Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

нужно было быть таким аккуратным. Его задача заключалась в том, чтобы устроить злодеяние, которое привлечёт внимание всего мира. Российские телевизионщики следовали за ним, снимая последствия резни и утверждая, что её организовало латвийское правительство.

Жители этой деревни были русскими.

Никто не поверит, что российская армия вторглась в Латвию, чтобы убивать этнических русских.

Удивительно, как много людей можно было убить и как легко это сделать, если все было заранее спланировано.

Всего с двенадцатью бойцами айнзацгруппы Йекельн сумел убить тысячи людей за восемь часов светового дня. Все эти двенадцать человек были немцами.

Ни один латыш не был выбран.

Считалось, что им не хватает необходимых навыков.

Чтобы сэкономить боеприпасы, жертв убивали одной пулей в затылок. Для этого требовались «Genickschußspezialisten» (специалисты по выстрелам в шею), и Йекельн использовал людей, которым доверял.

Двенадцать немцев.

Это все, что ему было нужно, и это все, что он использовал.

Расправа была совершена с помощью системы «сардинной упаковки». Она была жестокой, поскольку жертвам приходилось ложиться прямо на убитых непосредственно перед ними.

Но это избавило людей Йекельна от тяжелой работы по перемещению тел в могилы после смерти.

Чтобы создать видимость отрицания, если бы массовые захоронения когда-либо были обнаружены, последним шагом стало обстреливание тел из российских автоматов.

Прохнов вошел в полицейский участок через заднюю дверь, и над его головой зазвенел маленький колокольчик.

Разбуженный звуком, сонный офицер в форме поднял взгляд от своего стола.

«Могу ли я вам помочь?» — спросил он по-латышски.

«Я думаю, ты сможешь», — сказал Прохнов, вытаскивая пистолет.

Полицейский просто взглянул на пистолет и вздохнул, словно его тучную массу сдули булавкой.

«Как тебя зовут?» — спросил Прохнов.

Мужчина пожал плечами, словно не знал ответа. «Зачем вам знать моё имя?» — спросил он.

Казалось, он смирился со своей участью.

Как будто его это не удивило.

Как будто он знал то, что знал Прохнов.

Что все, что произошло в прошлом, может произойти снова, и действительно произойдет снова.

Прохнов тихонько рассмеялся, в основном про себя. «Наверное, мне просто любопытно», — сказал он.

Полицейский глубоко и грустно вздохнул. «Меня зовут Баскин», — сказал он.

«Баскин», — повторил Прохнов.

«Почему ты здесь?» — спросил Баскин.

«Ты знаешь, почему я здесь».

«Нет», — сказал Баскин, не отрывая взгляда от ствола пистолета. «Не знаю».

«Знаешь», — снова сказал Прохнов.

«У тебя акцент, — сказал Баскин. — Ты немец».

«Да», сказал Прохнов.

«Что здесь делает немец?»

«Только то, что уже было сделано раньше».

«Понятно», — сказал Баскин.

В его голосе звучала уверенность. Как будто, проработав всю жизнь медлительным жандармом, он всегда знал, что этот день настанет.

«Ты немец, — сказал Баскин, — но работаешь на русских».

«Да, я так считаю», — сказал Прохнов.

Баскин кивнул. Очень грустно он сказал: «Знаете, мы все русские в этой деревне. Старики даже по-латышски не говорят».

«Вот почему вас и выбрали», — сказал Прохнов. «Именно поэтому».

У Баскина не было времени кивнуть, чтобы признать жестокий факт того, что должно было произойти, потому что Прохнов нажал на курок, и пуля попала ему прямо между глаз.

72

До рассвета оставался всего час, когда Жуковский наконец получил приказ действовать. Он был в ярости от того, что ему пришлось потратить ночь впустую.

Киров не был военным. Он не понимал последствий подобных задержек.

Люди Жуковского всю ночь сидели без дела, теряя концентрацию.

Это может стать решающим фактором между успехом и провалом такой миссии.

Они были лучшими из лучших, но такая работа по разделке туши требовала особого склада ума.

Их переправляли через границу в фальшивой латвийской форме.

Они собирались убивать мирных жителей – этнических русских, своих соотечественников, женщин и детей. Они все знали, что это бесчестная миссия. Они знали, что это жестокая миссия.

Зло.

И Киров просто дал им целую ночь, чтобы посидеть и подумать об этом.

Если они не выполнят миссию, это будет вина Кирова.

Он приказал своим людям выстроиться перед машинами и приготовиться к выступлению. Они стояли, выпрямившись, в своей жёсткой латышской форме, выстроившись на холоде, и дышали облачками.

Раздобыть форму было непросто. Пару недель назад её украли у латвийской прачечной в Риге. Тогда Киров приказал сжечь прачечную дотла, чтобы невозможно было узнать, пропала ли какая-нибудь форма.

«Ладно, ребята!» — рявкнул Жуковский. «Я знаю, вы недоумеваете, что вы делаете в иностранной форме, и я не собираюсь вам лгать. Гаагская конвенция объявляет ношение фальшивой формы военным преступлением».

Он посмотрел на людей. Он знал, что не говорит им ничего нового. Им было плевать на Гаагскую конвенцию. После подготовки, которой он их только что подверг, они должны были быть готовы нарушить все правила войны, все законы человека и Бога, все протоколы всех уставов, если бы он им приказал.

Это была пустая трата времени.

Киров лично всё организовал после их возвращения. Никаких празднеств. Никаких распитий пива и музыки.

Их собирались травить газом в задней части вертолета.

Жуковский не мог сказать, что они заслуживали лучшего, они собирались совершить злодеяние в масштабах, которых Европа не видела десятилетиями, но он все равно чувствовал преданность им.

Они были его творением.

«Сегодня мы совершим военное преступление, — сказал он. — Преступление против человечности».

Они знали, что это произойдёт. Их лица не выдали даже малейшей реакции.

«После возвращения с этой миссии вы все станете офицерами Главного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации».

Их лица были неподвижны, как статуи.

«И именно на этом я хочу, чтобы вы сосредоточились, пока мы выполняем наши приказы».

Он помолчал, полез в карман за пачкой сигарет.

«Вы больше не будете зелёными новобранцами, — сказал он. — Вы станете закалёнными людьми. Проверенными людьми. Западный военный округ сразу же начнёт полагаться на вас, и, учитывая операцию, которую мы возглавляем, не будет преувеличением сказать, что в ближайшие месяцы, господа, вы сделаете карьеру. Станете героями. И сколотите состояние».

Он подошел к ним поближе.

«Мы собираемся начать полномасштабное вторжение в Латвию, члена НАТО, и хотя это может показаться действием, способным развязать Третью мировую войну, наше руководство решило, что Запад не ответит силой. Для нашей страны, для нашей Родины это означает следующее:

что мы собираемся приступить ни много ни мало к полному воссозданию СССР во всей его былой славе».

Он сунул сигарету в рот и начал осматривать мужчин с близкого расстояния.

«И именно в знак признания исторического характера этой миссии я собираюсь сделать то, чего никогда раньше