.

— С Димой? — Лелик кивнула. — Мы иногда болтали. И он помог мне выбрать по интернету мой скутер подержанный. Он очень хорошо разбирался в машинах. А его тоже, значит, прикончили?! Бедный он! Его мне очень, очень жаль! А старуху нисколько. Наконец-то она подохла.

— К Матвееву приезжала знакомая, вы ее видели? — продолжал Макар.

— К нему заглядывали подружки время от времени. Он у себя на автофирме брал напрокат родстер[16] и даже катал некоторых по окрестностям. Вы какую его приятельницу имеете в виду?

— С собачкой, — пояснил Макар.

— Эту? А, ясно… Один раз я ее всего видела. Мать мне говорила: она и потом наведывалась, но я ее засекла с Димой лишь однажды. Тетка — его ровесница, под полтинник ей. Одета дорого-богато. И да, с собачонкой под мышкой.

— А собачка породы…

— Йоркшир, — улыбнулась обворожительно Лелик. — Он сбежал с участка и прыгнул в реку, дурачок. Они на берегу мельтешили, руками махали, но в воду не совались. А я Толику приказала, и он в воду зашел по пояс, схватил йорка за шкирку и спас. — Лелик им словно сказку сказывала, а сама рассматривала их, оценивая. — А это все важно для вас, да, детективы?

— Более-менее, — ответил Клавдий. — А парня молодого вы у Матвеева видели?

— В смысле? — Лелик медленно, плавно взмахнула ресницами, и… Клавдий ощутил на своих щеках румянец. Девчонка-то — огонь! И пользуется своей привлекательностью словно оружием.

— Его племянника. Его зовут Иннокентий. Кеша, — хрипло пояснил он.

— Нет, никогда.

— Нам показалось, ваш брат нас словно звал куда-то.

— Куда он может вас звать? — Лелик нахмурилась: —