Тайна озера самоубийц - Анна Велес

или музыке. Илья прекрасно осознавал, что не сможет в должной мере оценить таланты младших сестер. Он видел выход в том, чтобы найти в интернете отзывы критиков, профессионалов и ориентироваться на них. Ему оставалась лишь литература. По крайней мере, у него есть образование и уж текст он способен оценить верно. Потому Илья отправился в гостевую часть дома, где всегда лежали книги Клары. Взяв парочку, он вернулся, устроился с удобством на кровати и стал читать.

Это было ошибкой. Илья не ожидал такого. Он не был любителем дамской литературы, но произведение Клары вряд ли можно было отнести к этому жанру. То, что писала она, правильнее было бы назвать «современной» классикой. Нечто большее, чем просто сюжет, яркие персонажи или атмосфера книги. Больше, чем то, что ищут сейчас читатели. Общей линии в романе, в принципе, почти и не было. Это напоминало сагу или некое жизнеописание в исторических декорациях. Клара писала о той, кто всегда и всем оставался незаметным. Не зря она назвала свое произведение «Тень».

В светском обществе в прошлые века было принято нанимать для дочек дворян неких «подружек», точнее дуэний или компаньонок. Такой и была главная героиня книги. Из обедневшей родовитой семьи, рано отданная замуж за такого же небогатого помещика, потом столь же рано овдовевшая и обреченная всю жизнь быть чьей-то «тенью». Наблюдающая чужую жизнь со стороны.

Это захватывало. Сочетание ярких красок светского общества, блистательных дебютов и того, что стояло за ними, того немного мрачного и циничного взгляда на все это от лица компаньонки. Тут было все, что любят читательницы. Немного интриг, пара скандалов, даже тайная любовь, но все это тонуло в холоде и практически ненависти той, кому была посвящена книга. Свет и тень одной незаметной жизни. Да, это было сильное произведение, с тонко выписанными персонажами, той самой исторической атмосферой и многим, о чем задумается тот читатель, кто умеет думать. В чем-то это было страшно.

А еще – знакомо. Как-то неуловимо. Илья невольно вспоминал какие-то фразы самой Клары, ее выражение лица или повадки, нечто, что сближало писательницу с ее главной героиней. Но больше всего цепляло даже не это. Странное опять же, иррациональное впечатление общности. С широкими мазками на картинах Амелии, с нотами в мелодии Анны. Некое общее настроение. Нет, даже больше, некая общая основа, проступающая иногда через перипетии сюжета, маски персонажей. Сильное глубокое стремление жить. Так похожее на солнечные июльские дни… и это сбивало с толку.

Илья хотел бы отложить книгу, последнюю из написанных Кларой, но не мог отвлечься. Лишь где-то около девяти вечера спустился один раз вниз, на кухню, за порцией чая и бутербродами. Дом спал. Сейчас в нем не было гнетущего молчания и одиночества. Просто старое в чем-то очень уютное имение с его знакомыми звуками, шорохами и треском половиц. Сейчас Илье нравилось идти по чуть скрипящим ступенькам, смотреть в полумраке на знакомые предметы. Спокойно, вернее даже умиротворяюще.

На кухне он включил лишь настольную лампу, быстро вскипятил чайник, пока вода грелась, готовил себе закуску. На рабочем столе всегда стояло несколько подносов. Заставив один из них, журналист вышел обратно в коридор. Он не спешил, специально даже медлил, предвкушая продолжение чтения. Он почти забыл, зачем взял эту книгу. Илья думал только о том, что захватил и второй роман, так что сможет продолжить, ведь здесь оставалось прочесть не больше ста пятидесяти страниц.

На втором этаже сумрак был гуще. Илья различал предметы не с помощью зрения, а больше ориентировался по памяти. Прошел кабинет Клары, мимолетно отметив, что под дверью не видно полоски света, потом комнату Петра. Повернул…

В чем-то ему повезло. Он был из тех людей, что, столкнувшись с чем-то неожиданным или тревожащим, сначала замирали. Не от страха даже, а чтобы понять, что происходит. Именно потому он не выронил поднос, когда впереди на фоне окна заметил неподвижную тонкую женскую фигурку. Светлое платье, тень косы, переброшенной через плечо. Тонкие руки, сцепленные под грудью. Знакомый жест. Анна…

В этот раз не было страха, не было даже боли потери. Сразу нахлынуло раздражение, в чем-то уже даже усталое.

– Амелия? – позвал ее Илья. – Что теперь?

Он не видел выражения ее лица, но как-то понял, что девушка чуть ли не вздрогнула от неожиданности.

– Илья… – проговорила она виновато. – Извини. Я…

Дверь дальше по коридору открылась. Клара вышла из своей комнаты, посмотрела на гостя, потом развернулась. Она вскрикнула. Илья даже не успел хоть что-то сделать, как в коридор из своей комнаты выскочил и Петр.

– Что? – тревожно осведомился он, завертел головой в поисках опасности, увидел сестру. – Господи… Амелия!

Художница как-то вся выпрямилась, опустила руки, показалось ли Илье, или все же она на самом деле вздернула подбородок с неким вызовом. Горские поспешили к ней. Журналист не считал, что нужен здесь, ему хотелось только одного – как можно быстрее попасть в свою комнату. Игры Амелии, когда ей снова вздумалось изображать призрак умершей сестры, раздражали его безмерно.

Пока он усаживался за стол с книгой и чаем, в коридоре продолжался разговор. Или очередной спектакль. Илья невольно отметил, как быстро он успел ко всему этому привыкнуть. Не к выходкам художницы, просто к ропоту голосов за дверью. Он никогда не прислушивался, для него голоса были частью вечерних шумов дома. Даже сейчас, после смерти Анны. Хотя надо было бы прислушиваться, чтобы не допустить снова ошибку. Вдруг это важно. Но он не хотел. В этот раз сознательно отрешился от споров Горских. Хотя до него все равно долетали части фраз.

– Работать! Я имею право!

– Дай хоть немного времени. Без Анны…

– Я же прошу немногого.

– Я бы хотел, но это тяжело…

– Отпусти брата! Он еще скорбит по ней! Ему же больно!

– Мне тоже! Дайте мне немного! Не будь такой…

Илья полностью отгородился от разговоров. Смутно понимал, что художница перешла на упреки, что Петр в чем-то оправдывается, что Клара раздражена. Снова звучали знакомые, но так и не ставшие понятными обвинения в жадности, капризные жалобы на отсутствие света. В какой-то момент все затихло. Илья допил чай, доел бутерброды. На краю стола лежала следующая книга…

10 глава

Вэтот раз Илья выбрал другое кафе. Кофе тут был не таким мерзким, а вместо круассанов подавали вполне сносные сэндвичи с домашней бужениной. Юрий выглядел уже не таким надменным и даже казался дружелюбным, но ничуть не испуганным. Хотя Илья мало задумывался о его настроениях и состояниях. Он не