Отдайте ее мне! - Ольга Авдеенко

— Да, дорогая. Я убедился, что это очень старательная и абсолютно честная девушка и что ее обвинили ложно. Она рассказала, что хозяин сам велел ей упаковать статуэтку и в тот же день куда-то ушел, взяв ее с собой. Это было пятого мая. Дату она запомнила абсолютно точно, так как на следующий день, шестого, ее уволили. Хозяйка заметила пропажу статуэтки, а хозяин обвинил горничную в том, что та якобы ее разбила. По словам девушки, он сильно гневался и велел ей убираться немедленно. Тем же вечером горничная покинула дом.

«Именно в этот вечер Саттерфилд отпустил всех слуг, а Робсон забрался к нему в дом, — автоматически отметил про себя инспектор. — А на следующий день была убита Рамона Дэвис». Он поинтересовался:

— Чем же завершилось ваше расследование, сэр?

— Тем, что я порекомендовал горничную одной своей знакомой, «Розовая девушка» теперь украшает мой кабинет, а ее загадка остается неразгаданной. — Сэр Уильям с улыбкой развел руками: — Как видите, это было совершенно невинное расследование, которое, как я думаю, никоим образом не затрагивает ваше собственное. Я лишь, можно сказать, аккуратно ходил по краю. Ну как? Я вас развлек?

Найт рассмеялся:

— Я получил огромное удовольствие!

— Благодарю! — шутливо поклонился пожилой джентльмен.

— Как я посмотрю, профессия сыщика пользуется популярностью в вашей семье.

— Только одних почему-то сажают под домашний арест, а других выслушивают, да еще и с огромным удовольствием, — тихонько проворчала Патрисия. — Нет справедливости на свете!

Мужчины переглянулись, пряча усмешки.

Позже, когда инспектор Найт ушел, сэр Уильям сказал своей племяннице:

— А ведь он о чем-то догадался. Тебе не показалось?

— Мне лишь показалось, что ему очень понравился абрикосовый пирог, — откликнулась та с невинным видом. — Он съел целых четыре куска.

22 мая 1887 года, воскресенье. Лот номер четырнадцать

Большой танцевальный зал в доме Альфреда Саттерфилда постепенно заполняла нарядная публика — мужчины во фраках, женщины в вечерних платьях. По обеим сторонам от входа у стен стояли длинные столы с легкими закусками и напитками, где дежурили два приглашенных официанта; еще несколько официантов лавировали между гостями, предлагая шампанское. В противоположном конце, на небольшом возвышении, где во время балов располагался оркестр, теперь стояла кафедра, на крышке которой покоились молоток и колокольчик. Вдоль боковых стен на деревянных треногах были выставлены картины, а на специальных постаментах — небольшие скульптуры из бронзы. Будущие участники аукциона неспешно прохаживались по залу, изучая лоты и заглядывая в каталог, которым каждого снабжали при входе.

— Мисс Кроуфорд, вы выглядите восхитительно! — негромко сказал девушке хозяин дома, окидывая ее одобрительным взглядом.

— Немного нервничаю, — призналась та. — Никогда не любила быть в центре внимания. Знаете, когда просят сыграть на рояле или спеть…

— Не переживайте, — Саттерфилд отечески коснулся ее плеча, — сегодня в центре внимания будете не вы, а я. Вам только нужно будет подходить к покупателям и записывать имя и адрес. Кстати, я уверен, что вы прекрасно играете и поете!

— Не стану отрицать, — засмеялась девушка, — чтобы вас не разочаровывать.

— Вы скромничаете. Я был бы рад услышать вас. В самое ближайшее время.

— Вы очень любезны, сэр.

— Ах, простите, дорогая, я должен поприветствовать лорд-мэра…

С этими словами банкир устремился к появившемуся в дверях крупному господину с зачесанными назад волосами и жесткими усами. К Патрисии подошла Лорейн Саттерфилд. Скучающим взглядом красавица обвела зал и негромко сказала:

— Вы не находите, мисс, что наш лорд-мэр выглядит точь-в-точь как на карикатуре в «Вэнити Фэйр»?[29] Впрочем, здесь многие выглядят словно карикатуры. Особенно женщины — совершеннейшая безвкусица! Кстати, дорогая, у вас локон выбился с левой стороны.

Патрисия с досадой скосила глаза: ее рыжие кудри всегда отчаянно сопротивлялись, когда их пытались уложить в аккуратную прическу; сегодня совместно с горничной Молли они потратили целый час, чтобы придать им достойный вид.

— Не расстраивайтесь, мисс Кроуфорд, — сладко улыбнулась Лорейн. — Соседняя комната специально оборудована так, чтобы дамы могли там передохнуть после танца и попудрить носик. Идемте, я вас отведу.

Девушка с благодарностью согласилась.

Комната напоминала театральную грим-уборную: вдоль одной стены там размещались туалетные столики с трельяжами и всеми необходимыми принадлежностями, а напротив — удобные диванчики и кресла; два больших напольных зеркала в углу были установлены так, чтобы дамы могли рассмотреть себя во весь рост и со всех сторон.

Патрисия уселась за столик и с беспокойством воззрилась на свое отражение. Миссис Саттерфилд была сама любезность.

— Позвольте, я вам помогу, — предложила она. — Это пустяки — достаточно просто подколоть в одном месте…

Из расшитой бисером сумочки, висевшей у нее на руке, женщина вытащила шпильку. При этом из сумочки выпал носовой платок. Патрисия наклонилась, подняла его и протянула хозяйке.

— Положите пока на столик, — попросила та, прилаживая шпильку. — Ну вот, готово.

Девушка поблагодарила и повертела головой, глядя в зеркало. Лорейн присмотрелась к платку:

— А, это не мой, это инспектора Найта. Он обронил его у меня в будуаре. Хорошо, что я вовремя обнаружила этот платок и мой муж его не увидел. Знаете, инспектор попросил меня о личной встрече и… Признаться, я от него такого не ожидала… Вернее, ожидала большего… Боже, что я говорю, ведь это секрет! — Она в испуге прижала пальцы к губам, а потом улыбнулась ошеломленному отражению Патрисии: — Впрочем, я уверена, что вы не станете сплетничать… Ах, простите: мне нужно идти встречать гостей, иначе Альфред будет недоволен!

Красавица выплыла из уборной, а Патрисия уставилась на букву Н, вышитую в уголке платка.

Через минуту Патрисия с каталогом в руках пустилась обходить зал, чтобы в очередной раз проверить, не перепутаны ли таблички с номерами. Однако мысли ее поневоле крутились вокруг злосчастного носового платка. «Буква Н ничего не значит, — убеждала она себя. — С таким же успехом этот дурацкий платок может принадлежать капитану Немо. И потом, он же сам дал мне свой платок — и на нем не инициалы, на нем графский герб!.. Или у него есть еще и отдельные платки — для посещения будуаров?» Задумавшись, она чуть не натолкнулась на высокого джентльмена. Тот извинился, и тут девушка узнала в нем инспектора Найта.

— У вас все носовые платки с гербом графа Рэндалла? — выпалила она, не успев отключиться от своих размышлений.

— Все, — подтвердил Найт, глядя на нее с веселым удивлением.

— Все-все?

— Все до одного. Правда, такие платки предназначались старшему сыну, а я — младший. Впрочем, уверен, вам это известно… Тем не менее матушка обеспечила меня ими на много лет вперед.

— Это замечательно! — просияла девушка. — Что