Не смотри назад - Джо Спейн

– Все в порядке. С какой стати мне вообще пугаться?

Рейна пожимает плечами.

– Некоторым девчонкам нравится, когда парни представляются незаинтересованными. А ты сама выглядишь такой. Я не имею в виду – с ним, а вообще, по жизни. Ты спокойная.

Роуз размышляет над этим.

– Может быть, так и есть, – говорит она. – Но только внешне. Я как лебеди: будто бы свободно скользят по поверхности, но под водой яростно гребут лапами. Я тревожный человек.

– Ты классная. Я же вижу.

Рейна снова колеблется, и Роуз чувствует, что та хочет о чем‑то рассказать, но не решается.

– Слушай, ты отличная девчонка, – говорит Рейна.

Роуз прищуривается. К чему она ведет?

– И Люк – мой родственник, я люблю его, но, сама знаешь, мужчины есть мужчины. Нам, девушкам, нужно держаться вместе. – Пауза. – Тебе следует быть с ним осторожной.

– В каком смысле?

Дружелюбный официант снова проходит мимо, и на этот раз Роуз прикрывает бокал рукой. Она не хочет напиться. Только не на яхте, не среди этой публики. А Рейна подставляет свой бокал. Она кажется слегка встревоженной, как будто понимает, что разговор свернул не туда и лучше бы ей промолчать.

Роуз ждет продолжения.

– У Люка не было отношений уже лет десять. – Рейна вздыхает. – Он боготворил свою прежнюю пассию. А потом бросил. И с тех пор ни одна девушка у него не задерживается.

– Между ними что‑то произошло?

Морщинка между бровями Рейны углубляется.

– Не знаю. Но… пожалуй, я хочу сказать, что Люк в первую очередь думает о себе любимом. Да, он начал хорошо зарабатывать. Но помог ли он отцу? Не особо.

Рейна осекается, когда возвращается Крис.

– Я уж думала, ты провалился, – говорит она.

– Это место – настоящий лабиринт, – оправдывается ее брат. – Лабиринт с золотыми и мраморными стенами вместо живой изгороди. О чем вы тут секретничаете?

– Ни о чем, – улыбается Рейна.

Роуз тоже улыбается. Крис пожимает плечами и берет напиток с проплывающего мимо подноса.

Тем временем Роуз ищет Люка в толпе. Почувствовав ее взгляд, он встречается с ней глазами и поднимает руку, показывая, что они скоро смогут уйти.

Она кивает.

* * *

Они берут такси до его дома, но улица перекрыта из-за дорожных работ, поэтому Роуз и Люк выходят и шагают пешком. Роуз молчит, все еще обдумывая прошедший вечер.

– Все в порядке? – спрашивает Люк. – Ты что‑то притихла. Надеюсь, ты не передумала насчет меня, увидев, каким скучным я бываю на официальных мероприятиях?

Роуз качает головой, но ничего не говорит.

Они уже подходят к его подъезду, когда она понимает, что нельзя молчать и дальше. От Люка волнами исходит беспокойство, и у нее нет сил врать ему.

– Люк, – говорит она, поворачиваясь к нему, – я, наверное, сегодня пойду домой.

Он смотрит на нее, пытаясь прочесть выражение лица, потом кивает:

– Ладно. Можно спросить почему?

Она подумывает отмахнуться, но вместо этого решает вызвать его на откровенность.

– Помнишь, когда мы познакомились, я рассказала тебе самое худшее из того, что со мной случилось. Мои самые сокровенные тайны.

– Да.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Например?

Голос спокоен, но она замечает, как у Люка слегка дрожит челюсть.

– Люк, ты ведь хороший человек, да? Ты никому не причинишь вреда намеренно?

Он моргает. И отвечает не сразу, а сначала обдумывает ответ.

– Я не ангел, Роуз, – говорит он. – В жизни я совершал ошибки. И хотя никогда не был склонен к насилию – я уже говорил тебе об этом, – но сильно подвел нескольких человек. И все‑таки я не злодей, нет.

Теперь она внимательно изучает его лицо.

Это лицо честного человека.

– Рейна или Крис что‑то тебе сказали? – спрашивает Люк.

– Ничего особенного, – уверяет она. – Просто… что ты не умеешь строить отношения с женщинами.

Люк пожимает плечами.

– Я и не умел, – говорит он. – Пока не встретил тебя.

– И что ты не помогаешь отцу. Но ты мне рассказывал, как он обходился с твоей мамой, так что тут я тебя понимаю.

Челюсть у Люка снова дергается.

– С моей семьей вечно так, – жалуется он. – Все почему‑то ждут от меня, что я стану присматривать за этим придурком, как бы паршиво он ни обращался со мной и с мамой. Якобы я должен быть морально выше этого. Но, знаешь, благородство переоценивают.

– Не могу не согласиться.

– К тому же эти упреки не совсем справедливы. Я отправлял отцу деньги в прошлом. Он послал меня на хер и сказал, что не нуждается в благотворительности. Устроил целое представление. Наорал на меня по телефону. И деньги, кстати, взял, но не в этом дело.

Роуз касается его руки. Когда Люк говорит об отце, становится заметно, как он уязвим.

– Сегодня вечером ты познакомилась с некоторыми членами моей семьи, Роуз, и, как у всех родственников, у них есть представление о том, кем и каким я должен быть. Я вырвался оттуда. Преуспел. И нисколько не изменился, хотя они считают наоборот. Я лишь прошу, чтобы ты судила обо мне по тому, какой я есть сейчас. Я хороший человек. Клянусь. И ни в чем тебе не солгал. Я люблю тебя. Другие для меня теперь ничего не значат.

Роуз обдумывает сказанное.

Наблюдает, пытаясь разглядеть хотя бы намек на то, что Люк не до конца честен.

Но выражение его лица искренне и серьезно.

Роуз вздыхает.

Ей хочется верить.

Она позволяет поцеловать себя, и они поднимаются в квартиру.

Но она продолжает думать…

Ему нельзя доверять.

Лондон

Микки открывает дверь своим ключом. Свет не горит; Нейтана еще нет дома.

Она лишь мимолетно удивляется, что почти не злится, хотя муж, вероятно, сейчас кувыркается в гостиничном номере с той блондинкой.

Они с Нейтаном любят друг друга, это не подлежит сомнению. И он никогда ее не оставит. Но ни влюбленности, ни страсти, ни вожделения – назовите как угодно – они друг к другу не чувствуют.

Время от времени они занимаются сексом. Микки ведь тоже живой человек. И она любит мужа, когда есть настроение или звезды складываются определенным образом.

Но такого брака, как в волшебной сказке, к которому, по людским представлениям, все должны стремиться (а иначе – провал), они не построили. Как считает Микки, именно поэтому столько браков распадается. Когда люди верят, что отношения – это все или ничего. Непременно вечная любовь, страсть и моногамия. Когда‑то и она так думала. Осуждала людей за интрижки и связи на одну ночь. Однажды она