Человек без тени - Кеннет Дун

ноги, итого их осталось четверо. В «Гарнете» было убито двое из предполагаемых грабителей: Пирс и Спенли-Эвертон. Гленда Махоуни, дочь еще одного бандита, ныне покойного, прозорливо сбежала в неизвестном направлении. Итого минус трое. Значит, должен быть быть еще по крайней мере один участник ограбления банка. И если он все еще жив, почему-то я не сомневался, что он тоже обитает в «Гарнете».

Глава 22

Вечером я, как обычно, приехал на работу пораньше, чтобы дважды проверить все пустующие кладовки, замки и запоры. Если персонал отеля и был потрясен произошедшими недавно событиями, то никто не подавал вида, демонстрируя профессиональную выдержку. За стойкой регистрации этим вечером сидел юный Мануэль все также невозмутимо читая свой учебник.

Закончив обход, я направился в бар, чтобы пропустить по чашке кофе с Тони. На этот раз «шахматный альков» был пуст и, видимо, теперь уже долго будет пустовать. Проходя по коридору к стеклянным дверям ресторана, я инстинктивно оглянулся в сторону лифта не заметив ничего подозрительного. Никто не спускался и не поднимался этим вечером.

Едва я пристроился к стойке, то увидел что один из официантов забирает с нее поднос со знакомыми пузатыми бокалами, правда, на этот раз без зеленого ликера. Бокалов было всего три, так что я последовал за официантом и увидел, что в кабинете расположилась компания, состоящая из Доббинза, Финчера и генерала Аксакова. Они держали в руках карты, но играли во что-то совсем простое, вроде блэк-джека на троих, во всяком случае, они быстро брали из колоды и сбрасывали карты, а перед каждым высилась горстка фишек.

– Не буду вам мешать, – извинился я, поздоровавшись.

– Вы вовсе не мешаете, юноша, – неожиданно доброжелательно сказал генерал. – Не хотите к нам присоединиться? Мы играем в «девятку». Вы умеете играть в «девятку»? Что я говорю, все умеют. Помню, когда мы стояли полком в Гатчине, был у нас один лекарь, да прямо скажу, коновал. Пальцы дрожат, руки трясутся, дальше двух шагов даже в пенсне ничего не видит. Вдобавок – морфинист. Но стоило ему взять карты в руки… Весь полк месяц на одном хлебе сидел.

– Возможно вы знаете эту игру под названием баккара, – вежливо уточнил Доббинз, вмешиваясь в поток воспоминаний Аксакова.

– Она очень похожа на блэк-джек. Только счет идет до девяти очков, а не до двадцати одного, да и карты сдаются по-другому. Но это не страшно, мы вас быстро научим. Мы сами легко переучились, ведь нашему генералу трудно считать десятками, – едко добавил Финчер.

Аксаков, окутанный клубами дыма, пропустил колкость мимо ушей. На самом деле я умел играть в баккара, хотя бы теоретически. В период своего увлечения бульварной литературой я прочитал шпионский роман некоего Флеминга «Казино “Рояль”», где описанию правил игры было уделено пугающе огромное число страниц.

– Вынужден отказаться, тем не менее. Думаю, мистер Шимански не обрадуется, узнав, что детектив играет с гостями отеля в карты вместо того, чтобы охранять их покой.

– А что-то уже известно относительно этого таинственного Дюкейна? – спросил Финчер, закуривая сигару. – Я видел, как полицейские сегодня сновали туда-сюда по всем этажам, стучались в номера из заставляли горничных открывать подсобки.

– Обнаружили следы того, что он жил в гостинице. В одном из пустующих номеров. Кроме того, выяснилось, что Дюкейн – не его настоящее имя. Кому-то из вас что-то говорит имя Франсуа Пеш?

Я отчетливо увидел, как Финчер побледнел и схватился за свой бокал, судорожно поднеся его к губам. Остальные машинально последовали его примеру.

– Что за черт?! – воскликнул Финчер, сделав большой глоток и закашлявшись. – У меня в бокале бренди.

– А у меня херес, – задумчиво промолвил генерал, причмокивая. – Никогда не понимал, как можно пить эту бабскую гадость. Похоже, глупый мальчишка перепутал стаканы. Что у вас, Доббинз?

Тот как раз успел пригубить содержимое бокала.

– Херес, – ответил он с недоумением. – Надо позвать этого парня, чтобы заменил вам напитки.

Финчер мрачно кивнул, а генерал сделал еще добрый глоток, видимо, желая убедиться, что в бабской гадости точно нет никакого удовольствия.

Доббинз нажал на электрическую кнопку на столе, и через полминуты в кабинке появился официант.

– Вы перепутали наши напитки, юноша, – начал грозно говорить Аксаков, но вдруг замолчал на середине фразы. Сделал несколько судорожных вдохов, потом попытался расстегнуть воротничок.

Затем его жирное тело затряслось в попытке встать с кресла, но конечности его не слушались и словно одеревенели. Затем глаза генерала закатились и он затих. Я подошел к его креслу и попытался безуспешно нащупать пульс.

– Вызывайте врача, немедленно! – крикнул я застывшему официанту. – Похоже на сердечный приступ.

В этот момент я обратил внимание на Доббинза, который неожиданно побледнел, схватился за сердце и начал тихо сползать со своего кресла. Он попытался несколько раз взмахнуть руками, застывшими в странной скрюченной форме и смахнул со стола свой бокал и несколько фишек.

– Все немеет, – прошептал он синеющими губами. – Не могу сделать вдох.

Предчувствуя недоброе, я подбежал сам к телефону и потребовал соединить меня с ближайшей больницей, попросив прислать наряд неотложной помощи. Потом вернулся к потерпевшим.

Генерал Павел Аксаков так и застыл в своем кресле с перекошенным лицом. Яремная вена не билась, а на чистом бокале, который я поднес к его губам, не осталось замутненности от дыхания. Доббинз был без сознания, но еще жив. Вместе с официантом мы перенесли его на диван. Бедный парень начал машинально собирать с пола осколки бокала и прибирать карточный стол, но я его остановил.

– Пока что ничего не трогайте. Возможно, это дело полиции.

Прибывшие через десять минут медики констатировали смерть генерала Аксакова, а Доббинза положили на носилки и увезли в больницу.

– Похоже на внезапный сердечный приступ, – сказал врач, убирая стетоскоп. – Скажу ребятам, что этого можно уносить. Надо сообщить родственникам.

– Подождите с похоронной командой. Я уже вызвал полицию. Подозрительная смерть.

– Чем же она подозрительна? – рассердился врач. – Вы разбираетесь в медицине? Все указывает на внезапную остановку сердца. Лет ему было, как я погляжу, немало, к тому же лишний вес и алкоголь.

– Да, но два сердечных приступа одновременно? Вы сами в это верите?

– Откуда я знаю. Может, вы их чем-то сильно расстроили, – раздраженно проворчал доктор.

Я осторожно понюхал содержимое бокала Аксакова. Не уловил никаких необычных примесей, пахло полусгнившим виноградом и спиртом, как и должен пахнуть херес, на мой взгляд. Я тоже был не большим поклонником крепленых вин из-за их сладости, поэтому не мог сказать, что очень уж хорошо разбирался во всяких портвейнах и хересах.

Пока мы с