Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Что это за протокол?»

«Мы здесь оснащены отдельной системой УВЧ-связи Keyhole».

«У вас есть полноценная связь Keyhole?»

«Да, есть. Секретная спутниковая антенна, которая не пострадала во время атаки. Наши каналы связи автоматически переключились на неё, как только основная антенна была выведена из строя».

"И?"

«Это не сработало».

«Что значит, не сработало? Это же УВЧ. Надёжно, как скала».

«Это не сработало», — снова сказал Гринфельд.

«Должно быть, это твое блюдо», — сказал Лэнс.

«Вот почему я не связал всё воедино», — сказал Гринфельд. «Я подумал, что раз наша антенна не работает, значит, и связь тоже. Но, как я уже сказал, УВЧ-связь

Поступает совершенно на другом блюде. На это блюдо никто не нападал.

Лэнс покачал головой. Это было бессмыслицей.

«Подождите», — сказал он. «Зачем вам здесь УВЧ-радиостанция Keyhole? Она вам не нужна».

«Мы находимся прямо на пороге России, — сказал Гринфельд. — Именно из-за ситуации, которую вы только что описали, у нас и появилась такая возможность».

«Но Keyhole — не местный сервис», — сказал Лэнс. «Четыре спутника покрывают весь земной шар. Если проблема не в вашей тарелке…»

Он подождал немного, чтобы до него дошел смысл собственных слов, а затем увидел, что заставило Гринфельда так внезапно побледнеть.

«Если Keyhole не работает…», — сказал он.

«Если это происходит здесь, — сказал Гринфельд, — то это происходит и во всей Европе».

«Он упал на четверти земного шара», — сказал Лэнс.

«Что означает…».

Лэнс покачал головой. «Сейчас мы ничего не можем с этим поделать», — сказал он. «Просто сосредоточься на налаживании связи, а потом сообщи Роту, что вторжение вот-вот начнётся у деревни Зигури».

«Они действительно идут», — сказал Гринфельд.

Лэнс кивнул. «Они действительно идут», — сказал он.

71

К тому времени, как Прохнов прибыл в деревню Зигури, до рассвета оставалось всего несколько часов. Он объехал деревню, проверяя отсутствие военных, затем заехал на деревенскую площадь и остановился.

Деревня его нисколько не интересовала.

Она была похожа на тысячу других деревень в дюжине других стран. Площадь в центре, церковь, один-два бара, отель.

Было уже поздно, но вокруг бара всё ещё толпились мужчины. Они были очень пьяны и шатались по заснеженному тротуару, выкрикивая друг другу всякие неприятные слова.

Женщин не было.

На площади у фонтана сгрудились гуси. Прохнов подумал, не странно ли, что они не улетели зимовать в более гостеприимные места, но не смог ответить.

Он вытащил из бардачка пистолет с глушителем и вышел из машины.

Снег приятно хрустнул под его ботинком.

Он оглядел площадь, чтобы увидеть, обращает ли кто-нибудь на него внимание.

Они не были такими.

Снег на земле был девственно чист, всё было белым и белым. Люди ещё не успели оставить на нём следы.

Он пошёл прочь от площади, прочь от бара, по главной улице деревни. По мере того, как мужчины удалялись, вокруг становилось неестественно тихо.

Киров рассказал ему о планах этого места, и, идя по снегу, он представлял, как всё белое превращается в красное.

Вся эта тишина сменилась криками.

«Это не было бы так уж странно», — сказал он себе.

Нет, если взглянуть на вещи достаточно долго.

Массовые убийства в этом регионе случались и раньше.

Даже не так много лет назад.

В той деревне теперь были живы люди, которые были свидетелями произошедшего ранее.

Ничто под солнцем не ново. Всё это уже было когда-то.

И ничего из задуманного Кировым, там уже не было сделано. Это уже делали и советские, и немцы, и даже сами латыши.

Приказы, которые ему отдавали, были стары, как сам человек.

Прохнов был солдатом. И десятки тысяч людей до него, таких же, как он, выполняли приказы, подобные тем, что получал он.

«Всё, что должно произойти, уже случалось», — сказал он себе, подходя к полицейскому участку. Над входной дверью горела единственная лампочка, но он не стал к ней подходить, а обошёл здание сзади. «И всё, что было раньше, повторится снова».

Он мог указать на конкретные случаи, чтобы показать, что его действия были лишь продолжением того же самого. Он ничем не отличался от солдат, пришедших до него. Все они делали то же, что и он.

Неподалеку от того места, где он стоял, в течение одной недели в конце ноября 1941 года такие же немцы из айнзацгруппы А, как и он, при помощи латышской вспомогательной полиции из команды Арайса, выгрузили тысячу немецких евреев из поездов, прибывших прямо из Рейха.

Они повели евреев в лес, известный как Румбула.

В тот день, как и сегодня, командиры привели в команду человека со стороны. Сегодня это был Прохнов.

В тот день это был человек по имени Фридрих Йекельн.

Оба показали себя умелыми убийцами, хотя Еккельн убил больше, чем Прохнов мог себе представить. В ходе жестокой и эффективной резни на Украине, известной как Бабий Яр, Еккельн, имея всего пятьдесят человек, без каких-либо происшествий убил тридцать тысяч евреев.

По сравнению с этим, то, что произошло здесь, в Зигури, было просто детской забавой.

Прохнов не руководил бойней, которая должна была здесь произойти, эта честь выпала на долю человека по имени Олег Жуковский из Первого управления ГРУ в Москве.

Прохнов был там просто для облегчения ситуации.

Чтобы убедиться, что всё идёт по плану.

Но, как и Йекельн до него, Прохнов понимал необходимость уделять внимание практическим вопросам.

Чтобы расправа прошла гладко, Жуковскому нужно было прибыть до рассвета, до того, как деревня оживет, а люди придут в себя.

Нужен был элемент неожиданности.

Как и было положено.

Когда был порядок, люди подчинялись почти любым приказам.

Йекельн все спланировал.

Он знал, что расстояние, которое ему нужно было пройти, составляло восемь километров.

Он знал, что в ноябре в Латвии у него будет около восьми часов светлого времени суток, чтобы выполнить свою тяжёлую работу. Он разделил евреев на группы и позаботился о том, чтобы по пути их следования стояли солдаты, чтобы не допустить побега.

Когда они прибыли в лес, их уже ждали шесть больших ям – братских могил, вмещавших двадцать пять тысяч тел. Ямы были вырыты уровнями, подобно перевёрнутым пирамидам, с более широкими уровнями наверху и тропой, ведущей вниз. Таким образом, жертв можно было спускать в ямы, на уровень, где их должны были похоронить.

Прохнов сомневался, что Жуковский планировал всё до такой степени, но, с другой стороны, ему и не