Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

очистительные. Постарайтесь сделать так, чтобы атмосфера в часовне и вокруг нее была светлой и некоммерческой, как можно более духовной. Миссионерское дело, конечно же, очень важно, но, напомню, что это не отменяет того, что мы должны выкупить икону из частных рук и оплатить расходы по павильону. — Дело движется, правда, не так быстро, как бы нам того хотелось.

— Бог не оставит нас, — выдохнул архиепископ Ириней. — Свершится так, как задумано. Каждый день молюсь, надеюсь, что все наладится и икона вернется в православный мир. Считайте наше духовное дело крестовым походом по выкупу иконы из частных рук.

Глава 3

1965 год. Март

Церковный суд

Всемирная Международная выставка завершилась. Как следовало из заключения экспертной комиссии, — закончилась полным крахом! Организаторы выставки проводили неэффективное финансирование. Все началось еще во время первого сезона 1964 года, когда на организацию ярмарки денег было потрачено больше, чем было получено прибыли от покупателей. Стремясь компенсировать значительные расходы, руководители подняли цену за вход в павильоны, что оттолкнуло немалую часть желающих посетить выставку. Уже в конце сезона стало понятно, что ярмарка находится на грани банкротства, а на второй год ситуация только усугубилась.

Все павильоны выставки вследствие всевозможных причин, в том числе вполне объективных, завершили свою работу со значительными убытками. Но если павильонам, принадлежавших государствам или крупнейшим индустриальным предприятиям, такая потеря ничем серьезным не грозила, то для частного небольшого бизнеса и некоммерческих предприятий, в число которых входил и Православный павильон, не имевший значительной материальной поддержки (разве что кроме пожертвований от частных лиц и скромного дохода от репродукций Казанской иконы Божьей Матери), это означало самую настоящую катастрофу. Долги по павильону оказались огромными и их следовало выплатить. Только откуда взять деньги?

Архиепископ Иоанн Сан-Францисский подошел к иконе и долго рассматривал святое изображение. Коснулся прохладных бриллиантов, закрепленных на ризе. Многие ювелиры, приходившие в Православный павильон, с большим интересом рассматривали драгоценные камни, утверждая в один голос, что большинство из них очень старой обработки. Особое внимание они уделяли четырем большим изумрудам, расположенным слева от головы Богородицы, и двум — справа от нее, отличавшимся от всех остальных камней огромными размерами. По общему мнению ювелиров, они имели происхождение из библейских изумрудных шахт царя Соломона. Гнезда в окладе для этих камней были сделаны строго по их размеру, что указывало на античность самой ризы. Остальные изумруды добывались в изумрудных копях Урала. В своем большинстве алмазы, буквально покрывавшие ризу, были добыты в Пермском крае, а также в алмазных копях Урала.

Ювелиры из Англии предложили за изумруды приличную сумму, которая покрыла бы все расходы, но такой вариант иерархами даже не рассматривался, в глазах всякого православного это выглядело настоящим святотатством.

Через час должен был начаться Малый собор епископов, на который архиепископ Иоанн был призвал специальным приглашением, что ничего хорошего ему не сулило. Но не пойти было невозможно.

Малый собор епископов проходил в Нью-Йорке в Синодальном Доме, расположенном на 93-й улице и принадлежавшем в недалеком прошлом бизнесмену Палмера-Байкеру. Этот большой дом был выкуплен бостонским банкиром Сергеем Семенко и подарен митрополиту Анастасию[79] в знак признательности за то, что тот в период Гражданской войны помог его семье выехать из России, а ему самому поступить в Гарвардский университет.

Передавая митрополиту документы на владение домом, банкир Семенко сказал:

— Не по чину Первоиерарху Русской зарубежной церкви ютиться в непрезентабельном помещении на окраине города.

— Мне все равно из какого места Божье слово нести, — равнодушно ответил митрополит. — А вот для братии, чтобы собираться, место не помешает. У нас немало общих дел.

Просторный большой зал был переоборудован под соборный храм Во Имя Иконы Божьей Матери «Знамение». Иконы для иконостаса написал архимандрит и иконописец Киприан[80]. Главная столовая была переоборудована под храм Во имя преподобного Сергея Радонежского, где ежедневно совершались богослужения. В главной гостиной размещался Синодальный зал, в котором проводились заседания Архиерейского Собора. В небольшой комнатке на первом этаже проживал митрополит Анастасий.

Архиепископ Иоанн Сан-Францисский пришел точно в назначенное время. Епископы расположились на своих местах, свободным оставался лишь один стул, находившейся на противоположной стороне от председательствующего архиепископа.

Впервые Собор проходил без митрополита Анастасия, вышедшего на покой в прошлом году из-за преклонного возраста. Вместо него теперь председательствовал митрополит Нью-Йоркский и Восточно-американский Филарет[81], выбранный в прошлом году Священным Синодом третьим первоиерархом Русской православной церкви заграницей с титулом Блаженнейшего и с правом ношения двух панагий и преднесения креста[82].

Поздоровавшись со всеми, владыка Сан-Францисский сел на свободный стул.

— Вы знаете, по какой причине мы вас пригласили? — припустив в голос строгости, спросил митрополит Филарет.

— Не совсем, Высокопреосвященнейший владыка, — отвечал Иоанн.

— На вас за последние два года поступило много жалоб, — как бы сочувствуя, разъяснил председательствующий, — и мы решили разобраться со всем этим. Прихожане говорили, что во время Святого тура икону охраняли с оружием в руках. Чего быть не должно… Люди ходят к ней молиться и между верующим и иконой не должен стоять человек с оружием. Затем у вас были украдены деньги, на которые планировалось выкупить икону из частных рук. Несмотря на клятвенные заверения, вы не сделали ничего из намеченного. Среди священников бытует мнение, что устройство Православного павильона на Всемирной выставке, всевозможные статьи в прессе о Чудотворной, предполагаемый выкуп святого образа — это сугубо личное ваше предприятие для поднятия своего авторитета среди верующих. Не совсем понятно, как вами были потрачены деньги, вырученные во время Всемирной выставки.

Архиепископ Иоанн помрачнел. Душа выжжена, словно кусок пустыни. Конечно же он ожидал, что разговор будет сложным. Даже предвидел, какие возникнут обвинения, и подумал, как следует отвечать на них. Но ему не пришло в голову, что обвинения окажутся столь суровыми. И уж тем более не мог вообразить, что инициатором такого разговора станет митрополит Филарет, всего год назад сменивший митрополита Анастасия, сложившего с себя полномочия по собственному желанию.

Слабохарактерный, тяготившийся административными и церковными делами, предпочитавший перекладывать их на других, митрополит Филарет вскоре попал в зависимость к протопресвитеру Георгию Граббе[83], который вскоре стал и духовником главы церкви. Филарет не решал ни одного вопроса, не посоветовавшись с духовником. Иоанн Сан-Францисский не без основания полагал, что вызов его на Малый собор епископов — не что иное, как козни «серого кардинала» протопресвитера Георгия, с которым у него складывались непростые отношения.

Хмуро посмотрев на Граббе, смиренно сидевшего рядом с молодым первоиерархом, архиепископ Иоанн заговорил, четко выговаривая каждое слово:

— Вы обвиняете меня в корысти и злоупотреблениях. Пытаетесь опорочить меня как архиерея митрополии. Только где же тут корысть, если все священники,