Лекарство против шока - Владимир Григорьевич Колычев

он наводил справки о Чепелевой. Год, место рождения, адрес проживания, семейное положение. И про Зеленодольск знал, но подумал, что это где-то рядом. Не сопоставил этот город с Казанью и, тем более, с Волжском. И про семейную трагедию знал, в две тысячи четырнадцатом году ее отец, Чепелев Юрий Геннадьевич, убил мать, за что был осужден на длительный срок. Его заинтересовали подробности этого дела, он сделал запрос, но пока не получил ответ. А спросить у Лизы не представлялся случай.

— Ну, я до Волжска не доехал, в Рябинке застрял. На двенадцать лет.

— А в Волжск зачем ехал?

— Убийство раскрывать… Заказное убийство… Так же, как и здесь, два заказных убийства, криминальный бизнес, передел сфер влияния…

— Мафия?

— Что-то вроде того.

— Моя мама отношения к мафии не имела, — тихо-тихо сказала Лиза и тяжко вздохнула.

— Это ты к чему?

— К тому, что ее без мафии убили. Отец убил. Нажрался, как скотина, толкнул, она упала с лестницы, шею сломала… Слушай, Журавлев, может, скажешь, что я в тебе такого нашла? Я ведь никому об этом не рассказывала.

— Я следователь, а это почти что священник.

— Ну да, только вместо тайны исповеди тайна следствия.

— И земной суд.

— Отцу четырнадцать лет дали, а должны были вышку дать. Где справедливость?

— За одно убийство пожизненное не дают.

— А он и меня убил! Я лет пять-шесть и не жила вовсе… Не помню, как жила… Нет, помню, как свечку в церкви ставила. За упокой этого козла! Чтобы его на зоне убили!

— И как?

— Не сработало! Девять лет уже живет сволочь!

— До сих пор ненавидишь?

— Никогда не прощу!

— А точно отец твой маму убил?

— А кто еще?

— Меня вот тоже в гибели жены обвинили. Арины… Убийца сначала меня по голове ударил, а потом ее… Представляешь, лежу, думаю, что меня только что с поезда сбросили, а уже двенадцать лет после этого прошло. Поднимаюсь, захожу в дом, незнакомая женщина лежит, вся в крови… Хорошо, я запомнить успел, как там все было. Полиция подъехала, меня забрали, я все рассказал, но мне не поверили. Пока Косов не подъехал, только тогда поверили.

— Генерал Косов…

— Генерал.

— И муж твоей первой жены… Красивая жена, я видела, в паспорте у тебя фотография… Скажи, что она в тебе нашла?

— Это ты для нее или для себя интересуешься?

— А если для себя?

— Это психология. Если тебе интересно. Если не обидишься… А то скажешь, доверилась мне, а я тебя носом тыкаю.

— Во что тыкаешь, а то я не поняла?

— Отец у тебя сидит, Валушин тебя пугает — вдруг он убийца, вдруг хочет от тебя избавиться? Двое взрослых мужчин, и оба тебя пугают. Вот и тянешься ты к третьему, такому же взрослому, но к следователю. Следователь может тебя защитить.

— Да, только следователь какой-то уж очень странный. Сколько раз контуженный?.. И жену свою убил…

— Не убивал я, преступника нашли, он во всем признался.

— Наверное, лох какой-нибудь… Видела я твоего генерала, такому только попадись, всю душу вытряхнет… Ладно, не обижайся. Ты, конечно, странный, но на убийцу не похож.

— А душу Леня вытряхнуть может, — тихо проговорил Ролан.

— Что?

— Может, из твоего отца тоже душу вытряхнули? Может, оговорил себя?

— Да нет, я своими глазами видела, как он маму с лестницы толкнул… Он на меня тогда так глянул, что я до сих пор по ночам просыпаюсь в холодном поту.

— Кем он у тебя работал?

— Да в охранной фирме, заместитель директора.

— Неплохо.

— Зарабатывал да, неплохо, деньги были… Я на эти деньги квартиру здесь, в Святках, купила.

— Почему именно в Святках?

— Не знаю, город на слуху был. Красивый город, под Москвой… Отец рассказывал маме. Красивый, говорил, город, подмосковная Швейцария.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— Злишься ты на отца, очень злишься. Но квартиру в Святках купила. Чтобы он тебя нашел.

— Не хочу я, чтобы он меня нашел!

— Ты не хочешь, подсознание хочет.

— Ты не понимаешь, я деньги у него украла, квартиру купила. Он меня убьет!

— Не убьет, и ты прекрасно это знаешь, — вздохнул Ролан.

Его дочь не знала настоящего отца, и он не будет ломать привычный для нее образ жизни. Если будет видеть Катю, то только издалека. Но всегда будет считать ее своей дочерью. И если она вдруг его обидит, простит ей все.

— Тогда Валушин убьет… Кто-нибудь да убьет…

— Ты, наверное, не понимаешь. Генерал Косов — очень большой человек. Если он подключился к делу, твой Валушин обречен. И не важно, сдашь ты его или нет, все равно он сядет. Просто если ты его сдашь, он сядет раньше.

— Но я ничего не знаю.

— Не знаешь, но догадываешься, что он стоит за этими убийствами.

— Он говорит, что кто-то его подставляет… Но как-то не очень убедительно говорит.

— Кто может его подставлять?

— Он сам не знает.

— И не догадывается?

— Догадывается. Какой-то Вересов со своей строительной компанией. Валушин сказал, что у него большие планы на Святки.

— Кому сказал, тебе?

— Нет, по телефону с кем-то говорил, я слышала.

— Он хотел, чтобы ты услышала?

— Прости, не поняла!

— Может, он нарочно сделал так, чтобы ты услышала.

— Не знаю, — задумалась Лиза.

Ролан не знал точно, по какой причине она путается с ним. Может, ей на самом деле страшно. Может, ведет какую-то игру с подачи Валушина. А может, и то и другое. Спряталась у Ролана по своей воле, но Валушин не больно-то хочет ее вернуть. Потому что пытается использовать Лизу вслепую. Вот уже дезинформация в ход пошла, Вересова подставляют… Так или иначе, Лиза оказалась под крылом у Ролана, и он должен, обязан ее оберегать. А на Вересова, если вдруг это активная сила, выйдут и без него.

Глава 16

Сосновая роща, осыпанная снегом, озеро, скованное льдом, по берегу растянулись в шеренге деревянные домики, как будто сам Кукушкин их под линейку ровнял. В главном здании ресторан и ресепшен, рыжеволосая девушка с биозавивкой смотрела на Ролана сонными глазами.

— Да, заказывали вам номер, четвертый домик, восемнадцать тысяч в сутки.

Ролан ничего не сказал, но девушка умела читать по глазам и посоветовала:

— Можно взять одну половину дома, за девять тысяч.

Он думал, что Косов организовал им ведомственный санаторий с щадящими ценами, а он удружил им базу отдыха с конским прайсом. Восемнадцать тысяч в мертвый сезон — это слишком. Но и отказаться он не мог, перед Лизой неудобно. А она стояла рядом, не захотела оставаться в машине.

— Как это,