Тайна озера самоубийц - Анна Велес

– А как с двумя другими? – продолжил Илья. – Анна? Клара? Мне показалось, писательница вас недолюбливает.

– Я ее раздражаю, – честно выдала женщина. – Потому что не верю ни одной из них. Особенно самой Кларе. Заметили? Они все любят играть. Но именно старшая сестра меньше всех – или у нее получается хуже, чем у остальных.

Тут она вдруг стала серьезной и даже немного грустной.

– Вообще, Анна тоже не слишком это любила, – признала Елена. – Вернее… Не знаю, как сказать. Она менялась, особенно когда работала. Но… При этом она всегда все равно казалась настоящей. И живой…

Она тут же спохватилась.

– Вам, я слышала, Анна нравилась, – мягко и почти искренне сочувственно сказала женщина. – Простите.

Илья только кивнул, он как-то привык получать соболезнования.

После всех этих интервью он чувствовал себя странно. По сути, ничего нового Илья не узнал. Зато появившаяся ночью идея перестала казаться ему безумным бредом от недосыпа. Да и слова Василия, его намеки все больше обретали смысл. Надо было это проверять, заниматься именно той самой журналистской работой. Снова – поиском в Сети. Но прежде…

Илья знал, что именно с этого надо было начинать, а не с книг Клары. Сначала надо было услышать музыку Анны. Не ту мелодию, из-за которой он попал во все это дело. Он должен был послушать «Грозу». Но журналист честно признавался себе, что боится. Все же композиции Анны производили на него сильнейшее впечатление. А еще – остро напоминали о ней.

Еще в начальной школе стало понятно, что у Ильи нет слуха. Он никогда не мог попасть в ноты даже при хоровом пении. Он просто не слышал, не чувствовал ритма мелодии. И похоже, вообще не понимал, что музыка должна как-то сочетаться со стихами. Конечно, у школьного учителя этот мальчик был далеко не первым таким «запущенным случаем». В классе больше половины учеников страдали тем же «недугом». Но учитель неплохо знал свое дело и, как это ни странно, искренне любил свой предмет и старался выполнять свою работу хорошо. Потому сначала он больше давал школьникам теорию музыки, а потом объяснил, что любую мелодию надо… уметь чувствовать.

Илья полюбил эти уроки. Они просто сидели в классе, все вместе слушали очередное легендарное классическое произведение и по просьбе учителя потом рассказывали, какие эмоции эта музыка у них вызывает. Так и осталось на всю жизнь: воспринимать любую мелодию как эмоциональный опыт, нечто, что вызывает грусть или радость, что даже иногда рассказывает некую историю. Неважно, какой это музыкальный жанр – рок, джаз, классика, даже нечто популярное. Главное – это то, что музыка оставляет в душе. Анна и ее мелодия оставили многое. И теперь услышать что-то еще такое же, так же глубоко почувствовать… Да, Илья этого опасался. Слишком сильно. И без самой девушки как-то даже неправильно. Будто предательство. Но ему было нужно это сделать.

Илья мог бы просто надеть наушники, включить запись на ноутбуке. Прямо тут, на очередной летней веранде кафе. Но… Нет. Не то место. Не то время. Наверное, правильнее слушать музыку Анны там, где она была создана. Быть там, где была сама девушка. А значит, придется возвращаться в имение.

Это не вызвало отрицания. Все же Илье нравился этот дом. Сам не понимая как, он умудрился полюбить старый особняк. А его обитатели… Илья еще не знал, как теперь он сам относится к Горским. Петр по-прежнему ему импонировал, хотя сейчас хозяин дома явно ждал от Ильи новостей, пусть журналист был к разговору и не готов.

Клара? Она настораживала, как в ту самую первую встречу. Сейчас, после прочтения пары ее книг, еще больше. Илья понимал суть ее таланта, ее темы. Глубокие, психологически сложные, реально иногда пугающие. Клара говорила в своих романах о том, о чем не принято говорить, показывала то, что не всякий захочет видеть. А сама… Сама оставалась спокойной, закрытой, собранной и сдержанной. Играющей иногда роли своих героинь, но как-то… поверхностно. Писательница становилась такой, какой должны были видеть ее персонажей читатели при первом знакомстве. И потому Илья, понявший это, невольно задумывался, а что там внутри, глубже, в душе самой писательницы.

Амелия. Самая странная из Горских. То взбалмошная, скандальная, истеричная, то деловая, уверенная в себе, действующая. После смерти Анны средняя сестра будто примеряла на себя новую роль, старалась заменить погибшую в глазах родных. Зачем, Илья не знал, да и не хотел знать. Сейчас Амелия его раздражала. Или он стал очень быстро от нее уставать. Но при этом он надеялся, что горе девушки пройдет и она станет прежней, какой в целом Илье нравилась, чисто по-человечески.

И сейчас все Горские дома. А значит, даже в своей комнате Илья не найдет места, чтобы послушать «Грозу». Он не хотел, чтобы кто-то из них был рядом, даже в соседних комнатах. Оставались причал и сад. Журналист выбрал последний. Припарковав свой автомобиль, он сразу направился подальше от дома по одной из тропинок. Илья точно знал, куда идет. Та самая поляна. То место, где рождалась музыка, где его всегда ждала Анна. Это было символично и правильно. Почему-то Илье становилось тепло и хорошо от мысли, что он опять окажется там. Даже не было грустно вспоминать Анну, то самое серьезное ожидающее выражение ее лица, ее улыбки, ее музыку. Он нес ей ее мелодии.

Илья привычно свернул от беседки, обогнул кусты, туда, где стоял обычный стол, всегда накрытый какой-то вязаной скатеркой, и четыре плетеных кресла. Где еще недавно всегда стоял футляр, куда руки Анны так бережно, почти нежно, укладывали скрипку…

Он остановился как вкопанный, будто его окатили холодной водой, будто ударили. Ни за что, но резко и больно. Да, там было все. И стол, и кресла, и даже лежал на месте футляр с вложенным в него инструментом. Кто-то заботливо повесил на спинку одного из кресел кофту Анны…

– Я ей когда-нибудь шею сверну, – от души выдал Илья.

Амелия. Он не понимал, зачем она это делает, зачем устраивает эти дикие выходки. Почему она так старается причинить боль. Ему или кому-то из родных? Это глупо и откровенно мерзко. Это приводило в ярость. Но… Илья тоже умел быть жестоким. Он давно понял, что чаще, собираясь уколоть других, Амелия попадает по самой себе. Когда не видит результата. Что ж!