Магическое изречение - Наталья Николаевна Александрова

будет особенно разбираться, учитывая Витино прошлое и настоящее. Витя был на месте преступления, и у Вити такой послужной список, что можно прямо на месте оформлять его за решётку…

Витя Гусь огляделся по сторонам. Сквер был пуст, только порывы ветра гоняли по асфальту обрывки бумажек и пустые пластмассовые стаканчики.

Гусь тихонько поднялся со скамейки и медленно, с самым независимым спокойным видом пошел прочь. Главное, не торопиться, не переходить на бег, ведь бегущего человека непременно запомнят… Хотя кому тут запоминать, одни голуби возле скамейки копошатся. Гули-гули-гули…

Возле ворот Белого Замка Хасана окликнул часовой-янычар.

— Кто такой? — спросил он высокомерно. — Зачем идёшь в замок? Что несешь в своем мешке?

— Я Хасан, дéрвиш Мевликийской текии. Шейх текии послал меня, чтобы передать паше сделанную по его заказу книгу. Эту книгу я и несу паше.

— Коли так, проходи! — Янычар отворил калитку слева от ворот замка и пропустил его во двор.

Хасан вошел.

Перед ним во дворе трое солдат играли в кости. В стороне щипал травку старый мул, молодая женщина с открытым лицом набирала воду из колодца. В глубине двора возвышалась круглая башня из ослепительно-белого камня.

Один из солдат прервал игру, поднялся, шагнул навстречу Хасану и спросил почти то же, что часовой:

— Кто таков? Зачем пришёл?

Хасан слово в слово повторил свой ответ.

Солдат повернулся к башне и крикнул, сложив ладони:

— Тут какой-то дéрвиш! Он говорит, что принёс книжку нашему господину!

Прошло некоторое время. Наконец двери башни отворились, вышел старик, похожий на колдуна из сказки — длинная борода, черный тюрбан, пёстрый кафтан, сафьяновые туфли с загнутыми мысами. Шаркая ногами, он подошёл к Хасану, оглядел его с ног до головы и произнёс резким, каркающим голосом:

— Пойдём, дéрвиш! Господин паша давно ждёт эту книгу!

Хасан послушно последовал за ним.

Они вошли в башню, поднялись по винтовой лестнице, прошли мимо первого помещения — Хасан увидел там с десяток янычар, одни спали, другие чистили оружие или разговаривали. Один янычар поднял голову, посмотрел — кто поднимается по лестнице, но успокоился, увидев знакомого прислужника.

Они поднялись еще выше и наконец оказались в большой круглой комнате, с окнами, выходящими на все четыре стороны света. Пол комнаты был застелен дорогими тебризскими коврами, стояли низкие диваны, обитые испанской кожей, и серебряные итальянские канделябры. Посреди комнаты находилась удивительная вещь — огромный шар на подставке, покрытый рисунками и надписями.

Хасан слышал от одного дéрвиша, которому пришлось в своей жизни много путешествовать, что гяуры придумали такой шар, на котором рисуют все земли и страны, все моря и реки, сотворённые Аллахом, милостивым и милосердным, и назвали этот шар глобусом. Но он никак не думал увидеть этот гяурский глобус в доме правоверного мусульманина.

Азам-паша стоял возле глобуса, что-то на нем разглядывая. Это был невысокий, худощавый человек средних лет в расшитом золотом кафтане. Лицо его, покрытое глубокими морщинами, казалось блеклым и невыразительным, особенно на фоне богатого наряда и удивительной обстановки его жилища.

Войдя в обитель паши, старик, сопровождавший Хасана, низко поклонился сам и ткнул дéрвиша в бок, прошипев:

— Кланяйся паше!

Хасан поклонился скорее по привычке, чем из почтения.

Старик поклонился с деланым смирением:

— Да продлятся твои дни, паша! Прости своего слугу за то, что он нарушает твой покой.

Паша отвернулся от глобуса, шагнул навстречу пришедшим.

— Кого ты привел, старик?

— Это дéрвиш из Мевликийской текии, паша. Он принёс книгу, которую ты заказал их шейху.

— Ах, книгу! — Паша, казалось, был разочарован. — А что, беглого раба еще не поймали?

— Нет, паша, его еще ловят.

— И мой пергамент не нашли… — проговорил паша не вопросительным, но печальным тоном.

Старик на это ничего не ответил — должно быть, ответ был очевиден.

Паша небрежным жестом отпустил слугу и повернулся к Хасану:

— Покажи мне книгу, которую ты принёс, дéрвиш!

Хасан еще раз поклонился и выложил книгу на низкий столик из благовонного сандалового дерева.

Паша оживился, он перелистывал страницы, разглядывал чудесные миниатюры, изящные заставки и буквицы, расцвеченные лазурью и киноварью.

— Прекрасная работа! — качнул он головой, наконец оторвавшись от книги. — Передай шейху, что я очень доволен. Эта книга достойна лучших мастеров Герата или Тебриза. Удивительно, что такие мастера живут здесь, в этих глухих боснийских горах… — Он немного помолчал, потом снова заговорил тихо, мягко, доверительно: — Знаешь ли ты, дéрвиш, почему все властители и полководцы так ценят красивые книги? Почему, едва получив власть и богатство, они заказывают их мастерам каллиграфии и художникам? Почему, захватив город врага, они первым делом посещают его библиотеку, прежде даже, чем сокровищницу?

— Потому что красивая книга — это одна из радостей жизни. Одна из услад, дарованных нам Аллахом, милостивым, милосердным.

— Нет, дéрвиш, вовсе не поэтому! В жизни много радостей, более простых и понятных, чем книги, — вкусные яства, застольный разговор с друзьями, прекрасные женщины, соколиная охота, породистые лошади… Но только книги дают владыкам и полководцам надежду, что дела их продлятся за пределами смерти, что они будут ведомы потомкам. Поэтому каждый владыка, победив врага, спешит в его библиотеку и приказывает своим мастерам в каждой книге стереть имя предшественника и заменить его своим именем!

— Но потом придет новый победитель и снова заменит имя!

— Так и происходит, дéрвиш! Скажи, дéрвиш, почему шейх именно тебя послал ко мне в замок?

— Шейх был добр ко мне. Он посчитал, что я сделал много для этой книги, что без моего труда она не была бы так хороша.

— Должно быть, это так и есть, дéрвиш. Что ты делал в этой книге? Писал ли ты тексты, рисовал ли миниатюры, расцвечивал ли буквы красками?

— Я рисовал миниатюры.

— Покажи мне их!

Хасан показал паше свои работы. Он и правда мог ими гордиться — лазурь, голубая, как весеннее небо, киноварь красная, как кровь, сказочные птицы… Казалось, еще немного — и миниатюры оживут.

— Ты и правда очень искусен, дéрвиш! — одобрил паша. — Я награжу тебя по достоинству… — Он открыл сундучок черного дерева, достал из него кожаный кошель, полный денег, и протянул Хасану.

Хасан поклонился, благодаря. Но паша продолжил:

— Я знал одного мастера, каллиграфа, который владел своим искусством, как никто другой… Я повелел ему написать некий стих… — Паша замолчал, задумавшись о чем-то своем.

— И что же, он справился с этой работой? — осмелился спросить Хасан.

— Справился…

— Где же теперь его работа? И где сам мастер?

— Не знаю. Я велел своим людям искать его повсюду, но он как сквозь землю провалился. Вот что я хочу от тебя, дéрвиш. Ведь ты знаком