Бесплодные земли (автоперевод) - Дуглас Престон

Корри, записывая имена, удивился, насколько хороша его память. Несомненно, в своих горьких размышлениях он успел вспомнить почти всё, что рассказала ему дочь перед своим исчезновением. «Сколько всего, как вы думаете?»

«Не так уж и много. Может, восемь, десять?»

Корри кивнула. Теперь, кажется, самое время задать вопрос. «Думаю, в заметках и черновиках диссертации вашей дочери может быть полезная информация. Они ещё сохранились?»

«Конечно, есть — в картотечном шкафу вот здесь, кстати. У неё в квартире не было места для всех её книг и бумаг, поэтому она хранила свои исследовательские материалы у меня, в свободной комнате».

Он встал, и Корри последовала за ним, минуя гостиную, в коридор. Последняя дверь вела в небольшую спальню, почти полностью заваленную обшарпанными картотечными шкафами, книгами, журналами и бумагами. Крохотная двуспальная кровать была втиснута в один из углов.

«Это было её временное пристанище, когда она приезжала. И здесь она хранила все свои вещи», — он развёл руками. «Не стесняйтесь, осматривайте, обыскивайте всё, берите, что хотите». Он помедлил. «Я просто благодарен, что хоть кто-то наконец-то обо мне позаботился».

Корри оглядела комнату. Это могла быть золотая жила. «Мне не всё равно», — с нажимом сказала она. «И я обещаю вам, мистер Драйвер, мы докопаемся до сути этого дела».

26

КОРРИ ПОЧТИ НЕ РАЗГОВАРИВАЛА, предоставив агенту О’Хара вести машину, пока она листала свои записи. Несмотря на заверения Шарпа и взаимные извинения с отцом Мэнди, Корри обнаружила, что последствия её дисциплинарного допроса всё ещё не проходят. Большую часть времени ей удавалось не думать об этом, но бывали и моменты, когда она начинала сомневаться в себе – когда задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь превратить свою возбудимую, импульсивную натуру в идеал хладнокровного и уверенного в себе агента ФБР.

Она попросила О’Хару прийти сегодня утром не только потому, что в сложившихся обстоятельствах было формальностью иметь напарника, но и потому, что это дало бы ей возможность немного отстраниться, позволить кому-то другому задавать вопросы. Брендан О’Хара ей нравился: он был хорошим парнем, дружелюбным, умным, трудолюбивым и, в отличие от своего заклятого друга Беллами, казалось, не испытывал никаких проблем, работая под началом менее высокопоставленного человека, вроде Корри.

Она ещё раз мельком взглянула на свои записи, а затем подняла голову, почувствовав, как машина замедляется. Тюрьма, конечно же, находилась в Берналилло, который быстро становился её самым нелюбимым городом, местом, предназначенным для неё, как те текстовые компьютерные приключенческие игры, в которые она играла в детстве, где попадаешь в лабиринт, поворачиваешь налево, потом направо и каким-то образом возвращаешься в ту же комнату, откуда начал свой путь.

Центр заключения представлял собой скопление невысоких зданий, выкрашенных в песочно-серый цвет, которые можно было бы принять за распределительный пункт, если бы не окружавший его сетчатый забор с колючей проволокой. Изначально в этом районе было очень мало зелени, но её всю затмевала огромная бетонная стена того же цвета, что и само здание.

Корри последовала за О’Харой, позволив ему взять на себя инициативу: они показали удостоверения личности, сдали оружие у входного барьера и через несколько коротких коридоров прошли в стандартную тюремную комнату для свиданий: две пары сидений лицом друг к другу, между ними – толстая панель из плексигласа с просверленной в ней круглой переговорной решёткой, а по углам потолка – видеокамеры. Хотя Корри не сказала О’Харе, она чаще оказывалась в таких ситуациях во время симуляций в Квантико, чем на работе.

Она знала, что у них всего пара минут наедине. «Ну что, всё в порядке?» — пробормотала она. «Ты возьмёшь на себя инициативу, а я, в зависимости от того, насколько он будет готов сотрудничать, могу вмешаться, а могу и нет».

«Это ваша вечеринка», — сказал О'Хара.

Дверь открылась, и появилась массивная фигура. Кеннет Кёртис шагнул вперёд, затем остановился, открыто разглядывая двух агентов ФБР через плексиглас. Взгляд у него был наглый, и то, как он скользил по ним, говорило о том, что именно он организовал эту беседу, а не наоборот. За его массивной фигурой едва различимы были двое охранников. Руки Кёртиса были скованы наручниками за спиной. Один охранник расстегнул наручники, а другой отступил назад, держа наготове дубинку и уродливую палку. Затем охранник с наручниками отступил, дверь захлопнулась и заперлась. Только тогда Кеннет Кёртис соизволил сесть, массируя запястья.

Повисло молчание, пока они оценивали друг друга. Корри, конечно, видела послужной список этого человека, но фотографии преступника не передавали всей грозной наружности, которая теперь стояла перед ними. Она предположила, что он весил не меньше трёхсот фунтов – один из тех могучих парней, у которых мускулы и сухожилия кажутся не менее жирными. Его тюремная рубашка была с короткими рукавами, открывая бесчисленные татуировки, опоясывающие руки и поднимающиеся к шее. Он обрил голову наголо, но на этом не остановился: брови тоже исчезли.

Корри выполнила свою домашнюю работу. Последние двадцать лет у Кёртиса были непростые отношения с правоохранительными органами. Не считая различных проблем, возникших во время развода с Молли Вайн, включая запретительный судебный приказ от Оскарби, его арестовывали полдюжины раз за нарушение общественного порядка и нападение. Именно обвинение в нападении, связанное с переломом рёбер протестующему против фрекинга, привело его в тюрьму. Он признал себя виновным в правонарушении первой степени и теперь отбывал последнюю неделю своего девяностодневного срока. Примечательно, что его интересы представлял адвокат, предоставленный работодателем: Geo Solutions.

Корри молчала, пока О’Хара задавал первые вопросы. Она размышляла о том, что такая образованная и утонченная студентка, как Молли, могла найти в Кёртисе. Она напомнила себе, что люди могут меняться, особенно за двадцать лет.

Среди безделушек, писем и других вещей, которые миссис Вайн одолжила Корри, была небольшая фотография Молли в свадебном платье, без рамки и с пятнами. Кёртис лишь частично попал в рамку, но этого было достаточно, чтобы понять, что он выглядел подтянутым и красивым – трудно было поверить, что он превратился в существо, сидящее напротив.

Закончив с формальностями, О’Хара перешёл к делу: «Мистер Кёртис, не знаете ли вы, почему мы хотели поговорить с вами сегодня?»

Кертис пожал плечами.

«Громко, пожалуйста, в микрофон».

"Нет."

«Мы здесь по поводу вашей бывшей жены. Молли Вайн».

Кёртис не проявил никакого интереса. Он, конечно, знал об исчезновении Молли, но, возможно, не знал о том, что её тело нашли, — тюремные телевизоры обычно не