Грязный город - Хэйли Скривенор

по обеим сторонам железнодорожного полотна. Каждый раз, проезжая здесь, он невольно воображал, как их машина застревает на рельсах между опущенными шлагбаумами. Льюиса пугали не сами жерди. Он боялся оказаться в ловушке, не зная, сколько времени придется ждать, пока их протаранит сигналящий поезд. Что ж, по крайней мере, тогда им не придется ехать в клуб.

Прибыв на место, они оставались в маминой «вольво». Отец еще не вышел, сидел в баре. Машина у мамы была ярко-оранжевая. Такой цвет больше подошел бы для капы во рту футболиста. Если на свету долго смотреть на мамин автомобиль, можно было заметить, что оранжевая краска отливает пурпуром. Этот автомобиль некогда принадлежал приятелю отца Льюиса; Клинт купил его за бесценок. Саймон, пристегнутый ремнем безопасности, сидел впереди. Отец всегда, когда они забирали его из бара, садился сзади. Пока они ждали, Саймон любил с визгом откидывать голову на подголовник кресла. Однако стоило отцу сесть в машину, брат тотчас же затихал.

Через некоторое время мама, повернувшись к Льюису, сказала:

– Сходи за ним.

Льюис вошел в здание клуба и направился к бару, миновав конторку, на которой лежал без присмотра журнал регистрации посетителей, затем танцплощадку с разборным фанерным полом. «Дети без сопровождения взрослых не допускаются», – гласила надпись, выполненная рельефными золотыми буквами. Рядом висела информация о правилах дресс-кода. Мама обычно посылала за отцом Льюиса. Так было лучше. Если шла сама, отец, как правило, выходил быстрее. Прощаясь с приятелями, он улыбался, подмигивал им, но к тому времени, когда садился в машину, настроение у него уже было отвратительное.

Сначала отец сделал вид, будто не замечает сына. Льюис вспомнил, как однажды на уроке миссис Родригес сказала классу: наша планета и все, что есть на ней, движется в космосе. «Кажется, будто мы стоим на месте, но на самом деле мы все движемся очень быстро». Ронни отказывалась в это поверить.

– Как же так, миссис Родригес? – возразила она, вытягивая перед собой руку, чтобы видел весь класс. – Вот смотрите: моя рука неподвижна.

Стоя в баре, Льюис почти чувствовал, как Земля вращается вокруг своей оси, представлял, как они все со свистом проносятся мимо других планет. Мужчины переговаривались между собой, на Льюиса никто не обращал внимания. В приглушенном свете поблескивала деревянная барная стойка; во влажном воздухе, который охлаждал кондиционер, висел дрожжевой запах пива. В китайском ресторане, размещавшемся в здании клуба, толпились посетители. В большие окна маленького бара Льюис видел неосвещенную лужайку для игры в шары.

Допивая бокал пива, отец Льюиса стрельнул глазами в сторону сына. Он брился каждый день, отчего кожа на его подбородке всегда была покрасневшей, но сегодня вечером она выглядела особенно воспаленной.

Один из его приятелей, словно впервые увидев Льюиса, заметил, что старушка Клинта с каждой неделей молодеет. Льюис узнал в нем Роланда Матерса, владельца местного мотеля. Краснолицый мужчина был в шортах, да в таких коротких, что Льюис видел его толстые ляжки, расплывшиеся на табурете. Отец Льюиса громче всех расхохотался над его шуткой.

Только он допил последний глоток, всасывая пену сквозь сжатые зубы, другой его приятель крикнул, что теперь очередь Клинта угощать. Бармен, не глядя на Льюиса, принялся наливать холодное пиво в чистые бокалы. Льюис стоял и смотрел, как отец прикладывается к полному бокалу. Он знал, что рот лучше держать на замке.

Как-то раз мама Льюиса робко предложила его отцу, чтобы она приезжала за ним, только когда тот соберется покинуть бар. Но отец категорически отказался звонить жене и предупреждать, что готов ехать домой.

– Я тебе не юная девица, чтоб с танцулек меня забирать. Тебе все равно нечего делать.

Наконец отец встал, залпом осушил бокал, пожал руки приятелям, не желавшим его отпускать, затем повернулся и зашагал из бара тем же путем, каким пришел за ним сын. Льюис плелся за отцом на почтительном расстоянии. Лишь когда тот сядет в машину, станет ясно, в каком он настроении.

Твердым шагом Клинт Кеннард вышел на улицу. Льюис побежал вперед, чтобы открыть для отца заднюю дверцу. Чем ближе тот подходил к машине, тем более шаткой становилась его походка. Громко кряхтя, он уселся на заднее сиденье за мамой Льюиса. Льюис захлопнул дверцу, обежал машину и скользнул на сиденье за Саймоном. Обычно, едва оранжевый автомобиль трогался с места, отец начинал петь. Или сквернословить и извергать угрозы. Ведь в машине, кроме жены и детей, его никто не слышал. Иногда он засыпал по дороге домой. Это были хорошие вечера.

– У моей жены не рот, а кошачья задница, – заявил отец, просунув голову между двумя передними креслами, словно ребенок, пытающийся привлечь внимание родителей во время долгой поездки. Затем он с шумом откинулся на спинку сиденья.

В сравнении с другими вечерами, когда Льюис видел его пьяным, сейчас он казался безобидным. Хохоча над собственной шуткой, отец резко сдвинулся в бок и сел прямо за мамой. Она еще не завела двигатель. Отец положил обе руки на подголовник водительского кресла, расставив в стороны локти, подобно женщине, которая трет белье на старинной стиральной доске. Льюис видел такую в Балларате[19], куда они с классом ездили на экскурсию. Затем отец обеими руками схватил маму за шею и рывком притянул ее к подголовнику. В зеркало заднего обзора Льюис увидел, как у мамы глаза полезли из орбит. Ее руки взметнулись вверх, царапая запястья отца: она пыталась отцепить его пальцы, зажимавшие также и несколько прядей ее каштановых волос. Вокруг не было ни души. Только сияли огни клуба.

Интересно, подумал Льюис, показывал ли отец маме трюк с газетой, который демонстрировал ему? Она смотрела на Льюиса в зеркало заднего обзора. Время, казалось, остановилось. Льюис вспомнил золотых рыбок на полу в классе, которых спасла Эстер. Отец отпустил маму, и Льюис услышал, как она сделала глубокий вдох, который, казалось, застрял где-то между ее ртом и легкими.

Расхохотавшись, отец снова откинулся на спинку сиденья.

– В этой семье что, долбаных шуток никто не понимает?

Мама, прерывисто дыша, включила зажигание, но с места не тронулась. С минуту мотор работал вхолостую. Мама молчала.

Льюис подумал о приятелях отца в клубе. Нравится ли им его отец? Знают ли они, что он вытворяет, когда выходит из тех дверей?

* * *

Они подъехали к дому. Отец вошел первым. Когда Льюис переступил порог, он уже выходил из кухни с большим стаканом холодной воды в руке. Льюис слышал, как мама сзади ведет Саймона, что-то нашептывая ему.

Отец посмотрел на Льюиса так, будто что-то вспомнил.

– А в