Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

смонтированы таким образом, чтобы они открывались со всех сторон. Такое преимущество позволит обеспечить безопасное проведение религиозных служб и привлечет большее количество людей.

— Соглашусь, что это хитроумное предложение. Где в таком случае будет размещаться икона, если во время службы будет много народу?

— Казанскую икону Божьей Матери можно будет установить в углу на все время проведения выставки под пуленепробиваемым стеклом. На те деньги, что у нас сейчас есть, можно напечатать календари с ее изображением. Очень надеемся, что вырученных денег хватит, чтобы выкупить икону.

— А вы, голубчик, как я погляжу, бизнесмен, — сдержанно заметил митрополит Леонтий. Слегка насмешливо прищурившись, спросил: — А туда ли вы пошли, любезнейший? Может, вам стоило в коммерцию податься? А там, глядишь, самих Ротшильдов потеснили бы.

— Ваше Высокопреосвященство, служить Богу — это мое призвание. Если Божье дело требует от меня некоторое время заниматься коммерцией, то я не стану противиться.

— Но откуда же у тебя такая уверенность, что все получится?

— Я хорошо знаком с мэром Нью-Йорка Роберто Вагнером-младшим[70] и с Фредерико Петтеру, которому он поручил подготовить технико-экономическое обоснование для всемирной выставки.

Пожав плечами, митрополит налил себе вторую чашку чая и спросил:

— И зачем им нужны такие хлопоты?

— Эту идею неоднократно высказывали многие бизнесмены. Каждый из них помнит Всемирную выставку 1939 года[71], проходившую также в Нью-Йорке, когда они были совсем детьми. Она произвела на них тогда неизгладимое впечатление. И вот теперь, через двадцать пять лет, они хотят организовать еще одну выставку, но с тем, чтобы она превзошла прежнюю. Все они очень серьезные люди и грезят об экономическом благе для города. Хотят привлечь на выставку массу туристов. А это дополнительные вложения, инвестиции.

— Понимаю, — буркнул митрополит. — Вон они сколько небоскребов для себя понастроили, а для крохотного православного храма у них денег не сыщется. А с хозяйкой удастся договориться, чтобы она оставила нам икону на время выставки?

— Я поговорю с ней, уверен, что она мне не откажет. Благословите на благое дело, Ваше Высокопреосвященство.

— Вполне сочувствую вашим планам. Вижу, что они грандиозные. Разделяю их. Надеюсь, что они осуществимы. Бог благословит, — наложив крестное знамение, произнес митрополит.

Глава 2

Крестовый поход

Убогую комнатушку митрополита Леонтия архиепископ покидал окрыленный. Все сомнения отпали разом, теперь он был уверен, что все завершится успешно.

В этот же день архиепископ Иоанн Сан-Францисский пришел на прием к мэру Нью-Йорка, который его тотчас принял. Выслушав внимательно священника, Роберт Фердинанд Вагнер II сказал:

— Почему бы и нет? Идея очень интересная. На выставке планируется демонстрация мраморной группы Микеланджело «Пьета»[72]. Мне, как католику, этот показ будет интересен… Вы даже не представляете, какого труда мне стоило, чтобы добиться у Ватикана разрешения выставить эту композицию. Если две святыни — католическая и православная — окажутся рядом, я буду только рад такому соседству. Они будут дополнять друг друга.

— У меня к вам будет еще одна просьба. Мы бы хотели соорудить православный павильон в виде первого православного храма, воздвигнутого в Форт-Росс[73] в Калифорнии в начале XIX века. Хотелось бы воссоздать его в православных традициях, как во внешности, так и внутреннем устройстве.

— У меня вопрос: откуда вы найдете деньги на строительства храма? Ведь это будет дорогостоящая работа. И сама аренда стоит немало.

— Я все продумал, — продолжал владыка Иоанн с несвойственной ему горячностью. — Я возьму ссуду под старый монастырский дом.

— Не тот ли, с которого доход идет в помощь Калистогскому женскому монастырю[74]?

— Именно так.

— Ох, — неодобрительно покачал головой мэр. — Рискованный шаг. А если не получится погасить ссуду?

— Другого выхода у нас нет, иначе часовню не построить.

— Отчаянный вы человек, владыка. Возражений нет, приступайте! — разрешил мэр Нью-Йорка. — Я отдам распоряжение!

— Но, к сожалению, у нас нет чертежей часовни Форт-Росс. Мне известно, что она была восстановлена по старым чертежам в 1938 году, как первый православный храм в Америке.

— Я в курсе этой истории, — охотно отозвался Роберт Фердинанд Вагнер II, — я переговорю с губернатором Калифорнии, мы с ним приятели… Надеюсь, он не откажет мне в этой просьбе и перешлет вам чертежи в ближайшее время.

Обещанные чертежи пришли за десять дней до открытия выставки. Неутомимый Джон Хеннесси, которого владыка Иоанн сделал своим представителем на Всемирной выставке, сумел проделать почти невозможное: отыскал с десяток высококвалифицированных плотников, которые за неделю возвели часовню. Сама часовня получилась настоящим произведением искусства. Посетители выставки, останавливаясь перед павильоном Русской православной церкви, с восторгом взирали на часовню.

После окончания работ по строительству часовни архиепископ Иоанн отправился к митрополиту Леонтию и застал его молящимся в своей коморке. Стараясь не потревожить владыку, он опустился рядом с ним на колени перед иконой Казанской Божьей Матери. После почти часовой совместной молитвы Леонтий, имевший склонность к религиозным беседам, завел разговор о почитаемом православной церковью блаженном Августине[75]. Говорить о главном оба не спешили, а когда выпили чайку и побаловали себя в честь предстоящего праздника жесткими пряниками, архиепископ Иоанн рассказал о том, что переговорил с Анной Митчелл-Хеджес, которая согласилась оставить икону по приемлемой цене на время проведения выставки.

Митрополит удовлетворенно кивнул и сдержанно произнес:

— Это хорошо. Вижу, что у тебя все получается.

— Пойду я, Ваше Высокопреосвященство. Завтра открывается выставка, нужно подготовиться.

— Иди… Но только я тебе вот что хочу сказать… — слегка посуровел глава Американской православной церкви: — Выкупить Казанскую икону Богородицы из частных рук, конечно, дело богоугодное. Возможно, оно и свершится… — Он перекрестился на образа, стоявшие за аналоем. — Предоставленную нам возможность мы должны разумно использовать во славу Божию, на защиту православной церкви, подсказать верующим, каковых будет немало на Всемирной выставке, что православные пути находятся и в Америке. Показать всем, что православная вера не умерла, она будет жить, даже находясь в изгнании! В древние времена мы даже прятались в катакомбах, но веру свою сохранили, а уж большевиков как-нибудь да переживем.

Через три часа из хранилища банка Bank of America[76] в строжайшей тайне вывезли Чудотворную Казанскую икону Божьей Матери и в сопровождении трех полицейских автомобилей повезли в Флашинг-Медоус — Корона-Парк, где размещалась Всемирная выставка 1964 года.

Уже въезжая на территорию парка, полицейские машины притормозили, разглядывая издалека символ выставки: огромную, около сорока метров в диаметре, сферу, на которой к стальным кольцам меридианов и параллелей были прикреплены континенты…

В Православном павильоне пахло свежей стружкой. Тесаные цвета слоновой кости бревна дышали чистотой и опрятностью. Внутреннее убранство храма соответствовало православным традициям. На восточной стороне к стене была прикреплена Чудотворная икона, защищенная пуленепробиваемым стеклом, перед нею стоял аналой, на котором лежало Евангелие. Верующим придется любоваться святыней с расстояния вытянутой руки.