Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

Она случайно ловит его взгляд и опускает глаза, но все равно успевает заметить искру в его фиолетовых зрачках. Про себя чертыхается. Это первый в жизни вопрос, который она задала ему, несмотря на его многочисленные попытки завязать разговор.

Молчание тянется так долго, что Вивасия осмеливается покоситься на Роба. На его лице – забавная смесь горести и надежды.

– Может быть, вскоре, – отвечает он смиренным тоном. – Просто хотел заглянуть и убедиться, что с ними… – он указывает рукой внутрь дома, – все в порядке.

Вивасия вздрагивает, оправляется от испуга и делает шаг назад.

– С ними все хорошо. – Она кивает Робу, холодно, спокойно, вежливо, но ничего не предлагает.

Роб не двигается.

Вивасия чувствует, что сдувается. Ей необходимо каким-то образом заставить его уйти.

– Спасибо тебе. – Она улыбается, хотя уже так давно не улыбалась мужчинам, что уверена – ее улыбка напоминает скорее оскал. – Пока, – добавляет Вивасия и быстро захлопывает дверь.

Путь от двери до кухни занимает секунды, но за этот короткий срок она проникается уверенностью, что детей не увидит. Они исчезли так же быстро, как и появились. Подобно всем прочим детям до них.

Вивасия резко открывает дверь на кухню и с некоторой печалью понимает, что мальчик и девочка сидят там же, где она их оставила. На месте, как им было сказано. Но разве дети ведут себя так? Если только их не вымуштровали.

Вколотили послушание.

Они даже не изменили позы, так и сидят за столом плечом к плечу. Мальчик смотрит на плиту. Глаза у него большие и круглые, веки покраснели от усталости. Девочка – рядом с ним, но глядит прищурившись, почти с подозрением. Провожает взглядом Вивасию, пока та обходит стол, выдвигает из-под него стул, садится и рассматривает их.

Она дала бы им лет по пять. Они грязные, нечесаные и худые до такой степени, что можно подумать, будто их морили голодом. И еще эта странная кожа…

– Вы можете назвать ваши имена? – тихо спрашивает Вивасия.

Никакого отклика – ни ответа, ни движения, ни другой реакции.

Она переводит взгляд на мальчика:

– Ты Алекс?

Он смотрит на плиту.

– У вас есть мама? – Вивасия затаивает дыхание.

Хотя она и смеет надеяться, но знает: это так не работает. Дети не бездомные кошки, которых она может напоить, накормить, а потом они поселятся в ее доме и уютно устроятся там. Нельзя просто подобрать двоих детей на улице и оставить их у себя.

Или можно?

Ей?

Отчаявшаяся ее часть думает, что можно. Этих детей явно не любят, не хотят – только взгляните на них! Если за ними явится мать, Вивасия будет драться с ней, прежде чем отдаст их.

В церковь она не ходит. Ноги ее не было ни в одном храме после всех похорон четыре года назад. В отличие от большинства жителей поселка и несмотря на то, что она постоянно молится, Бога Вивасия сторонится. Его не может быть, раз столько всего ужасного происходит в мире – вот прямо здесь, в Волчьей Яме. Но сейчас она с изумлением думает: «Неужели Он и вправду есть?» И возможно ли, что Всемогущий одарил ее двумя этими детьми?

Сегодня перед рассветом, когда Вивасия проснулась, в спальне было темно и относительно прохладно, снаружи сквозь задвинутые шторы не раздавалось ни звука. Она не поняла, что ее разбудило, но это что-то подтолкнуло ее встать с кровати и выглянуть в окно, но не в своей спальне, а в той комнате, откуда видны пустыри, через которые тропинка ведет к колодцу Девы.

И там были они: две маленькие фигурки, присевшие на корточки у источника. Словно феи или эльфы. Подсвеченные самым странным светом, какой она только видела.

Это и правда показалось ей каким-то знаком. Наградой за ту жизнь, что она пыталась вести, – правильную.

Теперь взгляд Вивасии устремляется к окну, к колодцу Девы за двумя изгородями – ее собственной и той, что выстроило сообщество.

Вивасия поеживается. Бог не стал бы награждать ее. Она заслуживает только наказания.

Она снова глядит на детей. Мальчик еще теснее придвинулся к девочке, прислонился к ней. Девочка оседает под его незначительным весом. Ноги у мальчика трясутся, пальцы рук подрагивают, веки отяжелели.

Дети выглядят… слабыми.

Вивасия вскакивает.

– Я дам вам поесть, – говорит она. – Вы, наверное, голодные.

«Голод тут налицо», – думает Вивасия, выхватывая хлеб из шкафчика, масло из холодильника, достает все домашние варенья, какие у нее есть.

Она делает все быстро – режет, намазывает, наливает молоко в стаканы. Ставит тарелку с хлебом на поднос, молоко – туда же. В последнее мгновение вспоминает про печенье и прихватывает его тоже.

Поворачивается к столу. Там никого.

Колени словно обдувает ветерком, и появляется какой-то неопределенный аромат, внезапный и острый, как запах подгнивших фруктов.

Дети здесь, у ее ног, так близко, что она чувствует и обоняет их.

Вивасия, вскрикнув, вздрагивает. Молоко выплескивается из стакана. Одно из печений прокатывается по подносу и переваливается через край.

– К столу! – командует Вивасия.

Голос у нее сдавленный, высокий. Звучит испуганно, она сама это понимает, да и сердце стучит часто-часто.

Это явление не новое. Вивасия много лет испытывала такое. Только после того, как он ушел, сердцебиение немного смягчилось. Теперь оно мстительно вернулось, и она снова задыхается.

«Это оттого, что отвыкла», – говорит себе Вивасия. Вот и вздрагивает от всякой мелочи.

Однако дети не двигаются. Из-за подноса перед грудью ей плохо их видно, поэтому Вивасия перемещает поднос влево и смотрит вниз.

Дети – совсем крошки – таращатся на нее. Глаза большие, но усталые, словно им обоим лет по сто. Вивасия надолго растекается лужицей нежности. Затем переводит взгляд ниже. У мальчика в руке нож. Ее нож для чистки овощей. Она узнает его по перламутровой ручке. Эта реликвия досталась ей от бабушки. Ножик всегда наточен, Вивасия следит за этим; лезвие прекрасно подходит для атаки на недозрелые фрукты.

Мальчик быстро отводит руку назад. Глаза у него теперь другие, белки красные – волчьи глаза, а лезвие со свистом летит к Вивасии.

2. Вивасия – раньше

Они поженились апрельским утром. Весь день лил дождь. Фотографий перед входом в ратушу, где их расписали, не существует. Прием, устроенный матерью и бабушкой Вивасии, проходил в соседнем поселке в заведении под названием «Бык».

Серафина Бестилл подарила Вивасии сертификат на посещение фудкорта, расположенного в нескольких милях от дома, и пожелала удачи.

Чарльз Ломакс, новоиспеченный муж Вивасии, обиделся на это.

– Зачем