Темная священная ночь - Майкл Коннелли

Лурдес кивнула. Это был хороший план. Энрикес, скорее всего, был бы готов обменяться информацией с разведывательным подразделением банды в обмен на то, чтобы избежать унижения быть разоблаченным как врач банды.

— За исключением того, что мы до сих пор не знаем, кто настучал на Переса, — сказала Лурдес. — Это может сделать ситуацию очень опасной для доктора, если он тоже станет информатором.

Босх кивнул.

— Над этим нам нужно продолжать работать, — сказал он. —Но как только мы узнаем, кто стрелял, это может проясниться.

19

Когда Босх вошел в свой дом, его встретил чемодан Элизабет, стоявший на полу прямо у входной двери. На самом деле это был его чемодан, но он принес его ей в последний день реабилитации, чтобы она могла упаковать свои скудные пожитки. В нем все еще оставалось место для вещей, которые они собирались купить.

Сквозь задние сдвижные двери он увидел ее на веранде в одном из шезлонгов. Мгновение он наблюдал за ней, думая, что она не слышала, как он вошел. Она не читала и не слушала музыку. Она не смотрела на свой телефон. Она просто смотрела на перевал, на нескончаемое движение машин по автостраде, словно кровь по венам города. Это был аспект мировоззрения, который постоянно менялся, но всегда оставался одним и тем же. В последние годы единственным дополнением были фейерверки, запускаемые по особым случаям во время аттракциона "Гарри Поттер" на студии Universal.

Он пересек гостиную, приоткрыл одну из дверей и вышел.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — ответила она.

Элизабет улыбнулась. Он пересек веранду, подошел к перилам и прислонился к ним спиной, чтобы смотреть на нее.

— Ты хромаешь, — заметила она.

— Да, — сказал он. — Думаю, мне нужно сходить к доктору Чжан.

В прошлом году Босх познакомился с Элизабет, когда некоторое время работал под прикрытием над одним делом. Он взял трость и прихрамывал, изображая опиоидного наркомана, мошенничающего с рецептами в сомнительных аптеках. Ирония заключалась в том, что во время драки в самолете с подозреваемым в убийстве он растянул связки в своем и без того больном артритом колене, и теперь ежемесячно посещал доктора Чжан, иглотерапевта, с которой познакомился много лет назад по одному делу.

— Я утром позвоню ей, — сказал он.

Он ждал, что она что-нибудь скажет, но она этого не сделала.

— Я видел чемодан, — сказал он.

— Да, я собрала вещи, — ответила она. — Я ухожу. Но я не хотела уходить, не поговорив с тобой лицом к лицу. Это просто казалось неправильным после всего, что ты сделал.

— Куда ты идешь?

— Я не знаю.

— Элизабет...

— Я найду место.

— У тебя прямо сейчас есть здесь место.

— Твоя дочь не приходит, потому что я здесь. Это нечестно по отношению к вам обоим.

— Она изменится. Кроме того, я иду повидаться с ней.

— И она едва ли скажет тебе хоть слово. Ты сам мне сказал. Она даже не пишет тебе.

— Мы переписывались прошлой ночью.

— Ты пишешь "спокойной ночи", и она отвечает тебе тем же. Это не разговор. Это не то, что было у вас до моего появления.

Босх знал, что ему не победить в этом споре, потому что она была права.

— Мы продвигаемся в расследовании, — попытался он. — Эта детектив, о которой я тебе рассказывал… Я думаю, она полностью согласна со мной.

Он активен. Просто дай нам немного времени. Прошлой ночью мы проверили возможного подозреваемого.

— Какое это имеет значение? — спросила Элизабет. — Это ничего не меняет. Дейзи мертва уже девять лет.

— Все, что я могу тебе сказать, это то, что это важно, — сказал Босх. — Это имеет значение. Ты увидишь это, когда мы поймаем этого парня.

Он подождал, но она не ответила.

— Прости, что я так поздно, — сказал он. — Ты что-нибудь ела?

— Да, я кое-что приготовила, - ответила она. — Я для тебя поставила тарелку в холодильник.

— Думаю, я просто пойду посплю. Я устал и у меня болит колено. Я собираюсь встать пораньше и съездить в Голливудский отдел, чтобы повидаться с Бэллард, прежде чем она отправится домой.

— Хорошо.

— Ты хотя бы на ночь останешься? Уже слишком поздно отправляться на улицу без плана. Мы сможем поговорить об этом завтра.

Она не ответила.

— Я отнесу чемодан обратно в твою комнату, - сказал он.

Босх на мгновение повернулся к панораме как раз в тот момент, когда одинокая ракета, за которой тянулся зеленый свет, описала дугу в небе над Юниверсал. Она взорвалась с глухим стуком, совсем не похожим на звуки настоящих минометов, которые он слышал в своей жизни.

Он направился к открытой задвижке.

— Дейзи как-то прислала мне открытку от Universal, — сказала Элизабет. — Это было до того, как у них появился Гарри Поттер. Они все еще катались на "Челюстях". На открытке была изображена акула, я это помню. Так я узнала, что она в Лос-Анджелесе, — Босх кивнул. — Когда я сидела здесь, я вспомнила шутку, которую она рассказала мне, когда была маленькой. Она услышала ее в школе. Ты хочешь услышать ее, Гарри?

— Конечно.

— Что происходит, когда ты съедаешь слишком много алфавитного супа?

— Что?

— У тебя движение гласных.

Она улыбнулась, вспомнив о том, как это было. Босх тоже улыбнулся, хотя был уверен, что его собственная дочь однажды рассказала ему эту шутку, и от этого горе Элизабет поразило его еще больше.

Именно так он узнавал больше о Дейзи. Элизабет горевала и предавалась воспоминаниям, а затем делилась историями, все это было до того, как девочка сбежала. Она рассказала ему о том, как плюшевая черепаха, которую Дейзи выиграла в ски-бол[41] на ярмарке, стала ее самой ценной вещью, пока не износились швы. Она рассказала ему о Дейзи, которая шлепала в резиновых сапогах по затопленным ореховым садам возле их дома.

Были и печальные истории. Она рассказала Босху о лучшей подруге, которая уехала, оставив Дейзи одну. Она рассказала ему о том, как та росла без отца. О травле на школьном дворе и наркотиках. Хорошее или плохое, все