Лекарство против шока - Владимир Григорьевич Колычев

— Нет, конечно! Дом на два номера, просто звонили, сказали, что дом вам нужен целиком.

— Это значит, что мы можем жить в одной половине, за нее и платить. А во второй половине дома жить никто не должен.

— Номер не должен простаивать.

— И не будет, — кивнул Ролан, вспомнив обещание Косова. Завтра, вернее, уже сегодня, должны подъехать люди, которые будут их с Лизой охранять. Их и поселят во второй половине дома. За счет государства, разумеется… Или Косов хочет посмотреть, насколько Ролан богат? Глупо так думать, но зачем-то Леня спросил про богатство… Ролан тряхнул головой. Время позднее, двадцать минут четвертого, сознание перегружено от усталости, а еще на ночлег располагаться.

Он заплатил за номер, администратор проводила их к дому. Дорожки очищены от снега, посыпаны песком, идти легко и просто.

Дом полутораэтажный, шале, внизу кухня, каминный зал, ванная, наверху две спальни. Отопление газовое, батареи горячие. Дрова в печи сложены горкой, администратор поднесла горящую спичку, пламя вспыхнуло задорно, шаловливо. И сама девушка улыбнулась загадочно, с интересом глянув на Ролана.

— Хорошего вам отдыха!

Она ушла, а Лиза еще какое-то время смотрела ей вслед.

— А что, у нас медовый месяц?

— Давай спать!

— Иди, я подойду попозже, дорогой!

Что это было — шутка или угроза?

Ролан принял душ в ванной на первом этаже, она заперлась на втором. Он уже лег в постель, выбрав для себя спальню поменьше, а Лиза все еще «чистила перышки». Вода уже не лилась, но шумел фен.

Спать хотелось невыносимо, но как заснуть, когда буквально за стеной сушит волосы обнаженная бестия. Лиза такая, что запросто может зайти в спальню и лечь к нему в постель. И зашла. Волосы распущены, банный халат запахнут кое-как. Но ложиться она не спешила. А Ролан думал, как выставить ее за дверь. Не могут они спать вместе, не должны. Неправильно это. Он это понимал, думал, что ситуация будет оставаться под контролем, но Лиза уже совсем рядом. Шаг, два, и она окажется под одним с ним одеялом. Халат можно даже не снимать.

Лиза ничего не говорила, просто стояла, смотрела на него и коварно улыбалась. Ждала, когда он наконец-то отреагирует на нее: или одеяло поднимет, или подойдет, обнимет. Ждала, чтобы со смехом выскользнуть из объятий. Ролан выбрал такую же выжидательную тактику. Если она ляжет к нему, прогонять он ее не станет. Но и зазывать не будет.

Она смотрела на него, он — на нее, кто кого переглядит?.. Лиза моргнула первая.

— Боишься? — спросила она.

— Чего?

— Кого!.. Валушина!

— Не боюсь.

— Ничего бояться не надо. Я тебе не какая-то там… Спокойной ночи!

Лиза ушла, громко хлопнув дверью. Но Ролан заснуть никак не мог. Часы показывали шесть утра, а для середины зимы — это глухая ночь. За окнами тихо, голосов не слышно. И в доме гробовая тишина. Ролан прислушался, вдруг в соседней половине кто-то есть? Стены бревенчатые, звукоизоляция не очень, но все равно ничего не слышно. Потому что пустует номер.

Он поднялся, оделся, спустился вниз. Подошел к двери, которая отделяла одну половину дома от другой. Дверь была закрыта на ключ, но этого мало. Ролан обошел дом, нашел в кладовке черенок от швабры, подпер им дверь так, чтобы ее не смогли открыть с другой стороны. Только тогда прошел на кухню. Кофеварки здесь нет, только чайник, а они взяли с собой все необходимое, заварку в пакетиках, сахар, даже конфеты. И бутерброды лежат в холодильнике, что-то есть захотелось.

Он налил в чайник воду, включил, глянул в окно. Снег мелкий, нечастый, много не насыплет, но все равно на свежий воздух не хотелось. В такую погоду хорошо дома сидеть, у камина. Там как раз кресло, плед, хотя в доме тепло и можно обойтись без покрывала.

Но в кресло села Лиза, спустилась вниз в своем домашнем халате. Он подал ей чай, блюдце с бутербродом. Она поблагодарила кивком и сказала:

— Нам нужно серьезно… помолчать.

Ролан улыбнулся, сел на диван в двух-трех шагах от нее. В руке чашка чая, хотя ситуация располагала к более крепкому напитку. Но Лиза ни на что такое не намекала, а он старался держаться от «крепких» мыслей подальше.

Лиза пила чай, смотрела на него и что-то беззвучно говорила. Действительно, им нужно определиться в отношениях. Тем более что она вовсе не такая дрянь, как он о ней думает. Если кем-то и увлекалась, так она девушка одинокая, а секс за деньги — не для нее. Хотя, возможно, иногда и случалось. Иногда, очень редко… Но это все в прошлом, а в настоящем она готова послать женатого Валушина к черту. И остаться с Роланом. А почему нет, говорил ее взгляд.

А Ролан отвечал — также взглядом. Лиза, прежде всего, свидетель, она причастна к убийству. Ролан связан с ней официальными отношениями и не имеет права перейти на личные. И этикет не позволяет, да и уверенности в себе нет. Вдруг Лиза дразнит его, и, если он поддастся соблазну, она просто-напросто поднимет его на смех.

Лиза поняла его без слов, качнула головой, как будто хотела развеять его опасения, поднялась, взяла Ролана за руку, заставила подняться и повела наверх.

— Ничего не говори! — уже в спальне сказала она. Села на кровать и легла на спину, потянув его на себя и глядя ему в глаза. Но ей совсем не обязательно было внушать мысль, которую он мог прочувствовать и без подсказки. Тем более что чувства обострились до неприличия.

— Ничего не говори… — повторила она, — просто обними. И не уходи.

Ролан кивнул, прижался к ней, и так вдруг стало легко и спокойно на душе… Засыпая, он успел подумать о швабре, очень хорошо, что он смог подпереть межевую дверь. Но плохо, что не догадался так же заблокировать дверь в дом. Тем более что имелась такая возможность, у входа в дом стояла, приткнутая к стене, длинная пластиковая ледянка с веревкой. Достаточно длинная и крепкая, чтобы подпереть дверь. Но спускаться вниз он не стал. Холодно на улице, снег идет, а под одеялом так тепло, и Лиза так хороша, так приятно ее обнимать…

Ролан даже не заметил, как уснул. Но спать пришлось недолго: его разбудил женский вскрик. Он открыл глаза, мгновенно подскочил и увидел, что Лиза сидит на кровати, спиной вжимаясь в подушку и натянув на себя одеяло. А в дверях спальни стоит Валушин. За окнами светло.