Смерть в отпечатках - Мария Владимировна Карташева

когда мы присягу давали, так что давайте прекращать этот базар-вокзал и немного поработаем для разнообразия. Тем более, наш оппонент оставил нам временной люфт. Может быть, каждый из нас что-то полезное успеет сделать. Я, например, очень хочу пообщаться с барышней, чей муж пропал.

Люди потихоньку растекались по своим делам, Визгликов поехал общаться со свидетельницей, Погорелов — отсыпаться после бурных суток, проведённых на ферме и в пригородном морге, а Кирилл просто сказал: «Общий привет», — и растворился в коридоре.

— Ты чего домой не идёшь? — спросила у Глаши направляющаяся на выход Лисицына.

— Посижу ещё, — неопределённо ответила Польская.

— Ну, ладно, — кивнула Анна Михайловна, но, сделав несколько шагов, остановилась. — Не хочешь оставаться одна?

Секунду подумав, Глаша тяжело вздохнула и решила сказать правду:

— Есть такое.

— Поехали, — кивнула ей Лисицына.

— Куда?

— Ко мне. У меня переночуешь.

— Спасибо, но там будет Кирилл и это не слишком удобно.

— Кирилл переехал, а нам есть о чём поговорить, — Лисицына позвенела ключами от кабинета. — Ну, давай быстрее, нужно ещё что-нибудь поесть купить или доставку заказать, а то я только на кофе сегодня и держусь. И дома у меня в холодильнике только холод.

Глафира неуверенно собрала сумку, пожала плечами и, захлопнув дверь, поплелась вслед за Лисицыной, от которой услышать подобного рода предложение было более чем странно.

Приехав на место, Глаша поставила машину на свободное пятно парковки и воззрилась на Лисицыну.

— Может, я схожу пива нам куплю?

— Ты с ума сошла, — Анна Михайловна строго посмотрела на неё и продолжила без тени улыбки. — Пиво — это не элегантно, купи вина.

Глаша сначала даже не поняла, что ей ответила Лисицына, потом улыбнулась и вышла из машины. Для неё это был какой-то новый уровень общения с начальством и сейчас было странно то, что Лисицына хотела с ней разговаривать о чём-то, кроме работы, учитывая их непростую ситуацию с Кириллом.

Когда она пришла к Лисицыной домой, та уже выкладывала из пакетов доставленную еду.

— Я забыла спросить, какое вино вы пьёте, поэтому взяла на выбор, — Глаша достала две бутылки и поставила их на стол. — Белое сухое и красное полусладкое.

— Неважно. Открывай красное, — отмахнулась Анна, — штопор и бокалы в шкафчике.

У Лисицыной была просторная, светлая кухня и сразу было видно, что интерьеру здесь уделили немало внимания: кухонный гарнитур был стильный и удобный, на занавесках порхали бабочки, и даже на стульях были подушечки.

— Уютно у вас.

— Это мамина и папина заслуга, — крупно нарезая батон, ответила Анна. — Я к таким вещам не приспособлена. Родители здесь сами всё обустраивали.

— Родители? — несколько удивлённо сказала Глаша.

— Ну да, — глянула на неё Анна. — У меня есть родители, я не из яйца вылупилась.

— Простите, просто как-то странно.

— Меня тоже всегда удивляет, когда мои немногочисленные подружки начинают мне рассказывать про грядки, парники, кулинарные мастер-классы и прочую социальную инфраструктуру. Ты не против, если мы салаты прямо из пластиковых коробок поедим? Я не хочу потом посуду мыть.

— Не вопрос, — пожала плечами Глафира.

Несколько минут женщины молча ели, крохотными глотками отпивали вино и иногда переглядывались, пока Лисицына не отложила вилку и не проговорила:

— Я про Кирилла хотела сказать… — Анна Михайловна сделала предупреждающих знак рукой, когда Глаша хотела сразу же что-то ответить. — Он решил жениться. И с тобой я сейчас разговариваю как его мать, которая не хочет, чтобы её ребёнок совершил главную ошибку, от которой по прошествии времени ему станет очень больно, потому что выбор был сделан неверно.

— Ну раз человек решил жениться, значит, он уверен в себе и любит будущую супругу, — немного прерывистым тоном сказала Глафира, внутренне раздражаясь на часто бьющееся сердце, отчего казалось, что она волнуется.

— Любит он тебя, — безапелляционно заявила Лисицына, делая ударение на последнем слове, — но мотивы его странной придумки мне тоже понятны. Поэтому как мать, я бы хотела вмешаться в ваши отношения и попытаться вывести тебя с ним на диалог, чтобы вы не наделали глупостей.

— Я вас не совсем понимаю, — отламывая кусочек хлеба, сказала Глаша, — мне с ним поговорить?

— Да. Я прошу тебя с ним поговорить, от него инициативы не дождёшься.

— Ну, хорошо. Просто мне кажется, что сейчас не сильно подходящее время.

— Глаша, при нашей работе оно никогда не будет подходящим, как сказал мой сын. Поэтому выбери время на днях, чтобы просто встретиться с ним.

— Хорошо. Я постараюсь.

— Ну вот и ладно. А сейчас давай спать, я тебе в комнате Кирилла положила свежее бельё.

Глафира разобрала кровать, прошлась глазами по довольно скупой и какой-то мальчишеской обстановке, посмотрела на фотографии в рамках и, как только прилегла на кровать, сразу же провалилась в глубокий сон.

Ночь прокралась внутрь комнаты с шумом дождя, потом стала подвывать вслед за ветром, вторя крупным каплям ливня, с силой лупившим по железному отливу. Глафира поморщилась от чуждых звуков, завозилась во сне и, открыв глаза, чуть не вскрикнула. На кровати рядом с ней сидел неясный мужской силуэт, явно смотревший на неё. Судорога страха перехватила горло Глаши, когда она попыталась вскрикнуть, но мужчина успокаивающе положил ей на плечо ладонь:

— Я думал, квартирами обознался, — сказал Кирилл.

— Как ты меня напугал, — выдохнула Глаша. — Мама твоя сказала, что ты переехал, и пригласила меня переночевать.

— Как-то на неё не похоже.

— Да, я тоже так подумала, — тихо ответила Глафира.

— Обо мне говорили?

— Нет, модный показ обсуждали, — Глафира присела на кровати. — Конечно, о тебе. Ситуация дурацкая и нетипичная.

— Да уж, но для моей мамы, которая в семейной и бытовой жизни мыслит только прямолинейно, это нормально. Она могла либо просто отстраниться, либо поговорить с тобой. Хорошо, что она с моей невестой пока не знакома. Видимо, я не зря выжидал, моя девушка прямого маминого разговора просто бы не выдержала и не приняла.

— Я не поняла, это идёт мне в плюс или в минус, но я обещала Анне Михайловне поговорить с тобой.

— Ну, наверное, сейчас самый лучший момент.

— Может быть. Но я честно не знаю, что сказать, я думала, у меня будет время подготовиться.

— Тогда давай я скажу. Я люблю тебя, — Кирилл нащупал Глашину руку и поцеловал её, — но больше от тебя я ничего не хочу. Я долго думал и всё решил, — Кирилл погладил Глафиру по щеке. — И ты не виновата, я сам так хочу, и спасибо тебе, что ты меня отшила, а то волна моих чувств принесла бы кучу ненужных моментов в твою и мою жизнь.

— Прагматичный подход, но не скажу, что он мне не импонирует, —