Мы все виноваты - Альберто Васкес-Фигероа

Поражение он потерпел за четырнадцать ходов, причём его противнику даже не пришлось прибегать к отсутствующим ладьям, после чего с покорностью признал, что вторая попытка – пустая затея.

Затем они долго беседовали, сидя на палубе, и рано утром пришвартовались в просторной гавани Пальмы-де-Майорка с безупречным манёвром.

Корреспондент Гаэтано в Испании, Грегорио Хименес, ждал на причале, и, поспешно поднявшись на борт, сообщил:

– Виктор Бенавидес живёт в маленьком домике у самого моря, недалеко от порта Андрайч. Так как он никого не подпускает с суши, возможно, будет разумно застать его врасплох с моря.

– Ты уверен, что он на острове?

– Он никогда не уезжает.

Через час бразилец в одиночестве сошёл с одной из вспомогательных лодок «Аквариуса», который бросил якорь всего в пятистах метрах от берега, и едва ступив на крошечный пляж, как ему навстречу вышел хмурый молодчик.

– Это частная собственность, – сказал он.

– Я знаю, – ответил гость. – Я хочу увидеть дон Виктора Бенавидеса.

– Мой отец никого не принимает.

– Я тоже это знаю, но прошу тебя передать, что я принёс ему чек на тридцать миллионов долларов.

Парень уставился на него в изумлении.

– Что вы сказали? – переспросил он.

Собеседник лишь открыл портфель и показал чек.

– Я сказал, что пришёл отдать ему это.

– Подождите минуту!

Парень рванул вверх по лестнице, исчез в доме и вскоре появился на террасе, делая знак рукой.

– Поднимайтесь!

Виктор Бенавидес, человек около шестидесяти, почти лысый, с лицом, испещрённым шрамами, ждал его, сидя в обшарпанном кресле. Первое, что бросалось в глаза, помимо исходящей от него печали – отсутствие руки и ноги.

Кивком головы он указал гостю сесть напротив, и, внимательно рассмотрев его, спросил резким тоном:

– Кто вы такой, и что это за история с каким-то фантастическим чеком на моё имя?

– Меня зовут Гаэтано Дердериан, меня прислал господин Ромен Лакруа с поручением лично передать вам этот документ и этот чек.

Хозяин дома дождался, пока сын подаст ему очки, и, надев их, внимательно изучил документ, а потом мельком взглянул на чек.

Наконец он поднял лицо и тем же резким тоном спросил:

– И к чему всё это?

– К тому, что президент корпорации Acuario & Orión только что узнал о страшной несправедливости, которую его компания совершила по отношению к вам и вашему партнёру, Херману Сантане, и решил компенсировать это по мере возможности.

– Слишком поздно, вам не кажется?

– Лучше поздно, чем никогда, вы не думаете? Могу вас заверить, поскольку я проводил расследование, что господин Лакруа даже не подозревал, что проект опреснителя в Иордании был не разработкой его инженеров, а вашим.

– Невероятно!

– Понимаю, что так кажется, но это так. Всё это устроил его вице-президент, покойный Матиас Баррьере.

– Почему всегда виноваты мёртвые? – с явной иронией спросил испанец. – Обычно на мёртвого и вешают всех собак.

– В этом случае – потому, что сам факт его смерти не освобождает его от вины. – ответил Гаэтано. – Вы согласитесь, что моему клиенту было бы гораздо проще, и тем более дешевле, просто умыть руки и сказать, что всё это проделал покойник без его ведома.

– А кто мне гарантирует, что он действительно ничего не знал?

– Этот документ и этот чек.

– И господин Лакруа действительно считает, что жизнь моей жены и моего шурина, не говоря уже о моей руке и ноге, стоят тридцать миллионов долларов и процент от будущей прибыли?

Этот вопрос выбил Гаэтано из колеи, и он лишь поднял глаза на молчаливого парня, который до этого ни разу не вмешался.

– Что вы имеете в виду? – наконец пробормотал он.

– Вы разве не знали? – спросил тот. – Как только мой отец и дядя задумали подать уголовный иск против корпорации Acuario & Orión за незаконное присвоение международного патента, «автомобильная бомба» убила мою мать и оставила моего отца таким, каким вы его видите. Через месяц взорвался корабль моего дяди в открытом море. Как думаете, кто за этим стоял?

– Боже правый! – воскликнул бразилец. – Я отказываюсь верить, что даже Матиас Баррьере мог замыслить нечто подобное.

Виктор Бенавидес просто поднял культю своей руки.

– Вам нужны ещё доказательства?

Снова на борту «Аквариуса», Гаэтано попросил капитана оставить судно на якоре в этом месте, и при помощи Грегорио Хименеса начал делать звонки и отправлять сообщения через Интернет, отчаянно пытаясь собрать воедино эту запутанную головоломку.

Он не любил сюрпризы, и ему не нравилось внезапно узнать, что Виктор Бенавидес и Херман Сантана были не только партнёрами, но и шуринами, близкими друзьями, и что второй погиб в кораблекрушении вскоре после того, как первый пережил страшный теракт.

Он лично поговорил с президентом страховой компании, застраховавшей судно, и через полчаса получил на почту подробнейший отчёт о пожаре в открытом море.

Он вспомнил, что одна из его бывших любовниц когда-то встречалась с испанским министром, и, пообещав ей золотой браслет Cartier, заставил её уйти из ночного клуба, вернуться домой и дать ему личный номер министра.

Министр больше не был министром, но в конце концов признал, что прекрасно помнит пару ублюдков, которые доставили бесконечные головные боли одному из его коллег, пытаясь сорвать амбициозный проект, который потребовал многих лет на разработку.

Со своей стороны Хименес переворачивал небо и землю.

В конце концов он умолял, чтобы его оставили в покое, и устроился в гамаке на палубе, пристально наблюдая за маленьким домиком, почти вросшим в скалы впечатляющего утёса на небольшой оконечности полуострова, известной как Са Мола.

Ему нужно было думать.

Причём думать быстрее и глубже, чем когда-либо. Его воображение разлеталось в разные стороны.

Разум пробирался по тернистым тропам, которые никуда не вели, снова возвращался к началу и вновь, неустанно, искал недостающие части этой озадачивающей головоломки.

Он перебирал даты и факты, вспоминал разговоры, отбрасывал ложные следы – и почти на рассвете решил немного отдохнуть, будучи уверенным, что, наконец, открыл правильную дверь.

Доклад, который Хименес принёс ему несколькими часами позже, подтвердил его подозрения, и после полудня он распорядился, чтобы лодка доставила его обратно в дом.

Казалось, что Виктор Бенавидес не двигался с места в своём старом кресле.

– Ну что? – спросил он. – Что снова привело вас сюда?

– Правда, – уверенно ответил бразилец. – И правда может сильно отличаться от той, которую вы хотите, чтобы я принял. Я лишь прошу вас задуматься над одним вопросом: что, если корпорация, которая наняла меня с чистыми намерениями для расследования этого дела, не имела никакого отношения к двум покушениям?

– Что вы имеете в виду?