Смерть в отпечатках - Мария Владимировна Карташева

— Ну всё, я готов. Можем начинать. Глаша, я понимаю, что ты волнуешься, но сейчас у тебя есть уникальная возможность задать мне любые вопросы.

— Корона не жмёт?

— Глафира, тебе не идёт хамство. Всё равно это не поможет, я хочу, чтобы ты взяла у меня интервью, ведь я связался с твоими коллегами, которые, я уверен, сейчас с нетерпением ждут начала нашего маленького представления. И как только ты будешь готова, начнётся прямая трансляция. И поверь, я прослежу за тем, чтобы сделать из тебя настоящую селебрити. Представляешь, сколько будет просмотров?

Глаша набрала в лёгкие побольше воздуха, шумно выдохнула и бесцветным тоном сказала:

— Да, — она покачала головой, — ты же такой страшный маньяк, и мы все должны тебя бояться. Ты же великий режиссёр или там кукловод, например, не знаю, кем ты себя мнишь, но мне всё это не интересно. Задолбало уже бояться. Знаешь, когда всё время боишься, чувства притупляются. Я понимаю, ты можешь начать меня пытать, и я буду молить о пощаде и скажу всё, что ты хочешь, но, — Глаша пожала плечами, — это не будет правдой. Знаешь, почему? Потому что пытками и болью ты можешь из меня выбить только то, что хочешь услышать, а правду тебе я говорю сейчас. Чего ты это не транслируешь? Ты же хотел перца в интервью?! Ну так давай дадим жару. Или ты можешь во всеуслышание говорить, только когда сила на твоей стороне?

— А ты считаешь, что сейчас сила на твоей стороне?

— Чего ты за нами таскаешься, как кутёнок слепой? У тебя своих дел нет? Ну себе-то признайся, что ты просто к нам привязался. Мы для тебя — такая своеобразная семья уродцев. Ты сам моральный урод, так и к нам тянешься, потому что мы, к сожалению, деградируем вслед за тобой, — Глаша вздохнула. — И давай уже заканчивать, ты либо убей меня, либо отпусти нас. Она-то не виновата, что у тебя воспалённое воображение.

Глаша слышала, как в абсолютной тишине послышалось частое дыхание противника, как он усмехнулся и, судя по звукам, встал со стула.

— Интересно, — проговорил мужчина. — Хорошо, Глаша. Теперь мне нужно подумать. Я ухожу, а вам советую выбраться побыстрее, потому что похитителя твоей подопечной я отвлёк ненадолго. И когда он вернётся, то — кто знает? — может быть, он будет готов познать свою истинную суть.

— Ну а как насчёт того, чтобы хотя бы одну из нас развязать? — пошла ва-банк Глафира.

* * *

В это время, не отрываясь от экрана ноутбука, вокруг стола в управлении стояли Лисицына, Погорелов, Визгликов и Кирилл.

— Что она делает? — сдавленно произнёс оперативник.

— Единственное, что позволит ей и второй девушке выйти оттуда живыми, — еле слышно отозвалась Лисицына. — Господи, только бы у неё хватило сил доиграть эту партию до конца.

Они видели и слышали весь разговор от начала и до конца, вся команда Кирилла безуспешно пыталась вычислить место, откуда идёт сигнал, но пока всё было тщетно.

После последних слов Глаши изображение на экране монитора дрогнуло, померкло и исчезло, но люди, стоявшие вокруг, даже не шелохнулись. Телефон Визгликова разрывался от поступающих звонков с незнакомого номера, а он просто не мог оторваться от пустого тёмного квадрата, за которым, возможно, уже лежала оборванная Глашина жизнь.

— Слушаю, — рыкнула в трубку очнувшаяся Лисицына, когда зазвонил её телефон.

— Да вы там все издеваетесь, что ли?! — крикнула Глафира. — Заберите нас отсюда, я сейчас с этого номера координаты пришлю.

— Едем, — рухнув на подкосившихся ногах на стул, Лисицына отдала телефон Погорелову и сказала: — Они выбрались, срочно нужно забрать девочек.

— Ты с нами? — быстро спросил Визгликов.

— Нет. Что-то мне нехорошо, — держась за левую сторону груди, проговорила Анна. — Езжайте быстрее, Кононову пока не звоните.

Лисицына глянула вслед выбегающим из кабинета мужчинам и, протяжно выдохнув, прикрыла глаза, стараясь выветрить наползший в голову туман паники. Спустя некоторое время Анна открыла глаза и, споткнувшись взглядом о стоящего в дверном проёме Айсбергова, потрясла головой:

— Что вы хотели?

— Простите дурака. Напугал, — мягко улыбнулся мужчина. — Просто ребята-то все побежали, а я подумал: может, вам чаю принести? А то вы, как пришли, прямо бледная такая. Может, капель каких?

— Нет, спасибо. Ничего не нужно. Займитесь, пожалуйста, своей работой, а я своей, — доставая телефон, проговорила Анна и набрала номер Ковбойкина. — Добрый день. Можем сегодня встретиться? Хорошо, давайте завтра.

* * *

Латунин, проведший ночь наедине с гостиничными тараканами и шумными соседями, которые не велись на уговоры администратора угомониться и барагозили до утра, был в отвратительном расположении духа.

— Где у вас здесь позавтракать можно? — сонно потирая покрасневшие глаза, спросил Рома у девушки, сидящей за стойкой информации.

— Вам с видом или просто поесть? — хлопая длинными неаккуратно наращенными ресницами, спросила барышня с лицом мышки.

— Мне с видом на поесть, — съязвил Латунин. — Девушка, где можно вкусно, быстро и недорого позавтракать?

— Так к централке идите, по дороге точно что-нибудь понравится.

— Очень информативно, — со стуком положив ключи на стойку, гаркнул Латунин.

Выйдя в свежее, умытое ночным дождём утро, Рома в очередной раз набрал номер следователя, до которого пытался вчера дозвониться, но ответом снова был механический женский голос, возвещающий, что абонент вне зоны действия. Найдя в сети адрес местного управления, Латунин огляделся и, оценив симпатичную вывеску небольшого кафе, толкнул дверь и вошёл внутрь.

— Здравствуйте. Работаете уже?

— Конечно, — бойко ответила высокая рыжая девица, колдовавшая за стойкой над кофемашиной. — Доброе утро. Меня зовут Виталина, и да, я спрашивала у родителей, почему такое странное имя, но они ничего внятного не ответили, и да, я могу сварить вам самый вкусный кофе на свете.

— Прямо самый вкусный? — перенял бодрый и игривый тон разговора Латунин.

— Оце́ните сами. Если нет, то платить не нужно, — заправляя коричневым порошком рожок, сказала Виталина.

— А вот имя у вас, кстати, не странное, а красивое, — улыбнулся Рома, подсаживаясь к стойке. — А чем покормите уставшего путника?

— Ой, а вы где же всю ночь ноги сбивали, чтобы прямо с утра устать?

Весёлую переливчатую речь девушка совмещала с быстрыми и ловкими движениями, и вскоре перед Латуниным красовалась большая тарелка с хрустящими полосками бекона, дрожащими желтками, возвышавшимися над хорошо прожаренными белками и свежими, искрящимися от масла, помидорами, а от большой чашки кофе шёл и правда умопомрачительный аромат.

— Ну а себе кофе нальёте? Я угощаю.

— Спасибо, но себе я тогда налью чай. Вы у нас в гостях? Или командировка?

— Скорее, неожиданная командировочная вылазка, — улыбнулся Рома и, услышав