Убийство в университете - Фейт Мартин

Повсюду было дерево — лучи солнца, проникающие сквозь высокие витражные окна, цветными пятнами ложились на спиральные перила и обнаженные ступени витой лестницы. Чем-то это походило на интерьер старой деревенской церкви. Хиллари буквально наяву почуяла запах воска.

Но в комнате было тепло. Теплые полы? Очень мило.

— Идемте в комнату для отдыха, — предложил Майкл Боулдер, открыл дверь и встал сбоку, пропуская Хиллари.

Она вошла, и у нее перехватило дыхание.

Это воистину было жилье знатока интерьеров.

Одна стена комнаты целиком состояла из стекла. Какая-то часть рассудка Хиллари задалась вопросом о том, как, во имя всего святого, он сумел добиться разрешения на такую переделку, в то время как остальная часть просто зашлась в экстазе. Потому что за этой стеклянной стеной был мельничный лоток, и ухоженный сад, и старый, выгнувшийся над водой мостик красного кирпича, и поле с пасущимся на нем скотом. Вдоль берега реки склонялись плакучие ивы, тянувшие к воде светлые, лишенные листьев ветки.

Этот вид будто магнитом притягивал взгляд, не давая оторваться, но тут она услышала, как звонко отдаются по полу ее шаги, посмотрела вниз и судорожно сглотнула.

Под ногами тоже было стекло. Мало того — стеклянный пол нависал над водой, и струя из мельничной запруды бежала прямо под нею, торопясь попасть в пруд, который, как догадалась Хиллари, располагался по другую сторону от дома.

И лебеди в нем наверняка водятся. Черные.

— Поразительно, — сказала она ровным голосом. И не смогла не добавить: — Я живу на лодке, поэтому привыкла к таким видам.

В последнем предложении она неожиданно для себя услышала нечто вроде похвальбы.

Ну что за ребячество, в самом деле. Этот человек создал великолепный интерьер, собрал его в нежной абрикосовой, мятно-зеленой и кремовой гамме, добавил два мощных акцента. Почему бы просто не признать, что ему удалось?

С другой стороны, она не могла не признать, что, когда симпатичный дизайнер вскинул голову и смерил ее отчетливо заинтересованным взглядом, она почувствовала себя польщенной.

— В самом деле? На лодке для путешествий по каналам?

Хиллари кивнула. С таким видом умудренный опытом лодочный житель снисходит до мимолетного каприза неопытного новичка.

С каких это пор она стала причислять себя к «лодочникам»? Вспоминая о «Мёллерне», она всякий раз проклинала его последними словами. И что же? — теперь она буквально гордится этим проклятым плавучим гробом.

Взяв себя в руки, она села и достала блокнот. В сумке у нее лежала копия Евиного ежедневника, и, бросив на нее взгляд, Хиллари вновь отметила значок с полумесяцем, которым Ева пометила свою последнюю встречу с этим мужчиной.

— Мистер Боулдер, вам известно, что означает этот значок с луной? — спросила она, аккуратно сложив лист и закрыв большим пальцем остатки записи. — Зачем Ева его здесь поставила?

Майкл Боулдер наклонился; от него пахнуло дорогим одеколоном. Он посмотрел на распечатку.

— Простите, не в курсе.

Хиллари кивнула. Ничего другого она и не ожидала. И не понимала, откуда это назойливое ощущение, твердящее, что полумесяц здесь не просто так.

— Как давно вы были знакомы с Евой Жерэнт, мистер Боулдер? — спокойно начала она.

Майкл Боулдер сел на обтянутую черной кожей кушетку, в пару креслу, где устроилась Хиллари. В нескольких футах под ними бежала вода. На стене напротив мерно тикали старые часы с маятником.

— Мы познакомились прошлым летом. На майских гуляньях, знаете? Когда всякие там идиоты прыгают в реку и все такое.

Хиллари кивнула. Он врал. Это не могло быть правдой. На майские гулянья в Оксфорде царил сущий хаос. И допускались на праздник исключительно студенты, иногда — туристы. Но этот человек не был ни туристом, ни студентом.

Значит, он не хочет рассказывать, как они познакомились. О чем еще он решит соврать?

— Каким же образом вы пришли к соглашению? — спросила она чрезвычайно, по ее меркам, деликатно.

— Вы имеете в виду — как случилось, что я начал платить ей за секс? — усмехнулся Майкл Боулдер. — Очень просто. Ева сама раскрыла все карты, сказала, чем занимается, и спросила, не интересуюсь ли я. После ночи в ее компании — животворной, безумной, освежающей ночи — я без колебаний сказал «да».

Хиллари кивнула. Значит, «ночь» в ее компании? Но майские гулянья начинались с утра. Значит, он снова врет. Приятно знать, что внутренний дерьмометр опять не подвел.

Где же они познакомились — в баре? В джаз-клубе? На частной вечеринке? Или ему рассказал о ней кто-то из ее постоянных клиентов? Но если он и знал о других ее мужчинах, то все равно ни за что не признается. Вон сколько наплел уже.

— Понимаю. Вы встречались регулярно?

— Да, но не по графику, — ответил Майкл, непринужденно скрещивая ноги в щиколотках. — Я не мог ходить к ней по вторникам и воскресеньям или еще как-то в этом роде. Во-первых, я часто путешествую. К примеру, первые два месяца минувшей осени я провел в Шотландии, участвовал в переделке старого помещичьего дома, из которого решили сделать высококлассный отель. Все это время мы не виделись. А когда вернулся, мы зажигали три ночи подряд.

Хиллари улыбнулась. Ах, как молодцевато звучит.

— Вы никогда не ругались?

— О, постоянно! Мы спорили об искусстве, о современном кинематографе, о книгах. О модах тоже. Она глубоко интересовалась фэшн-дизайном. Это был ее конек.

Он улыбнулся воспоминаниям, потом медленно свел брови.

— Просто не верится, что ее больше нет. Такие девчонки должны жить вечно. Из них потом получаются такие, знаете, лихие старые перечницы, которые забираются на самый верх, а потом в восемьдесят лет заводят молодого любовника или уезжают в Швейцарию гонять на бобслее, а внуки только за голову хватаются.

Хиллари кивнула. Она очень хорошо его понимала.

— Она когда-нибудь упоминала о чем-то беспокоящем? Телефонные звонки, цветы от неизвестного поклонника? В таком роде.

— Сталкинг? Нет.

Хиллари снова кивнула и пристальным долгим взглядом посмотрела на собеседника, пытаясь проникнуть ему в душу. Она не сомневалась: видимая простота и желание помочь — не более чем маска. Но что скрывается за этой маской? Что-то дурное? — вовсе не обязательно. Общаясь с полицией, маску надевают все, даже ни в чем не повинные люди. Иногда невиновные даже больше стараются. Об этом Хиллари узнала еще в первые дни работы.

У этого папика есть алиби, вспомнила она В ночь гибели Евы к нему явился сосед с бутылкой. Но это пока информация непроверенная, на нее рассчитывать не стоит. Впрочем, она шкурой чуяла, что про соседа все правда. Майкл Боулдер был искусным лжецом, но не идиотом.