Мы все виноваты - Альберто Васкес-Фигероа

–Вы что, с ума сошли?

–Ни капли. И я готов также поручиться, что именно он прикончил Матиаса Баррьера и ещё нескольких, кого считал виновными в смерти своей сестры и в том, что вы стали инвалидом.

–Да как вы смеете намекать на такое?! – всхлипнул бедный человек, к которому подошел сын, чтобы удержать – казалось, тот готов был броситься на гостя. – Херман был честным и замечательным человеком, неспособным причинить вред кому бы то ни было.

–Я так и думал, – признал тот, кто вывел его из себя. – Таких людей немало: честных, обычных или выдающихся, которые не причинили бы вреда ни мухи… пока не доведут их до предела. Хермана до такого состояния довели. И он отреагировал, как отреагировал бы любой из нас. Проблема в том, что он ошибся, и убил не того.

Виктор Бенавидес как будто вдруг осел в кресле, словно резко стал легче или меньше. Он поднял глаза на сына, как будто умоляя о какой-то моральной поддержке.

Юноша сжал его руку, поморщился и, словно с опаской, сказал:

–Если хочешь знать правду, мне и самому иногда приходила в голову мысль, что такое могло произойти… хоть я её всегда отбрасывал как абсурдную.

Отец уставился на него с открытым ртом.

–И на чём ты основывался?

–После покушения он был как безумный, обезумевший от смерти мамы. Ты ничего не замечал, потому что сам был в тяжёлом состоянии, но он клялся отомстить, не спал и был в ярости. – Он пожал плечами. – Думаю, напоминать тебе, каким становился дядя Херман, когда выходил из себя, не нужно.

–Признаю, бывал вспыльчив, с трудом приходил в себя… но всё же…

–На этот раз его невозможно было вразумить, – настаивал парень. – С ним нельзя было говорить, было страшно на него смотреть, казалось, что он сейчас лопнет от инсульта. Я не понимал, как такой спокойный и уравновешенный человек может так измениться, но это было именно так. А потом, вдруг, как ни в чём не бывало, он отправился на рыбалку – впервые за пять месяцев – и больше его никто не видел. Ни живым, ни мёртвым.

–Подозрительно, не находите? – снова вмешался бразилец. – У человека убили сестру, шурин в коме, компания в руинах… и он идёт на рыбалку, будто в отпуск.

–Может, он покончил с собой, – пробормотал инвалид, будто с трудом признавая это. – Не скрою, иногда я думал о такой возможности.

–Не оставив даже предсмертной записки?

–Это было в его духе.

–А как вам такая "манера": человек, согласно имеющимся у меня данным, в один прекрасный день продаёт всё своё имущество, включая патенты, и вместо того, чтобы отдать деньги своему инвалиду-шурину, пересылает их на секретный счёт в швейцарском банке. А через неделю – «самоубийство».

–Откуда вы всё это знаете?

–А зачем, по-вашему, я держу лучших следователей в каждой стране? – ответил он встречным вопросом. – Быть лучшим дорого стоит. Но стоит мне поднять трубку – куча умных людей тут же начинают шевелиться, чтобы дать мне нужную информацию. Хочете, скажу вам, кому и за сколько продал Херман Сантана свои дома, машины и патенты?

–Полагаю, не стоит.

–Он выручил чуть больше трёх миллионов евро. Этого хватило, чтобы получить новую личность и, возможно, сделать пластическую операцию. Теперь он где-то там, убивает не тех, кого следует.

–Господи, помилуй…

–И что самое худшее: если я его не найду, он убьёт Ромена Лакруа, единственный "грех" которого – доверие к другу детства, оказавшемуся змеёй.

–Матиас Баррьер?

–Покойный Матиас Баррьер.

–Сам нарвался.

Пернамбуканец решительно покачал головой:

–Разве что он действительно приказал убить Абдулла Шами – а это ещё надо выяснить – в остальном его максимум ждал тюремный срок, а не смерть за банальное присвоение и кражу патентов. Так что скажите: вы готовы помочь мне найти вашего шурина или позволите ему и дальше убивать невинных?

–А как я могу вам помочь?

–Не знаю.

–Ведь это вы тут умный.

–И рано или поздно я его найду. Но чем раньше, тем лучше. Прошу вас просто подумать, вспомнить что-нибудь, что может вывести меня на его след.

–А что с ним будет?

–Это уже не моя забота, – ответил тот совершенно спокойно. – Я не прокурор, не судья, и мне не платят за это. Моя задача – спасти жизнь клиента, получить деньги и молчать.

–Исповедь под адвокатской тайной? – с иронией спросил Бенавидес.

–Называйте как хотите. Напоминаю: я адвокат и имею право не разглашать информацию о клиентах.

–Но мой шурин никогда не был вашим клиентом.

–А вот вы можете им стать, – с лёгкой ухмылкой заметил тот. – Достаточно подписать бумагу, что я – ваш адвокат и представитель юридических интересов вашего «покойного» шурина. Тогда я буду обязан молчать о вас обоих.

Инвалид посмотрел на него с прищуром, будто оценивая:

–Вижу, вы всё продумали.

–Я же говорил: я хороший. Очень хороший. Вам стоит мне довериться.

–Я не очень в этом разбираюсь… – вмешался юноша, внимательно следивший за разговором. – Но думаю, он прав.

Отец задумался, осмотрел обоих, несколько раз кивнул и спросил:

–Что конкретно вы хотите?

–Для начала – дайте мне исследование по опреснительным установкам, которые могли бы заменить этот негодный водовод.

–Зачем вам это?

–Чтобы понять, не был ли кто-то ещё замешан в этой истории, кроме террористов, разумеется.

–Вы правда думаете, что какая-то испанская компания могла пойти на такое?

Бразилец посмотрел на него с упрёком:

–Напоминаю, вы же без колебаний предположили, что это могла быть французская компания. И кстати, у вас на кону не стояли 4–5 миллиардов долларов.

–Вот с этим не поспоришь. Что-нибудь ещё?

–Подписать контракт, в котором вы назначаете меня своим адвокатом. И подумать, как можно выйти на вашего шурина.

Виктор Бенавидес повернулся к сыну:

–Принеси это исследование, – попросил.

Тот ушёл в дом и вернулся с толстой папкой в синей обложке, которую передал бразильцу. Тот бегло её пролистал и встал, собираясь уходить.

–А теперь подумайте, – сказал он. – И помните: вы не предаёте своего шурина. Вы пытаетесь его спасти.

ГЛАВА 14

Исследование было подробным, тщательным и наглядно показывало, насколько нецелесообразны были миллиарды расходов на проект, результатом которого стала бы фактическая «сонная артерия», отдающая будущее трети страны в руки её заклятых врагов.

Разработчики грандиозного проекта, возможно, действовали из лучших побуждений, пытаясь решить вековую проблему нехватки воды в регионе. Но они не учли, что с момента начала проектирования терроризм стал одной из главных бед современности.