Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина

Кэтрин Соммерс эту кружевную клетку выковал влюбленный в нее кузнец. А в фамильных кружевах ходил не только таинственный сундучок, но и все представительницы рода. Потом, когда искательница вольной жизни захотела сменить род деятельности, обеспечив к тому времени и себя, и потомков, она стала представляться вдовой и носить черные кружева собственного изготовления, оттого так и называла шкатулку — «кружева для траурного платья». Для ныне живущей тезки Кэтрин Соммерс украшение гардероба черными кружевами было символом тайной женской независимости их рода, а вовсе не трауром по мужу. При этом, хотя независимость эта происходила от рукодельницы и разбойницы, миссис Кардис считала себя аристократкой до кончиков пальцев. Эти вещи преспокойно сочетались в ее понимании и ничуть не противоречили друг другу, как понял Джон.

Он посадил миссис Кардис в вагон и еще некоторое время стоял на перроне, провожая глазами паровой шлейф, тянущийся за отбывающим поездом. В этот момент Джон вынужден был признать, что, несмотря на все происшествия, вдова полковника была одной из самых обворожительных женщин, которых ему приходилось встречать до сих пор.

Он отнес папку в архив, на сем окончательно закрывая «Дело об исчезновении мисс Фанни Гаррет».

Эпилог

Года через полтора после вышеописанных событий Джону по долгу службы пришлось проезжать неподалеку от Ланибро. Повинуясь порыву, он свернул на проселочную дорогу и вскоре оказался у подножия холма, на котором возвышался трехэтажный домик. С тех пор как Джон в последний раз видел это место, дом как будто приосанился, но все так же приветливо помахивал занавесочками в окнах, а из труб шли стройные дуги дыма. Некоторое время назад Джон получил письмо от мистера Иверса, приглашавшего навестить его, но почему-то не в столице, где он проживал и преподавал, а в Ланибро. И теперь, оказавшись неподалеку, Джон решил, что может себе позволить сделать небольшой крюк. Когда он заглушил мотор и вылез из машины, его встретил знакомый ветер, сразу же панибратски сбив с него шляпу, и та, словно южное перекати-поле, закувыркалась вниз по холму. Джону ничего не оставалось, как только броситься ей вдогонку, радуясь, что поблизости на сей раз нет обрыва.

На середине тропы он заметил молодого высокого мужчину, тот шагнул в сторону и ловко подхватил подпрыгивающий по траве котелок. Готовый выразить свою искреннюю благодарность за поимку шляпы, Джон поспешил к нему.

— Мистер Картвей! — с жизнерадостной улыбкой провозгласил мужчина. — Вы наконец решили заглянуть к нам! Жена будет так рада вас видеть! — Видя легкое сомнение на лице Джона, он спросил: — Но разве вы не узнаете меня?

Спаситель шляпы был молод, хорошо сложен, носил небольшие светлые усы и бороду — они-то и заставили Джона на мгновение призадуматься, но, приглядевшись, он быстро узнал черты младшего сына лесоруба. Костюм, однако, на нем был уже не юношеский, а вполне солидный, впрочем, без какого-либо намека на чопорность, скорее удобный в повседневных делах.

— Майкл, да тебя не узнать! А супруга? Я полагаю, это мисс Гаррет теперь носит твое имя?

— Совершенно точно, мистер Картвей, — в голосе Майкла послышались теплые нотки, — миссис Майкл Вудсмит теперь. — Он снова широко улыбнулся, и тот, кто имел возможность быть знакомым с мистером Вудсмитом-старшим, сразу заметил бы, как в такой момент его младший сын походит на отца. — Мы весной сразу и обвенчались. Так пойдемте, она сейчас в «Маргаритке» и будет очень рада вас видеть!

Мужчины поднялись обратно на холм. Стоило им войти в дом, как в холле послышались шаги, и к ним навстречу вышла молодая женщина, вытирая ладони о фартук. Ее черные непослушные волосы были убраны в высокую прическу, а под фартуком платье имело характерную округлость, свидетельствующую о скором продолжении рода Вудсмитов.

— Мистер Картвей! — провозгласила она на весь коридор, словно заново представляя его дому, и, несмотря на свое положение, очень бодро зашагала к ним.

Майкл приобнял супругу за плечи и поцеловал в лоб, всем видом показывая: вот я же говорил — жена! А Фанни меж тем продолжала:

— Как хорошо, что вы наконец-то собрались нас навестить! Но в следующий раз лучше звонить. — Она с гордостью указала на телефонный аппарат, расположившийся на стене с видом полноправного обитателя. Под ним стояла маленькая деревянная тумбочка на ножках, на которой лежал толстый телефонный справочник и блокнотик с карандашом. — Вам повезло, и одна комната у нас сейчас свободна, а то бывает, что и ни одной! — И весело рассмеялась, видя, как Джон удивленно поднял бровь.

— Да не слушайте вы ее, — возмутился Майкл, — у нас всегда найдется, где вас разместить. Если не в «Маргаритке», так у отца Фанни. — И он глянул на жену. — Кстати, мистер Гаррет тоже будет рад вас видеть!

Джон поблагодарил за гостеприимство, но заметил, что ему еще ехать по делам. Уж где точно он не планировал останавливаться, так это у Гарретов — одна мысль, что об удобстве гостя будет заботиться Марта, бросала его в дрожь.

— Об этом не может быть и речи! — заявила Фанни таким тоном, что возражать ей не представлялось возможным. — Мы никуда вас не отпустим! Обед почти готов, и скоро с берега вернется мистер Иверс с коллегами. Дорогой, покажи пока все мистеру Картвею и размести его в дальней комнате.

В этот момент из кухни донесся женский голос:

— Фанни, твой суп!

Молодая женщина всплеснула руками и поспешила назад, а из двери показалась голова в накрахмаленном чепце, из-под которого были слегка видны седые кудри. Старушка приветливо улыбнулась и, когда Фанни почти бегом обогнула ее и скрылась за дверью кухни, вышла полностью и, продолжая улыбаться, подошла к стоящим в холле мужчинам.

— Мистер Картвей, рада, что вы решили навестить нас снова. Не желаете ли чаю с дороги?

— Мисс Маргарет, — Майкл обращался к ней все так же, как и в юности, — вначале я должен разместить гостя.

— Хорошо-хорошо, а я пойду поставлю чай. — И, кивнув на ответное приветствие Джона, она удалилась обратно на кухню.

Поселили его в той самой торцевой комнате, где полтора года назад он ломал голову над письмами тети нынешней миссис Вудсмит. Комната казалась будто бы прежней — пятнистое покрывало, занавески в цветочек… Джон огляделся и заметил в стене дверь, которой раньше не было. Проследив его взгляд, Майкл слегка приосанился, прошел к двери и приглашающе распахнул ее. По воспоминаниям Джона о структуре дома, дверь эта могла вести прямиком на улицу, причем непосредственно в воздух, ведь они были на втором этаже.