Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

– Объясняет, но только если она умалишенная, – заметил Г. М.

– Я не понимаю.

– Ох, Мастерс, сынок! Вам не кажется, что все выглядит слишком уж надуманно? Она разозлилась на него, потому что он взял на себя вину за ее преступление?

– Даже не знаю, сэр. Может, это очень тонкий блеф с ее стороны? – предположил Мастерс.

– Возможно. Все может быть. В таком случае ее «вызов» – это чистой воды блеф. Все выходит слишком гладко, за исключением одного пустяка: мы не сможем ничего доказать, даже если будем уверены, что это правда. Я только знаю, что крупица правды в этом точно есть. Что же касается твоих опасений, сынок, – он злорадно взглянул на Сандерса, – то сегодня ночью эта женщина будет здесь в полной безопасности, как в Английском банке. Но нам пора, а то дочь Джо Кина опоздает на поезд. Спокойной ночи, сынок. Пойдемте, Мастерс.

Доктор Сандерс стоял в дверях Форвейза и смотрел, как задние фары полицейской машины исчезают за деревьями. Похолодало. На мгновение он поднял взгляд к чистому звездному небу. Потом вошел в дом, закрыл дверь, запер ее на замок и на засов. Он остался наедине с тихой и милой миниатюрной женщиной, которую двое его коллег считали убийцей. Эта мысль вызвала у него улыбку. А впереди его ждала одна из самых ужасных ночей в жизни.

Глава двенадцатая

Впоследствии Сандерс вспоминал, что вначале его охватило ощущение свободы, даже почти радости.

Он мог посидеть, почитать или просто обдумать свои личные проблемы, наслаждаясь роскошью одиночества. Возможно, ему не стоило оставлять зажженными все светильники в чужом доме, но яркий свет так соответствовал его настроению, что он даже и не думал об экономии. Но просто поразительно, насколько восприимчивым становится человек, как обостряется его слух и даже зрение в абсолютной тишине. Все кажется намного ярче и четче. Любой звук – от стука ботинок о покрытый плиткой пол до шелеста листьев пальмы в кадке, случайно задетых рукавом, – кажется чистым, словно музыкальная нота.

Сандерс вошел в гостиную, где его шаги по паркетному полу звучали еще громче. В комнате стало холодно, и он закрыл высокое окно. Затем, подумав, вернулся к нему, чтобы запереть на задвижку. Окна на первом этаже были от пола до потолка, и Сандерс невольно задался вопросом, а все ли они закрыты? Если задуматься, дома подобной архитектуры как будто целиком состоят из сплошных сквозных арок.

Сандерс вошел в столовую, посмотрел на большие темные картины и увидел массивное блюдо на буфете. Он вспомнил, что в буфете должна была остаться наполовину недопитая бутылка пива. Он вытащил ее и поставил на стол со слишком громким, как ему показалось, стуком, затем подошел к глубокому посудному шкафу за стаканом и неожиданно вздрогнул, когда увидел свое отражение в зеркале внутри. Он также взял из буфета фарфоровую пепельницу, которая стучала, звенела и странным образом ударялась обо что-то всякий раз, когда он стряхивал в нее пепел.

Теплое пиво сильно пенилось. Он терпеливо и осторожно наполнил стакан, закурил сигарету, уселся за большим круглым столом и задумался.

Наверно, интересно будет однажды написать монографию и рассмотреть в ней страх с медицинской точки зрения. Разумеется, его уже исследовали прежде, однако лишь после того, как Сандерс стал отбирать факты для своего маленького отчета Мастерсу, он понял всю сложность и загадочность такого явления, как нервный шок. Это была совершенно новая территория, напоминавшая зыбучие пески. Несколько человек в доме пережили нечто подобное, включая Хилари. И… подумать только… он ведь до сих пор не выяснил, что именно тогда увидела Хилари! А если взять более конкретный пример, то можно ведь предположить, что Сэм Констебль умер от нервного шока, когда увидел или услышал нечто специально для этой цели приготовленное.

Распашная дверь на кухню за спиной со скрипом приоткрылись.

Сандерс с трудом сдержался, чтобы не подскочить на месте. Он выждал мгновение, затем осторожно оглянулся.

И ничего не увидел, впрочем, иного он и не ожидал. Тот импульс, едва не заставивший его подпрыгнуть и вызывавший у него легкое чувство стыда, был вызван внезапным движением неодушевленного предмета. Сквозняк, треск рассыхающегося дерева, да и другие причины способны приводить неодушевленные предметы в движение и будоражить нервную систему не самым приятным образом. Сандерс обратил внимание, как темно было в кухне, а также в оранжерее, которую он мог видеть через закрытую стеклянную дверь.

Но возможно, время для изучения нервной системы он выбрал не самое подходящее. Сандерс решил встать и заняться каким-нибудь делом. К примеру, сходить проведать Мину Констебль.

Затушив сигарету, он допил пиво и поднялся наверх. Постучал в дверь ее комнаты, но ответа не услышал. Его это не удивило – к тому времени морфий уже должен был подействовать. Он тихо открыл дверь и заглянул внутрь.

Кровать Мины оказалась пуста.

Одеяло было откинуто и скомкано, лампа на прикроватном столике ярко освещала белоснежную простыню. Подушки смяты и свалены в кучу, халат и тапочки, которые он видел на Мине, когда в девять вечера она послушно ложилась спать, исчезли. В ванной никого не оказалось. Там было темно и неуютно, как и в комнате ее мужа, поэтому вряд ли кто-то ради удовольствия захотел бы отсиживаться или прятаться в этих помещениях.

– Миссис Констебль! – крикнул Сандерс.

Никто не ответил.

– Миссис Констебль!

Ужасно неприятно, когда человек, с которым вы находитесь наедине в одном доме, наверняка слышит вас, но по какой-то причине не желает отвечать. Это напоминало некую неприятную игру. Но Мина продолжала прятаться от него.

Он обыскал комнату, предполагая, что найдет ее в гардеробе, и уже мысленно размышляя о том, что скажет, если обнаружит ее там. Вдруг у нее на самом деле случился приступ? Но тогда она вряд ли успела бы надеть тапочки и халат. Сандерс бросился обратно в ванную, ударился голенями о выкрашенный в бронзовый цвет металлический обогреватель и опрокинул стеклянный стакан, который с жутким грохотом упал в раковину. Шум немного привел его в чувство. Он тихонько осмотрел все комнаты на втором этаже, включая свою собственную. Затем спустился вниз и заметил, что в прихожей произошла небольшая перемена. Высокие створчатые двери в гостиную, которые он точно оставил открытыми, теперь были закрыты.

Когда он открывал их, зазвонил телефон, и этот звонок вначале сбил его с толку, поскольку Сандерс не ожидал, что он окажется таким громким. Пока он осматривал комнату, телефон продолжал звонить, чем вызвал у Сандерса раздражение. Лучше