Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

работавшие в Православном павильоне, принципиально отказались от всякой оплаты и даже тратили свои личные сбережения, отказываясь от возмещения расходов. А расходы на выставку оказались высокими, чего мы никак не ожидали.

— Вы нас убеждаете в том, что траты на выставке были непомерно большими, хотя нам доподлинно известно, что земля на выставке для Американской православной церкви была предоставлена даром. Так где же тут правда?

— Но вы забыли сказать, что расходы по строительству часовни, включая материалы, всецело легли на Сан-Францисскую епархию. Мы предпринимали попытки заинтересовать администрацию Калифорнии поучаствовать во Всемирной выставке, но, к сожалению, наши усилия были тщетны, — возразил владыка Иоанн.

— Именно тогда вы решили взять ссуду? — хмыкнул протопресвитер Георгий.

— Да… Если бы я не пошел на этот шаг, то строительство Православного павильона было бы невозможно, — твердо отвечал архиепископ Иоанн.

— Куда поступали деньги от пожертвований, продажи духовной православной литературы и репродукций иконы? — задал очередной вопрос протопресвитер Георгий.

— Все деньги до последнего цента уходили на оплату расходов по павильону и для выкупа иконы, — стараясь не поддаться эмоциям, сдержанно пояснил Иоанн.

— Говорите, что деньги шли на икону? Тогда почему же она до сих пор не выкуплена? Вы собирали на нее деньги почти два года, у вас был тур с иконой по Америке и Канаде, а это довольно продолжительный срок… Но вы так и не сумели собрать причитающиеся деньги и выкупить Казанскую икону Божьей Матери у госпожи Митчелл-Хеджес.

— В этом святом деле не все шло для нас гладко. Мы много разъезжали по континенту во время святого тура. Старались заехать в каждый православный храм, но не все православные отцы желали видеть святой Чудотворный образ иконы в своих приходах. Поэтому пожертвования были значительно ниже, чем нам представлялось поначалу.

— Вот как? — удивился митрополит Филарет. — И какова же причина их нежелания?

— Клирики говорили, что святая икона должна размещаться в монастыре или в каком-нибудь храме, где каждый верующий имел бы к ней свободный доступ, чтобы помолиться перед ней, а не возить ее по приходам для сбора денег.

— Мы вас поняли, — произнес митрополит Филарет. — У вас есть что-нибудь еще, что вы хотели бы нам сказать?

— Если меня в чем-то и можно упрекнуть, то только в миссионерстве ради Божьего дела.

— Хорошо. Мы вас внимательно выслушали и примем решение по вашему делу, а сейчас можете идти.

Малый собор епископов архиепископ Иоанн Сан-Францисский покинул в тревожном состоянии. Епископскую клятву он не нарушал, всегда, как мог, хранил чистоту и целостность православного вероучения. За что же его могут наказать? За усердие во благо церкви? За приверженность к Никео-Цареградскому символу[84], пришедшему с самого начала бытия церкви? Или станут инициировать отрешение его от места? Владыка Иоанн зажмурился, стараясь заглушить боль, как если бы вознамерился вытащить осколки из разбитого сердца. «Не осмелятся, это уже церковный суд».

Целый день архиепископ провел в тревожном ожидании.

На следующий день владыка Иоанн явился в Православный павильон ранним утром. Его встретил Джон Хеннесси, смущенный и раздосадованный, он протянул Иоанну Барковичу конверт:

— Только что был у организаторов выставки, они мне передали вот это письмо.

— Что в нем?

— Решение Малого собора епископов. Отец Иоанн, я возмущен! Возмущен до глубины души! Человек делает все возможное и невозможное, чтобы вернуть икону в православную церковь, а тут такое!

Открыв конверт, Архиепископ Иоанн прочитал:

«Господину Фридерику Питтерсу, организатору Всемирной выставки 1964–1965 годов в Нью-Йорке.

Мы, “Малый Собор Епископов”, выступаем к Вам со специальным обращением. Храм-павильон на Всемирной выставке под патронажем архиепископа Сан-Францисского Иоанна, организовавшего кампанию по выкупу святого образа и устройства павильона, в действительности представляет собой сугубо личное предприятие владыки Иоанна, не имеющего никакого отношения к Русской православной церкви заграницей. Пользуясь своим положением и прикрываясь Чудотворной иконой Казанской Божьей Матери, он проводил сбор средств с прихожан. Организовал Павильон, в котором продаются духовная православная литература и репродукции икон. Финансовые поступления не имеют отчетности и в своем большинстве проходят мимо Русской православной церкви. Мы просим Вас закрыть незаконное предприятие.

Божьей вам милости.

Малый Собор Епископов.»

— И что вам ответили организаторы на это письмо? — спросил архиепископ, складывая бумагу вчетверо.

— Сказали, что не станут обращать на него внимания. И все это неправда! Все прекрасно знают, как вы трудитесь, Ваше Высокопреосвященство. Не для себя, для церкви стараетесь! У вас безупречная репутация.

Спасибо за поддержку, я просто так это не оставлю. Я буду обращаться в Большой архиерейский собор! — твердым голосом сказал владыка Иоанн.

Глава 4

Помоги ближнему

Свято-Богородицкий Успенский монастырь жил по афонскому уставу, по порядку, заведенному некогда архимандритом[85] Ефремом[86], переехавшим около двадцати лет назад в Калифорнию: монахи на послушаниях работали днем, а ночью молились — кто в келье, а кто в храме, в будние дни просыпались в час ночи и при лампадке читали Иисусову молитву[87], каждый в своей комнате, да еще с поясными поклонами. А еще зачитывался акафист[88] Пресвятой Богородицы и в молитвах обращались к ней, и как можно чаще, потому что она и защитница, и заступница.

Духовный стратег, опытнейший в брани против страстей и бесов и истинный богоносец архимандрит Ефрем молился вместе со всеми, не уступая в усердии молодым монахам. Первостепенное значение он придавал Иисусовой молитве, которая помогала увидеть свои грехи, даже совершенные много лет назад.

Сегодняшнее утро как-то не заладилось с самого начала. Архимандрит пытался сосредоточиться на молитве, но дьявол всякий раз искушал, старался отвлечь его от главного и заставлял думать о чем-то посторонним и мирском. Отцу Ефрему приходилось проявлять немалые волевые усилия, чтобы постараться быть внимательнее. Совершенно неожиданно ему припомнился давний грех, от которого до сих пор сводило скулы. Тогда ему было десять лет, а его младшему брату — восемь. В одной из прогулок по лесу брат, шедший первым, провалился в топкую яму. Все произошло настолько быстро, что через минуту топкая жижа добралась до самого его горла. Пораженный случившимся, Ефрем даже не успел сообразить, что следует протянуть брату палку и попытаться вытащить его, а только окаменело смотрел на то, как наполнялись ужасом глаза младшего брата, и как трясина неумолимо засасывала его в себя.

После того несчастья им было прочитано бесчисленное количество молитв, были совершены десятки тысяч поклонов, он несметное количество раз просил прощение у погибшего брата и, вспоминая его глаза, отчетливо понимал, что тот его не простил.

Архимандрит Ефрем до боли сжал челюсти и совершил поясной поклон. Через Иисусову молитву верующий получает возможность видеть свое прошлое, все свои грехи, совершенные за всю жизнь, которые адским калейдоскопом проносятся перед его