Рассказы - Роберт Альберт Блох

потому что в той забегаловке тоже было темно и грязно. Но это место другое. Хуже. Вокруг ничего, кроме камней и красноватого света. Кроме того, здесь очень тепло. Я поворачиваю голову и замечаю парня, стоящего рядом со мной. Совсем темно, и я не вижу его, но страдание любит компанию. Поэтому я киваю ему.

— Здесь жарче, чем в аду, не так ли? — замечаю я.

— Жарче не может быть, — говорит низкий голос.

— Что вы имеете в виду?

— Не может быть жарче, чем в аду. Это ад! — говорит голос.

— Оооооогл! — говорю.

И по очень веской причине. Присмотревшись, я вижу его лицо. Это красное лицо, и оно не кажется мне естественным. На самом деле это выглядело бы естественно только на бутылке воды «Плутон». Лицо снабжено раскосыми черными глазами и длинным ртом. Во рту белые зубы размером с часовые стрелки. Лицо улыбается мне, и я отшатываюсь. На меня налетает порыв горячего дыхания, пахнет серой. Я узнаю его.

Конечно же, я стою рядом с чертом! Тварь красная и чешуйчатая, как руки для мытья посуды, только вся целиком. И она одновременно пугает меня и смотрит.

— За тобой послали, — говорит он мне голосом, который грохочет, как вулкан.

— За мной? Послали?

— Он хочет тебя видеть.

— Кто?

— А как ты думаешь, кто это?

Я вздрагиваю. В конце концов, это правда — те предсказания, которые люди всегда делают о том, где я собираюсь закончить. Я мертв, и попал на ту сторону Стикса.

— Пойдем, — говорит черт. Он тянет меня по полу пещеры. Я еле держу себя в руках, когда думаю о поездке. Мы идем по недрам земли, простите за выражение, и вокруг меня стоит ужасная жара. Я не вижу пламени, но чувствую его по ту сторону скалистых стен. Я также слышу звуки. Потрескивающие звуки огня. Слышится много криков и смеха. Все это похоже на жаркое из зефира для девочек-скаутов, только в большом масштабе.

— Что там происходит? — спрашиваю я черта.

Но он не отвечает. Он прыгает передо мной, как тощая красная обезьяна, а я следую за ним, как шарманщик. Только я бы не взял ни гроша, если бы мог, потому что при такой температуре монеты будут очень горячими.

— Куда мы идем? — булькаю я.

— Недалеко, — хихикает дьявол. — Продолжай двигаться.

Я принимаю этот совет. Это настолько горячий, что, если я попаду на поверхность, сам об себя обожгусь. Черт не беспокоится об этом, потому что я замечаю, что у него раздвоенные копыта вместо спортивной обуви. В этом путешествии я занят тем, что всякий раз замечаю новые детали, и дрожу, несмотря на жару.

Но вот мы завернули за угол пещеры и оказались в большой комнате. Здесь хорошо и светло, потому что какой-то услужливый парень зажег факел или что-то в этом роде. Стены выбрасывают пламя, а пол — просто озеро прыгающего малинового цвета. Я бросаю один взгляд и жду, что дым попадет в глаза. Я смотрю еще раз и мечтаю, чтобы в них таки попал дым. Чтобы не видеть фигуру, сидящую на камне посреди огненной лужи. Естественно, это дьявол. Или неестественно. Зачем нужны слова? Я все равно не могу их высказать, с сердцем, застрявшем во рту.

Он сидит на утесе в центре ревущего пламени и улыбается мне. Я стону в ответ. У него бриллиантовые глаза, рот в форме сердца, борода лопатой и косолапые ноги. Неплохая открытка. Точнее, он похож на дьявола. Так оно и есть. Он долго смотрит на меня своими глубокими глазами. Я просто жду, приплясывая, чтобы не поджарить пальцы ног.

— Что ж, будь я благословен, — говорит он наконец. — Вы должно быть…

В этот момент другой демон выходит из пещеры с противоположной стороны.

— Пожалуйста, сэр, — начинает он.

Дьявол хмурится.

— Чего тебе нужно?

— Ну, — говорит демон. — Речь идет о тех калифорнийцах, которые прибыли сюда вчера.

— Жители Калифорнии? Что с ними?

— Им не нравится наш климат.

— Ха! Вернись назад, и дай им дождь из вил на некоторое время, — говорит дьявол.

Потом поворачивается ко мне.

— Вы, должно быть, Регретти, — говорит он.

— Регретти? Я Левша, и хочу знать, какого черта я в аду.

— Но я посылал за Регретти, — огрызается дьявол. — Он должен был явиться, когда я прикажу. Это долг! Я владею его душой!

— Регретти? Это тот парень, который управляет спагетти-кафе? — спрашиваю я.

— Правильно.

— И он продал вам свою душу? Так вот почему я здесь. — Теперь до меня начинает доходить. Я кричу, перекрывая треск пламени.

— Вас обманули, когда вы получили душу такого клиента, как Регретти, — предупреждаю я его. — Судя по тому, что я о нем знаю, он был паршивой душой и, вероятно, просто подлецом.

— Это мое дело, — отвечает дьявол. — Бизнес по скупке душ. Я нахожусь здесь уже давно — со времен старого дока Фауста, одного из моих первых клиентов. И я знаю, что сделка есть сделка. Когда я послал за Регрети, он должен был прийти. Он должен повиноваться мне.

— Но я не Регретти, — напоминаю я ему.

— Тогда почему ты здесь?

— Будь я проклят, если знаю.

— А это идея.

Дьявол щелкает пальцами. Раздается треск, и на коленях у него появляется книга. Черная книга. Он прищуривается. Затем он кричит в воздух.

— Что там не так? Я просил на букву «Ф». «Фи», если быть точным. Пришлите мне нужный том.

Первая книга исчезает.

— Будь прокляты мои бухгалтеры, — ворчит он. — А, вот и она. Минутку, пожалуйста.

В поле зрения появляется еще одна книга. Он открывает ее, перебирая страницы длинными красными когтями. Для его удобства загорается пламя. Он читает и качает головой. Потом закрывает книгу.

— Нет, — объявляет он. — Ты ошибаешься. Ты не проклят. По крайней мере, твоего имени нет в книге.

Я не совсем разочарован тем, что остался в стороне от хит-парада князя тьмы. Я улыбаюсь, но он качает головой. Рога покачиваются в такт.

— Очень странно, — ворчит он. — Когда я призвал Регетти, явился Левша Фип. Зачем?

Тогда я понимаю.

— Я нанялся работать к Регретти до полуночи, — говорю.

— Как это?

Я рассказываю о сделке, которую заключил, чтобы заплатить за еду. Сатана улыбается.

— Конечно же, — говорит он. — Ну, это замечательно. Великолепно! На самом деле, для Регретти есть небольшая работа. Если ты займешь его место до полуночи, то сможешь выполнить за него всю работу. На время стать одним из моих демонов.

— Подождите минутку! — возражаю я. — Я не хочу оставаться здесь, в аду.

— А почему бы и нет, позволь спросить?

— Я не могу