Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

ему стоило вернуться сюда с командой рабочих, но инспектор сомневался, что в администрации города прислушаются к его доводам, базирующимся только на умозаключениях.

Вдруг краем глаза Стуки заметил, как девушка вздрогнула и выпрямилась на сиденье. Аиша стала пристально вглядываться в окно, не сводя глаз с узкой тропинки, в самом начале которой росло дряхлое ореховое дерево, измученное возрастом и частой обрезкой. Тропинка тянулась через поле метров на триста, затем резко сворачивала налево и шла вдоль неглубокого рва, возле которого виднелись остатки опор ирригационных каналов.

Стуки резко затормозил. Аиша показала пальцем туда, где тропинка совершала крутой поворот.

— Там! — глухим голосом произнесла девушка.

Полицейский, будто чемпион по бегу, добежал до места за считанные секунды. Инспектор увидел верхний край колодца. С него сняли только первое, возвышающееся над землей цементное кольцо, остальная часть резервуара оставалась в почве.

— Там! — повторила Аиша, которая видела Мадонну, а возможно, и не только ее.

25 ноября. Четверг

Стуки подождал, пока специалисты определили точное местоположение тела, а затем встал позади экскаватора, словно за катафалком. Машина снимет только верхний слой земли, потом наступит очередь команды копателей.

Когда экскаваторщик завершил свою часть работы, двое совсем молодых парней спустились в яму, двигаясь, как заметил Стуки, с чрезвычайной деликатностью. «Все-таки, среди молодежи иногда попадаются и нормальные люди», — подумал инспектор. Он наблюдал, как с лопат копателей падали комки земли, сначала светло-серые, а потом более темные. Комиссар Леонарди и агент Ландрулли молча стояли возле ямы.

Стуки знал, что тело Аличе уже видоизменилось, превратившись в прах. Таков круговорот веществ в природе: минеральные соли обогащают почву. Растворимые в воде, как самые обыкновенные соль и сахар.

Когда один из копателей закричал, что видны кости, и все бросились к яме, Стуки развернулся и медленно пошел прочь. Настало время Аличе наконец обрести покой. И ему, Стуки, тоже был необходим отдых.

Леонарди выслушал признание Беатриче Бельтраме. Твердым и ясным голосом женщина рассказала о том, как все произошло. О том, как она пыталась уговорить Аличе вернуться домой. О своем страхе навсегда остаться один на один с сумасшедшей матерью. И о двух нечаянных выстрелах из отцовского пистолета. Беатриче понятия не имела, что пистолет был заряжен, уверенная в том, что ее мать не держала бы в доме боевое оружие.

— Моя мать не должна была хранить в доме заряженный пистолет! — выкрикнула женщина в ярости.

Если у тебя осталась хоть капля любви ко мне… ты не выстрелишь.

Если у тебя осталась хоть капля любви ко мне… останься.

Если у тебя осталась хоть капля любви ко мне… ты позволишь мне уехать.

Если у тебя осталась хоть капля любви…

— Ее пальцы сами нажали на курок.

— Как это — сами, Ландрулли?

— Аличе боялась своей сестры больше, чем смерти. От этого Беатриче буквально потеряла разум. Это и есть сила зла, инспектор.

— Зла? Ты говоришь, зла? — не выдержал Стуки. — Зло — это пепел, оставшийся после того, как были сожжены все мосты. Оно создано из проблем, которые человек больше не в состоянии разрешить.

По словам Беатриче, причиной, по которой ее сестра хотела все бросить и начать жизнь заново, был совсем не экзистенциальный кризис и не какой-то мистический опыт. Аличе досконально изучила окружавших ее людей и решила, что хочет сама выбирать, с кем ей жить.

— Аличе Бельтраме не собиралась ни в Меджугорье, ни в другое святое место, как думали вы, инспектор.

— Нет?

— Кажется, она направлялась в крошечную деревушку во Франции, но я еще не выяснил, куда именно.

— Понимаю. Работая над подготовкой своих эксклюзивных религиозных туров, синьорина Бельтраме имела возможность поближе познакомиться с такими местечками, где люди жили просто и неторопливо.

— И как это им только удается, инспектор?

— Не знаю, Ландрулли. Однако получается, что Бельтраме стреляла в свою сестру, потому что та хотела жить без забот?

— Инспектор, вы ведь тоже слышали, как Беатриче произнесла такую фразу: если здоровые уедут, оставив сумасшедших одних, чем все это закончится?

— А правда, Ландрулли, чем это могло бы закончиться?

— Кто может знать, инспектор?

— Кстати, Ландрулли, как ты думаешь, почему Беатриче не избавилась от орудия преступления? Странно, что она его сохранила.

— Это был пистолет ее отца. Бельтраме ни за что бы с ним не рассталась.

Инспектор Стуки никогда не брился по вечерам, но сегодня был особый случай. Он встал перед зеркалом, намылил щеки и принялся искать бритву.

Инспектор решил, что завтра они со всей командой отметят успех. Он подумал, что будет рад увидеть даже агента Сперелли, у которого было много мускулов и мало мозгов, но, в конце концов, под хорошим руководством он тоже был неплох. А сегодня вечером Стуки пригласил в ресторан Елену и ее странного сыночка, если, конечно, тот согласится пойти с ними и наблюдать, как они с Еленой воркуют друг с другом, будто два влюбленных голубка. Стуки в этом сильно сомневался.

Чуть раньше, когда на часах было ровно девятнадцать ноль-ноль, в дверь его квартиры позвонил доктор Анабанти. Сначала фитотерапевт порассуждал о будущем планеты и других не менее важных вещах. Затем он перешел к делу, сообщив, что видел, как сиделка мистера Баттистона выгуливала собаку. Так вот куда делся Арго! Пес попросту вернулся домой.

Стуки наконец-то нашел бритвенный станок и тщательно, до последнего волоска, выбрил лицо. Затем он нанес на кожу увлажняющий крем и надел свежевыглаженную рубашку и элегантный пиджак. Инспектор был уверен, что произведет прекрасное впечатление. В конце концов, каждый мужчина знает, когда настает момент показать себя с лучшей стороны.

— Добрый вечер, синьор Баттистон. Я пришел узнать, как вы себя чувствуете, — проговорил инспектор Стуки, пытаясь обойти полную молдаванку, которая преграждала собой дверной проем.

Старый альпийский стрелок взглянул на Стуки, затем перевел взгляд на собаку, всем своим видом словно говоря: «Выкладывай все как есть».

— Вы пришли спросить об Арго? — спросил старик сиплым голосом.

— Я вот что хотел сказать, — Стуки прочистил горло. — Всем нам когда-нибудь придет время умирать. Я подумал… если что… не согласитесь ли вы оставить мне в наследство вашего пса? Сразу признаюсь: в эти дни мне было нелегко с ним справляться. И я отдаю себе отчет, что это создаст мне определенные трудности. Но обещаю вам, что смогу организоваться, — выпалил полицейский.

Синьор Баттистон продолжал с нежностью смотреть на свою собаку.

— Что скажете? — спросил его инспектор.

— Жаль все-таки умирать… — еле слышно ответил старик.

 Фульвио Эрвас

Пока воды Венеции тихие

Клаудии Заджа, которая с только ей присущим терпением познакомила меня со всем многообразием Венеции

Мохсену Амзехяну – за то, что научил меня всматриваться вдаль

Прекрасна и удивительна материя живых камней, доставляемых из Ровиньо и Бриони…[122] Они белые, напоминают мрамор, но тверды и прочны до такой степени, что остаются неизменными очень долго, невзирая на разрушительное действие льда и солнца.

Франческо Сансовино[123]

© Marcos y Marcos 2009

© Оксана Рогоза, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке. Livebook Publishing LTD, 2025

12 июля

Суббота

Оно шипит и пенится.

…Во сне инспектор Стуки