Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

у вас в обмен на жилье и еду. Все это якобы потому, что они в такой ситуации, когда на один рот меньше — это уже большая помощь. Аиша с вами почти два года, правильно?

— Да.

— Вы даете какую-нибудь денежную компенсацию семье Заири?

— Нет.

— Совсем ничего за всю ту помощь, которую девочка оказывает вам по дому?

— Аиша не прислуга. Она мне как дочь! — всерьез рассердилась женщина.

«Ее крики, наверное, слышны и в соседнем городе», — подумал инспектор.

— И вы так поступаете с дочерью? Заманиваете ее в это осиное гнездо? Сообщаете о девушке в газеты, чтобы все вокруг узнали о ее видениях? Зачем вы это делаете, синьора Фортуна?

На этот раз ему не удалось быть менее прямолинейным, как это принято у иранцев. Ситуация представлялась ему следующим образом: он, Стуки, настойчиво колотил в дверь синьоры, а она запиралась от него на все засовы. Стуки словно видел эту толстую и прочную дверь. По тону голоса Аиша поняла, в каком направлении развивался разговор, и смотрела на них с беспокойством…

— Ты поинтересовался у девушки, где именно к ней являлась Мадонна? — спросил инспектор агента Сперелли, когда они возвращались в полицейский участок.

— Она мне объяснила, как туда добраться. Это недалеко от их дома, возле речки под названием Силе. Девчонка сказала, что это место непорочно и там она разговаривает с Мадонной.

Непорочное место, антимама!

Вернувшись в полицейское управление, инспектор Стуки узнал от Ландрулли, что кто-то прислал им несколько заслуживающих внимание фотокопий.

— Фотокопий чего?

Ландрулли судорожно сглотнул.

— Комиссар считает, что это могут быть листки из записной книжки Аличе Бельтраме.

Любовь растворяется в воде. Как соль и сахар. Но ведь ни соль, ни сахар не безвредны. Все зависит от пропорций между тем, кто растворяет, и тем, кто хочет быть растворенным.

Инженера я бы растворила с большим удовольствием. Если честно, он понравился мне с первого взгляда: его практичность произвела на меня впечатление. Инженер обладал удивительной способностью ловко устранять лишние переменные, когда что-то не складывалось.

Тем не менее для меня это завоевание было не из легких. Со всеми своими расчетами, колонками цифр, грудами матриц и производных инженер был настолько защищен от волнений чувств, что казался мне маленьким линкором, миниатюрным танком. Но еще больше он напоминал мне жука-навозника.

Навозные жуки с их крепкими туловищами на самом деле очень симпатичные насекомые. Их еще называют священными скарабеями — название, ко многому обязывающее. На первый взгляд, работа, которой они занимаются, может у кого-то вызывать отвращение. На самом деле, катание навозных шариков — не самое плохое времяпрепровождение. Оно предполагает определенную склонность к совершенству: в любом сферическом объекте есть свое очарование, которое невозможно не заметить. Толкать впереди себя куски навоза было бы весьма утомительно. Придавать ему форму сферы оказалось действительно гениальным решением.

Я так и представляю себе предков навозных жуков, которые толкают ошметки навоза и из-за действия силы трения потеют и выбиваются из сил. Должно быть, они спросили себя: есть ли менее глупый способ таскать дерьмо? И вот уже готово инженерное решение проблемы: сфера, позволяющая использовать преимущества качения.

Для толкания навозных шариков требуется массивное и мощное тело. Но при этом весьма важны и правильные пропорции. Это как раз тот случай, когда функция моделирует форму. Туловище навозного жука не имеет острых углов и ломаных линий. Оно закругленное, приятно волнистое и весьма простое в употреблении. Компактность тела говорит о твердости характера и неудержимой стремительности в достижении поставленных целей. Тот, кому посчастливилось наблюдать за поведением этого чудесного насекомого, не может не восхищаться упорством, с которым тот толкает, за гранью всех разумных усилий и преодолевая любые препятствия, эти шарики будущего питания.

Даже древние египтяне были очарованы навозными жуками. Они представляли себе, что именно скарабей каждый день катит солнце по небу — с востока на запад, от рассвета и до заката. Навоз как свет. Навоз как деньги. Даже если эта фраза может кому-то показаться избитой. В нашем случае именно деньги стали проблемой. Навозный жук не оправдал моих ожиданий. Согласитесь, не стоит приглашать даму в Кортину[91], чтобы питаться там одной пиццей, а потом предлагать поделить счет в отеле пополам. Честно говоря, я думала, что великие инженеры зарабатывают побольше.

Аличе

6 ноября. Суббота

— Слушай сюда! Эти кости — не Бельтраме.

Стуки держал телефон на расстоянии от уха, но затем хриплый голос звонившего его заинтриговал. Казалось, он доносился из маленькой, темной, прокуренной комнаты, словно говорили в микрофон самой большой радиостанции мира под названием «Радио Правда».

— Кто вам дал мой номер телефона?

— Это неважно. Тебя должно волновать только, кому принадлежат кости.

— Как вы узнали мой номер?

— Ты уже знаешь, кто покойник, или пока только предполагаешь?

— Я повторяю: откуда у вас мой телефон?

— Слышь, Стуки, я давно слежу за твоими подвигами. Инспектор-полукровка, всегда готовый бороться за справедливость.

— Кто дал тебе мой домашний номер? — прорычал Стуки.

— Все можно найти, если хорошо поискать. Рано или поздно все выходит на поверхность, даже закопанный скелет.

Стуки хотелось спросить имя у звонившего. Но он знал, что это бесполезно.

— Это останки Аличе Бельтраме, — механически проговорил инспектор, — как об этом сообщили в газетах.

— Ты в этом уверен, Стуки?

Инспектор молчал.

— Так, значит, и у тебя кое-что не сходится?

— А у тебя?

— У меня все всегда сходится. Поэтому-то я уверен, что это не ее скелет.

— Ты кто?

— Зови меня Герпес.

— Зостер?[92]

— Естестественно, как же иначе? Симплекс[93] звучит недостаточно агрессивно. Могу тебе сообщить, чтобы ты немного успокоился, что я живу в районе Монфумо. Знаешь, где это?

— Да.

— Я читаю газеты и смотрю телевизор. Но я привык думать собственной головой.

— И что же ты надумал?

— На этот раз дело действительно запутанное. Оно тебе не по зубам, Стуки. Я поспорил, что ты его не раскроешь.

— Что значит поспорил? Ставку сделал?

— Естественно. А ты не знал? Нас не так уж мало — тех, кто делает ставки на раскрытие полицией преступлений. На этот раз я поставил против тебя.

— Ты правильно поступил, Герпес. Очень правильно.

— Тебе что, не нравится побеждать?

— Не особенно.

— А что тебе нравится?

Стуки повесил трубку.

Кости не Бельтраме: трепло! «Здесь все всё знают, — подумал Стуки, — начиная от гадалок и заканчивая вирусами». У этого типа была тысяча способов узнать номер телефона: от сестер из переулка Дотти, у доктора Анабанти, зубного врача или даже того мальчишки, Микеланджело. Да это и не важно, Стуки волновало другое. Его весьма напрягало, если, конечно, это было правдой, существование подпольного букмекерского бизнеса. Граждане, делающие ставки на эффективность закона или на безнаказанность преступников, — разве это нормально?

Стуки чувствовал, как от этих мыслей у него повышается холестерин даже без сыра. Но стоило поторопиться: перед работой нужно еще проводить Микеланджело в архив удостоверений личности, пыльное полуподвальное помещение, заставленное картотечными шкафами и коробками с документами, которые предстояло разобрать и заархивировать. Согласно инструкции, муниципалитет каждого района направлял в главное полицейское управление белый бланк с фотографией и личными данными всех, кто запрашивал удостоверение личности. До некоторых пор процедура имела смысл. Со временем стало невозможно содержать в порядке все эти бумаги, которые только накапливались и покрывались тонким слоем