Секреты под кофейной пенкой - Джей Эм Холл

Нет. Лучше не изменять отработанному варианту. Плюс это уже была не до конца ложь, после вчерашнего у него и правда что-то порвалось внутри.

Он грустно посмотрел на свое отражение в стекле шкафчика с оборудованием. С каких пор ему приходится ходить по струнке?

Песто встал. Надо найти Бекки или лучше Иэна, рассказать, как он плохо себя чувствует. Если повезет, выйдет из здания еще до того, как покажется Ее Величество.

Глава 15,

В которой требуется высокий уровень пунктуационной смекалки, а кое-кто получает предупреждение

– Полупрозрачный, дрожащий в нависшей тьме фантом еле заметно летел вдоль заросшей мхом каменной церкви. – Одной рукой Джаред Кин вел по тексту, а второй печатал заметки на планшете. – Чье это?

– Мелани-Джейд Хардгривз, – ответил Сэм так торжественно, будто вел шоу талантов и объявлял победителя.

– Этой маленькой леди надо копать глубже, – сказал Джаред, – повышать пунктуационную смекалку, добавлять многоточия, скобки – может, этим обалденным словесным конструкциям где-то даже пригодится точка с запятой?

Мелани-Джейд Хардгривз пригодится навык писать кратко и по делу, а не сложными витиеватыми конструкциями. «И было бы замечательно, если ей бы позволили писать как обычной девятилетке», – подумала Тельма. Ее удивило, что Сэм с такой готовностью склоняет голову перед этой грамматической тиранией. На его уроке она бы ни за что в это не поверила. Неужели, чтобы стать «маяком грамотности», нужны были только запятые? Тельма перевела взгляд на Джареда Кина, который так неистово долбил по экрану планшета, что стаканчики на столе подпрыгивали. Интересно, что он сказал бы про словесные конструкции пятнадцати анонимных писем?

Она одернула себя. Кейли Бриттен нужна была помощь, а не придирки. Важно сказать, что Тельма слабо понимала, как может помочь. С начала проверки она и шести слов связать не смогла. Где же сама Кейли? Тень надежды, что они поговорят, давно улетучилась, складывалось впечатление, что Кейли вообще нет в школе. Ко всему прочему, в колледже тоже проводилось очередное собрание. Все сотрудники были положительно настроены, но одно присутствие Джареда Кина поблизости лишало Тельму всякой надежды на светлое будущее Рипона и колледжа Святой Беги. Его жаргон, угрюмые графики, диаграммы и таблицы делали папки Тедди в ее глазах такими же древними и ненужными, как кумранские рукописи[23], про которые он вещал своим студентам.

Сэм подавил зевок, когда Джаред вдруг оторвал взгляд от планшета.

– Так, друзья! – сказал он. – Давайте-ка впредь и навсегда зазубрим: ребят надо в индивидуальном, прицельном порядке мотивировать на прогресс! Точки с запятой? Да! Многоточия? Да!

С каждой фразой он бил ладонью по столу, отчего стаканы дребезжали.

Вдруг его телефон ожил и разразился такими звуками, будто по синтезатору колотили огромной кувалдой.

– Простите, – сказал Джаред. – Надо ответить.

Он отошел в уголок библиотеки и воодушевленно заговорил о чем-то, что было «Блин, ну просто офигенски!».

Тельма начала обмахивать себя ладонью.

– Да, жара просто ужас! – виновато сказал Сэм. Еще раз зевнул. – Простите, миссис Купер, я просто не могу сегодня проснуться.

Тельма подумала о розовеньких пухлых щечках малышки Робин на фотографии, которую он ей показал до начала встречи.

– Зубки режутся, да? – спросила она, отпихивая от себя грустные мысли, которые непременно просыпались каждый раз, когда она видела младенца.

Сэм кивнул.

– Мы грешим именно на них, – сказал он. – Она такой беспокойный ребенок.

– Не переживайте, – постаралась успокоить Тельма. – Юная мадам просто нашла для себя новую игру. Покричи и смотри, как мама с папой смешно к тебе бегут.

– Думаете? – Даже спустя годы Тельма узнала это его выражение лица. Ребенком Сэма всегда приходилось заверять, что все будет хорошо, потому что он вечно беспокоился о физкультуре, о диктантах, о том, что Великий лондонский пожар может случиться и в Тирске. Топси шутила, что у него стакан точно всегда наполовину пуст.

– Сэм, если бы мне платили по фунту за каждую историю о бессонных ночах с младенцем, я бы зимовала на Сейшелах, – сказала Тельма.

Сэм улыбнулся, и на какое-то мгновение ей показалось, что на нее смотрит призрак семилетнего мальчика. Улыбка разразилась зевком, рука подлетела ко рту.

Ногти у него обкусанные.

Такие же, как во времена дикого стресса – госэкзамен, занятия танцами с миссис Лотер и когда у него украли велосипед. Неужели дело только в типичной усталости, выгравированной на каждом молодом отце?

– А в принципе как дела? – спросила Тельма как бы невзначай.

– Ну, сами знаете, – сказал Сэм. – Стараемся.

Теперь она точно видела, что было что-то еще. Что-то помимо усталости. Тельма не планировала с ним ничего обсуждать, но, заметив обкусанные ногти, убедилась – Сэма беспокоит что-то большое, не просто бессонные ночи с дочкой.

– Я слышала про отвратительные письма, которые приходят твоим коллегам, – тихо сказала Тельма, пока Джаред трещал по телефону у окна.

Эта фраза произвела на Сэма заметное впечатление. Он никак не отреагировал, даже не пошевелился, но тело его осязаемо напряглось, шея закаменела, а руки так впились в стол, что костяшки побелели.

– Да, – сказал Сэм, глаза забегали, смотря куда угодно, только не на Тельму.

– Представляю, как люди расстраиваются, – продолжила она.

– Да, – повторил он. – Очень. – Сэм завозился с воротником рубашки, и теперь Тельма могла заметить ярко-красное пятно на коже от трения. – Нам было велено ничего не обсуждать.

– Но почему? – тихо спросила Тельма. – Это ведь так сложно пережить в одиночку.

– Я еще не получал, – вывалил он. – Письмо.

Сэм врал. В 1997 году у него не получалось убедительно врать, и он до сих пор так и не научился. Лицо у него было такое же, как когда он закинул ластик Рози Туейет-Бойзон в аквариум с головастиками.

– Сэм, – сказала Тельма, стараясь сделать голос спокойным и ласковым. – Сэм, если тебе когда-нибудь понадобится поговорить с кем-то, кто никому не перескажет твои слова, ты всегда можешь поговорить со мной.

Беспокойные серые глаза наконец-то встретились с ее. В них явно стояли слезы. Но чего? Грусти? Страха?

В этот момент дверь в библиотеку открылась и зашла Николь.

– Простите, что отвлекаю. – Голос был вежливый, но неискренний: извинялась она, вины не чувствуя. – Миссис Бриттен хочет с вами поговорить, Джаред. И с вами, миссис Купер.

– Это надолго? – спросил Джаред, косясь на стопки книг.

– Без понятия, – сказала Николь вежливо, но явно давая понять: «Мне на это совершенно плевать». Тельма напряженно на нее посмотрела. Шарф был снова цвета морской волны, но синяки на шее исчезли. Нет, стоп! Синяк теперь был на другой стороне шеи…

И это не синяк! Это