Стеклянная шестерёнка - Акили

Эдельхейт, словно прочитав её мысли, рассмеялся:

– Пока отвлекать подозреваемых больше не требуется. Вы очень помогли мне, Инес.

Эдельхейт жестом пригласил Инес взять его под руку и прогуляться. Конечно, она не отказалась. Не только отец почувствовал в этом человеке надёжное плечо, но и сама Инес…

– К слову, хотел спросить, – неожиданно заговорил Гай. – Как вам удалось увести Смита из конторы? Это очень помогло мне.

Щёки Инес вдруг залились румянцем. Она смущённо откашлялась и тихо ответила:

– Я заигрывала с ним.

– Что, простите?

– Мистер Смит ведь просил у отца моей руки. Я использовала эту тему и…

Гай снова рассмеялся. Сегодня он смеялся, как никогда, часто и весело.

– Вот оно что! Восхищён вашей находчивостью. Не сомневаюсь, что бедняга Смит на миг понадеялся, что дело всё-таки выгорит.

Гай и Инес наслаждались прогулкой. Из открытых дверей паба раздавалась песенка про детектива с разными глазами. Расследование окончено. Всё было хорошо. Даже слишком хорошо…

* * *

Винс смотрел, как на контору Смита вешают табличку «Закрыто». Его миндалевидные глаза сощурились от хищной довольной улыбки.

«Вильямсон, петля уже свилась вокруг твоей шеи… и шей тех, кто тебе помогает».

Глава 13. Пустая могила

После нескольких дней хандры, выпивки и сетований на предательство Смита Грегор Вильямсон вновь встрепенулся, стал бодр и свеж, словно заново родился. Он устроил в своём доме роскошный приём, куда пригласил всех видных людей города. Нарядные дамы и господа вновь заполнили банкетный зал особняка, столы ломились от яств, а дорогой алкоголь рекой наполнял то и дело опустошённые бокалы. Официально это был очередной светский раут, но все знали, что Вильямсон с помпой празднует возвращение своей интеллектуальной собственности.

– Уолтер Смит! Какой кошмар! Я знала его ещё совсем молодым человеком. Они казались с мистером Вильямсоном такими друзьями. Какой кошмар! – сетовала графиня Мур, обмахиваясь кружевным чёрным веером.

– Никогда бы не подумал. Такой умный человек – и сотворить такое, – горячо кивал председатель клуба привидений мистер Бонс. Его покрасневшее от алкоголя лицо контрастировало с зелёным фраком и белым накрахмаленным воротником.

– Именно потому, что умный. Дуракам такие замыслы в голову не приходят. Мозгов не хватит. А Смит сплёл умелую паутину заговора.

Владелец транспортной компании смотрел на ситуацию с показной скукой и наслаждался тарталетками с заморской икрой под шампанское.

– Осторожно, мистер Милсворд. На прошлом приёме мистер Смит так же восхищался замыслом Стонбая. И вон что оказалось.

– Потому и восхищался, что оказалось, – махнул рукой в белой перчатке Милсворд. – А я лишь констатирую факт.

– Бедный мистер Вильямсон. Как он пережил такое предательство? Он ведь так хорошо относился к Смиту. Ну разве что дочку не отдал.

– Переживёт. У таких дельцов, как Вильямсон, вообще нет друзей. Лишь коллеги и конкуренты.

Графиня ещё не знала, но прямо в этом зале уже ходил слух, что Вильямсон после предательства Смита стал подозрителен и недоверчив. И даже Саймону Милсворду, с которым Грегор Вильямсон когда-то испытал свой первый двигатель и разделил славу первых шагов прогресса, досталась своя порция подозрений. И эту обиду Милсворд не забыл.

– Как чёрство, мистер Милсворд!

– Ну что вы, дорогая графиня, – транспортный магнат галантно поцеловал руку пожилой леди, – это просто деловой подход. Спросите самого Вильямсона. Он уже в порядке.

Вильямсон сиял в безупречно отглаженном чёрном фраке с полосатыми серыми брюками и шёлковом галстуке со складками по современной моде. И изо всех сил показывал своё гостеприимство и радость: рассыпа́лся в любезностях перед каждым гостем, поднимал бокалы с шампанским, произносил тосты и шутил.

Спустя короткое время тревожные разговоры утихли и померкли перед нагромождением вежливостей и светских улыбок. Все наконец поверили, что жизнь наладилась: виновный наказан, чертёж возвращён. И, самое главное, в это поверил сам Вильямсон.

– Мистер Вильямсон.

Удивительно, но даже этот голос сегодня не раздражал. Словно стал таким же фоновым шумом, как и все остальные. Жизнь и впрямь налаживалась. Тень кошмара, начавшегося в День прогресса, отступила.

– Мистер Эдельхейт. Наслаждаетесь вечером? – вежливо отозвался хозяин дома, сохраняя на лице благодушное выражение.

Детектив, по обыкновению одетый в светлый старомодный фрак, покачивал бокалом в руке. Блики от лампочек преломлялись в гранёном хрустале и мерцали на гладко выбритом подбородке гостя. На лице застыла вежливая, словно дежурная, улыбка, но в разноцветных глазах за приспущенными очками едва замечались красные прожилки, словно Эдельхейт не в первый раз засиживался допоздна.

– Всё так. Хвалю хозяина вечера. Однако, пользуясь случаем, я хотел бы поговорить о сохранности вашего чертежа. Я заметил, что с вами сегодня говорили полдюжины производителей сейфов. Неужели каждый убеждал, что его продукт никакой вор не взломает? Должен заметить, что это самонадеянно с их стороны.

– Пускай себе убеждают. Больше я не намерен рисковать. Я положу чертежи в ячейку банка. Пусть этот вор попробует до них добраться, если они ему нужны!

– Я бы не советовал, мистер Вильямсон.

– Почему нет? Что может быть надёжней банка?

– Для искусного подрывника и взломщика? Я бы не поставил на надёжность банка и пенни. Даже если это банк вашего друга Фаулера.

– Тогда… где же мне хранить чертежи?

Гай хитро улыбнулся:

– Мистер Вильямсон. Когда противник так умел, ваша главная безопасность не замки́… а тайна. Съездите в банк, показательно положите в ячейку безделицу, а настоящее сокровище спрячьте у человека, которому доверяете безоговорочно.

Вильямсон начал лихорадочно соображать. Казалось, он решает задачу, которая не имеет ответа. А всё потому, что в его системе координат попросту не было человека, которому Вильямсон бы доверял всецело. Страшно подумать, что когда-то в ответ на этот вопрос он вспомнил бы лицо Смита. Но мысль о предательстве снова больно уколола сердце.

Вильямсон быстро взял себя в руки. Не для того он устроил шумную вечеринку, чтобы предстать перед всеми разбитым. Он ещё некоторое время размышлял в попытках найти ответ, пока не понял, и поднял на Эдельхейта возмущённые глаза:

– Вам? Вы предлагаете мне оставить свой чертёж вам?!

– Господь с вами, мистер Вильямсон! Или в кого вы там верите, – рассмеялся Эдельхейт. – Зачем мне ваши бумаги? Я говорил о вашей дочери.

– Что? Инес?

Эдельхейт огляделся по сторонам, словно подозревал, что и у стен есть уши, а потом продолжил тихим голосом:

– Спрячьте чертежи у неё в комнате. Даже если Призрак снова наведается в ваш дом, он и не подумает искать сокровище в комнате леди среди её чулок и корсетов. А сейфы его не остановят.

Вильямсон снова серьёзно задумался. Такая идея не пришла бы ему в голову и через