Отдайте ее мне! - Ольга Авдеенко

— Надеюсь, я вас не обидел, моя дорогая мисс Кроуфорд, — проникновенно сказал Саттерфилд, — и вы простите мое глупое беспокойство!

— Здесь нечего прощать, сэр: вас ввели в заблуждение.

— Это все моя жена! — с досадой воскликнул банкир. — Она обожает бульварную прессу и, мало того, верит всему, что там пишут! Что, скажите на милость, можно украсть у художников?! Да еще среди бела дня! Краски?! Кисти?! Это же полная чушь!

— Не представляю, кого могли привлечь чужие краски и кисти, — осторожно согласилась девушка.

— Что ж, надеюсь, — сказал Саттерфилд, успокаиваясь, — и с Брайаном Шерманом ничего не случилось, так же, как и с вами. Не хотелось бы, чтобы выдумки газетных борзописцев скомпрометировали мое мероприятие.

Патрисия обрадовалась поводу уйти от нежелательной темы и спросила своего гостя, как продвигается подготовка к аукциону. Они немного поговорили об этом, и Саттерфилд, напоследок еще раз извинившись, удалился.

Девушка почувствовала, что устала от напряжения: ей приходилось тщательно подбирать слова, чтобы случайно не проговориться о вчерашних событиях. Она похвалила себя за то, как успешно ей это удалось, причем она ни разу не покривила душой.

Патрисия вернулась к прерванному занятию, но тут услышала голоса, доносившиеся из холла: это, наконец, вернулся сэр Уильям. Она захлопнула книгу и помчалась к дядюшке — расспрашивать. Однако его рассказ оказался, по ее мнению, непростительно краток, и никаких подробностей девушке добиться не удалось.

Билл Робсон уселся на стул, дернул плечом, стряхивая руку сопровождавшего его констебля, и с угрюмым равнодушием уставился на инспектора Найта. Тот молчал, почти физически ощущая, как присутствие арестованного заполнило все пространство комнаты для допросов. И причиной тому были даже не высокий рост и крепкое сложение Робсона, а исходящие от него волны озлобленности и угрозы. Утром допрос длился почти три часа: убийца то молчал, то огрызался, то откровенно издевался, и это несмотря на то, что ему сразу предъявили неоспоримую улику — орудие преступления. Инспектор понимал, что сейчас ему тоже придется нелегко, и велел себе набраться терпения.

— У меня остались к вам вопросы, — наконец произнес Найт.

— Что вам еще? — буркнул Робсон. — Я уже признался, что убил ту испанку!

— Зачем вы к ней явились?

— Ясное дело — ограбить хотел!

— Как вы ее нашли?

— По компасу, — ухмыльнулся Робсон.

— Смешно, — невольно усмехнулся инспектор. — Но неверно. Вашей целью была некая драгоценная шкатулка, и после убийства вы продолжали идти по ее следу.

— Не знаю ни о какой шкатулке, — зевнул Билл Робсон.

— У нас есть свидетели, которые это подтвердят.

— Какие еще свидетели?

— Одному из них, антиквару, вы нанесли телесные повреждения, когда увидели у него рисунок шкатулки.

— Случайно вышло. И он сам зачем-то показал мне этот рисунок.

— Другой нанес телесные повреждения вам.

— А, та рыжая малявка! Я требую, чтобы ее судили.

— Впрочем, все это не столь важно. Я хочу знать одно: кто вас направлял?

— Никто меня не направлял!

— Мне не нужно вам объяснять, что если вы окажете помощь следствию…

— … то меня вместо пеньковой веревки вздернут на шелковой! — зло ощерился Робсон. — Прямо праздник какой-то! Знаете что? Заливайте ваши сказочки детишкам! Я не желаю вам помогать и не буду! Все, больше ни слова не скажу.

Он демонстративно сжал губы и упрямо выставил подбородок.

— Хорошо, не говорите, — согласился инспектор.

Преступник прищурился, удивленный его внезапной покладистостью. Найт сделал констеблю знак увести арестованного. Дождавшись, когда Билл Робсон окажется у двери, спиной к нему, инспектор негромко произнес:

— Но я прошу вас подумать: вы действительно хотите в одиночку расплачиваться за убийство?

Спина дрогнула, напряглась, но ответа не последовало, и в следующую секунду Робсон молча шагнул вперед.

Инспектор Найт вернулся в кабинет. В ожидании своего помощника он принялся внимательно просматривать материалы, которые им удалось собрать, в надежде выявить какой-нибудь ранее не замеченный факт или намек. Он провел за этим занятием довольно долгое время, однако факты не желали складываться в связную историю, а намеки оставались туманными. Безусловно, они с Лейтоном уже добились многого, тем не менее инспектору продолжало казаться, будто он до сих пор блуждает в темноте.

Найт устало откинулся на спинку стула, поднял голову — и с некоторым удивлением обнаружил, что он действительно если не блуждает, то сидит почти в полной темноте. Он встал, прошелся по комнате и зажег газовые рожки. Затем взглянул на настенные часы и снова удивился: Лейтон отсутствует уже более четырех часов! Инспектор нахмурился: неужели требуется так много времени, чтобы съездить в скобяную лавку и задать пару вопросов ее владельцу? Стажер заблудился в подземке? Или решил пройтись пешком?

Тут в коридоре послышались быстрые шаги, а через минуту дверь распахнулась и в кабинет влетел констебль Лейтон, запыхавшийся и взбудораженный.

— В чем дело? — недовольно спросил Найт. — Почему вы так долго?

— Минуту, — прохрипел стажер, — пожалуйста…

Он подскочил к стоявшему на подоконнике графину с водой, налил себе полный стакан и жадно, не прерываясь, чтобы вздохнуть, выпил его до дна. Затем налил еще, сделал несколько больших глотков, отдышался и выпалил:

— Меня арестовали!

— Как?! Что вы натворили?

— Я приехал на Уиллоу-стрит, нашел эту лавку, — принялся объяснять Лейтон, возбужденно расхаживая по кабинету. — Отец мисс Коллинз был на месте — спокойный, серьезный человек. Я решил притвориться заказчиком, дал ему рисунок Шермана и спросил, можно ли сделать такой ключ. Мистер Коллинз сказал, что ему нужно посмотреть, есть ли у него подходящие болванки, и ушел куда-то вглубь лавки. Тут мимо меня прошмыгнул мальчишка лет десяти — наверно, его ученик — и выбежал на улицу. Хозяин вернулся и начал возиться со своим станком, что-то примерять, подтачивать… Я стою, жду. Минут через пять возвращается этот мальчишка и приводит с собой констебля. Такого здоровенного, выше меня на три головы, а плечи у него, — он развел руки в стороны, — вот такие!

Найт почувствовал, что его разбирает смех. Лейтон продолжал:

— Мистер Коллинз говорит ему: мол, два месяца назад точно такой же дубликат заказывала у него одна почтенная особа, а этот жулик — показывает на меня — собирается забраться в дом к этой особе. Я полез в карман за удостоверением, но этот здоровяк как обхватит меня своими ручищами! — Он изобразил, как именно с ним поступили. — В общем, скрутили меня, приволокли в участок, заперли в клетку. Стали разбираться. Мне удалось-таки предъявить удостоверение, но мне не поверили, даже смотреть не стали! Плохо дело, думаю. Тут я, к счастью, вспомнил фамилию