Тайна озера самоубийц - Анна Велес

Амелия замерла. Прижала футляр с инструментом к груди. Как-то даже трогательно, искренне.

– Я посвящу это ей.

Впервые за время пребывания в этом доме Илья поверил. В ее голосе звучало нечто настоящее. Глубокое, теплое, то, что должно быть. Гость Горских повернулся к хозяину дома. Впервые у него появилось желание попросить помочь Амелии. Пусть он по-прежнему не понимал, как брат сможет это сделать.

Петр выглядел несчастным. Даже больным. Казалось, в этот миг он постарел на несколько лет. Он уже не тер грудь, а прижал ладонь к ней, будто там рана и он тщетно пытается зажать ее, останавливая кровь.

– Не знаю, – сказал он.

Илья не понимал сути происходящего. Будто Амелия спрашивает на что-то разрешение у брата и почему-то он ей чуть ли не отказывает. Но разрешение на что? Ведь речь о ее творчестве. К чему это? Она знаменитая художница, и никто лучше ее не знает, что ей делать с ее идеями, и Петр здесь совершенно ни при чем.

– Одна, – твердо, как обещание, повторила Амелия. – Я соберу цикл. Я не прошу больше, я понимаю.

Петр как-то обреченно закрыл глаза, как уставший от страданий человек. Или будто его загнали в угол. И все же он кивнул, давая свое согласие. Илья так и не понял на что и не знал, как спросить. Горский выглядел слишком несчастным, и, наверное, сейчас задавать вопросы было бы просто жестоко.

– Идем! – победно улыбнувшись, позвала Амелия. – Я покажу!

Она неспокойно топталась на месте, еще прижимая к себе футляр с инструментом, и все оглядывалась в сторону дома в нетерпении. Петр тяжело поднялся, посмотрел на Илью чуть вопросительно.

– Иди конечно, – поспешил сказать журналист. – Мы же все выяснили?

– Да. – Горский даже не скрывал облегчения. Оба мужчины понимали, что разговор остался незаконченным, более того – прервался на самом важном месте. Но, похоже, именно этот факт сейчас Петра даже радовал.

– Я еще поработаю. – Илья демонстративно придвинул свой ноутбук чуть ближе.

– Забудь! – вдруг заявила Амелия. – Ты с нами.

Она чуть нервно улыбнулась.

– Я немного виновата перед тобой, – призналась девушка. – Хочу загладить. Подарков у меня для тебя нет. Ну я не знаю, что ты любишь, что подарить. Потому просто… Можно я тебе покажу свои картины?

Амелия стала новой. Или, возможно, наконец собой настоящей. Сегодня, сейчас Илья ей верил. Или же она научилась доводить свою игру до совершенства. Он кивнул, немного все-таки нехотя. Слишком подозрительным было это перевоплощение.

– А пойдем, – вдруг поддержал ее Петр.

За пару мгновений он тоже изменился. Вернулась его привычная уверенность, чуть кривоватая улыбка, и даже исчезло это странное затравленное выражение глаз.

Илья закрыл крышку ноутбука, тоже поднялся. Амелия уже спешила к дому.

– Тебе это кстати, – тихо заметил ее брат, что-то проверяя на своем смартфоне.

В кармане Ильи тихо звякнул его собственный аппарат, пришло сообщение. Шагая за Горским, он достал телефон, посмотрел. Петр переслал ему коллекцию фотографий художницы. Илья хотел было спросить зачем, но понимал, что, скорее всего, сейчас ответа не получит. Все Горские любят игры. Видимо, его ждет очередная проверка или некий экзамен, результат которого понятен только самому Петру. Убрав смартфон, Илья просто шагал за хозяевами дома.

Журналист предполагал, что они выйдут, как обычно, к боковому входу, ближе к жилым комнатам. Горские оставляли центральную часть для гостей и учеников, обитали в своем крыле. Вслед за ними так же привык поступать и Илья, но сегодня Петр и Амелия зачем-то вели его к центральному входу.

– Я уже был на экскурсии, – напомнил журналист приятелю.

Горский усмехнулся.

– Я тогда даже не думал, что так получится, – признался он.

– Ты видел шаблоны? – обрадовалась художница. – Это удачно!

– Шаблоны? – Илья недоуменно нахмурился.

– Это… – Она всплеснула руками, не находя нужных слов. – Ну как эскизы. Или основа. Что-то в этом роде. Сейчас поймешь.

Они поднялись по ступеням, прошли тот самый странный убогий предбанник, откуда начиналась лестница, и оказались в большом холле.

– Подержи. – Амелия всучила ему футляр со скрипкой Анны. – Я сбегаю за набросками и все расскажу. Петя, откроешь склад?

Ее брат немного помялся, но все же кивнул и отправился куда-то в правую часть дома.

– Не скучай!

Амелия поспешила в другую сторону.

Илья остался один с инструментом в руках. Его надо было куда-то аккуратно положить. Журналист старался обращаться со скрипкой бережно. Он осмотрелся. За все то время, пока он прожил в этом доме, Илье даже ни разу в голову не приходило обследовать его полностью. Наверное, в чем-то Петр прав. Гость имения совсем не интересовался жизнью хозяев. Во-первых, из-за врожденной интеллигентности. Ему никто не давал разрешения любопытствовать и самостоятельно шататься по дому, пусть также никто этого и не запрещал. Во-вторых, Илью слишком интересовали сами Горские, чтобы обращать внимание на их обитель. И третье: да, ему все это время было о чем думать. Его собственные проблемы не оставляли места для все того же желания узнавать нечто большее о хозяевах усадьбы.

Но теперь он с интересом изучал комнату. Большой холл выглядел традиционным. Именно таким, какие ожидаешь увидеть в загородных имениях русских провинциальных помещиков. И если «экскурсионную» часть дома Петр переделывал специально, чтобы усилить эффект старомодного особняка, то здесь все было естественным. Большие окна по фасаду, обрамленные тяжелыми шторами. Огромная люстра под потолком с кучей стеклянных висюлек. Камин, большой и на этот раз настоящий. Хотя и понятно, что им давно никто не пользовался. Пара неуклюжих больших диванов и, напротив, миниатюрные журнальные столики. Кое-где стояли подсвечники, какие-то статуэтки. Стены обшиты чем-то очень напоминающим ситец, светлый, все в тот же мелкий цветочек. Такую расцветку часто выбирают женщины этого дома для своих платьев. Все та же ассоциация с бытом мелких помещиков.

А еще тут не было ни одной картины, хотя кое-где были видны пустые ниши, где раньше явно висели какие-то произведения искусства. Но главное, весь холл производил впечатление места, где бывают крайне редко.

Прошло уже минут десять. Ни Петр, ни Амелия не появились. Илья пристроил футляр со скрипкой на одном из диванов, сам уселся рядом. Не знал, чем себя занять, и старался ни о чем не думать. Особенно о разговоре с Горским. Казалось бы, они многое выяснили и это должно было успокаивать. Но на самом деле вопросов стало еще больше. У Ильи появилось некое неприятное «послевкусие» – чувство тревоги, предчувствие чего-то неприятного, что должно случиться в скором будущем. Слишком не вовремя Амелия появилась на поляне. А