Неосновной инстинкт - Юлия Олеговна Чеснокова

Простить Херин может и простит, но перестанет доверять. Да и тревог сколько будет! Она ж тогда не уснет ни разу, пока он не будет возвращаться, забудет покой и затарится седативными средствами. После того, что она пережила когда-то в далекой юности, у неё уже были проблемы с устойчивым состоянием. Подвергнуть её такому стрессу? Заставить страдать, плакать и маяться? Он вспомнил, как она разрыдалась недавно, и опять самому стало больно до щипания в глазах. Сказать правду ей или нет?

Позвонив домой с работы, Ёнгук пообещал вернуться пораньше. По голосу жена вроде даже не обижалась. Она была воплощением доброты для него, и забывала размолвки быстро, да и ссориться толком не умела. Скажет какую-нибудь претензию и тут же замолчит с покорными, но жалобными глазищами. Не исправишься — сам себя ненавидеть начнешь и считать козлом последним, поэтому одного слова обычно достаточно, чтоб сразу и навсегда понять, как себя надо вести. Гук улыбнулся, зависнув на лицезрении фотоснимка, где они были втроём, с Бомми, ещё совсем-совсем крошечной. День немного наладился и пошёл быстрее. Но его омрачил один из звонков, оказавшийся вполне ожидаемым, но таким нежеланным. Один из главарей клана, пять человек которого они порешили, вышел на него и предложил встретиться и поговорить этой же ночью. «Поговорить», разумеется, не обозначало прийти тет-а-тет в ресторан и выпить вина за беседой. Это было приглашением на казнь. То есть, мафия так думала. Но Ёнгук надеялся побарахтаться.

Собравшись в семь часов вечера, адвокат вышел из конторы и побрёл искать очередной желтый автотранспорт, занимающийся доставкой двуногих. Хоть он и имел машину сам, но в последние сутки проще было передвигаться так. Застегнув пиджак, Гук похлопал по карманам, убедившись, что записка с адресом места встречи не забыта, пусть даже он и запомнил всё наизусть. В другом кармане обнаружились сигареты и он, вспомнив о своей привычке, закурил, пока дожидался такси. Когда подъезжал к своему подъезду — прожевал жвачку, чтобы избавить окружающих от запаха табака. Что-то внутри радуется и странно тоскует при сегодняшнем возвращении. Смогут ли они побороть сотню бандитов, или он поднимается на этом лифте последний раз? Конечно, это не станет для него неожиданностью — он ежедневно готов к тому, что может что-либо произойти и день будет последним. Как понимающий непредсказуемость мира, он давно уладил все бумажные вопросы и документацию, у него всегда было готово завещание, всё имущество на супругу, никаких долгов и рассчитанное обеспечение семьи даже после его смерти. «Что-то совсем загнался в нехороших предчувствиях» — одернул себя Ёнгук и открыл дверь домой.

— Рин, я вернулся! — крикнул он, и она тут же показалась из зала. Улыбаясь, подошла к нему и, обняв, поцеловала.

— Сегодня никак метеорит упал, что ты в такое время дома. — Не желая ничем вызывать подозрений, он тоже улыбался ей и делал вид, что в голове нет ни одной темной мысли.

— Мне надо будет позже отъехать на пару часиков, с клиентом новым встретиться, но в целом я весь ваш, — хотевшая было скорчить кислую мину Херин передумала и, привычно вздохнув от неизбежной неугомонности мужа в работе, обняла его ещё крепче.

— Не хочу тебя никуда отпускать.

— Да я сам как-то не рвусь ехать, — иронично хмыкнул Гук, понимая, что прощаться с жизнью никому приятно не станет, тем более спешить к этому событию, но ведь есть же хоть маленькая надежда, что всё обернётся в их пользу? Да, надежда… Хоуп наверняка ведь уже приехал, а он с ним ещё не пересекся даже. Надо пораньше выехать, чтобы обсудить с парнями тонкости ночного действа. Сколько их прибыло? Насколько они хороши в бою? Вообще-то у Джея опытные бойцы, должны быть отличными. Ладно, позже об этом. — Пойду с Бомми поздороваюсь.

Ребенок сидел в детском манеже, развлекаясь с мягкой игрушкой, и что-то мямлил себе под нос. Из вразумительных слов девочка пока произносила только «мама», зато ползала, если выпустить на пол, со скоростью ящерицы. Потомственная неусидчивость. Ёнгук протянул ей руки и она, узнав его, бросила своё занятие и потянулась навстречу. Вытащенная наружу, она устроилась на руках отца.

— Ну что, как у нас дела? — расплываясь в беззубой, кроме двух появляющихся передних, улыбке, Бомми принялась ощупывать лацканы пиджака. Херин подошла к ним, наблюдая общение папы с дочкой. — Знаешь, говорят, что сделать дочку — это ювелирная работа, а сыновья рождаются только у настоящих мужиков, — Гук обернулся на жену и наиграно нахмурился. — Я не пойму, я ювелир, а не мужик, что ли?

— Ты в себе ещё сомневаешься? — засмеялась она, уткнувшись ему в плечо сбоку.

— Нет, ну это был намек на толстые обстоятельства… не стать ли мне ещё и настоящим мужчиной?

— Что за внезапно проснувшаяся страсть к размножению? — приподнялись брови молодой женщины.

— Какая ещё внезапно проснувшаяся? — «Когда чувствуешь близкий конец, как-то всегда тянет наследить побольше, — думал Ёнгук — А если и меня, и Хима пристрелят сегодня? Что останется после нас? Наш род, который возглавляет золотых уже несколько сотен лет, дело Джунвона, всё коту под хвост? Это будет печально» — Она разве во мне засыпает когда-нибудь?

— Гук, ну не при Бомми же, — покосилась Херин на дочку так, словно та могла что-то понять. Девочка перешла к ощупыванию подбородка отца, хлопая вылупленными глазами.

— Ты против здорового просвещения молодежи? А я вот собираюсь рассказать ей, откуда берутся дети, когда ей будет лет двенадцать. Чтоб не успела узнать это где не надо и наделать, чего не надо.

— С твоим длинным языком, она узнает это ещё до того, как научится ходить, — не зная, как реагировать на такое предложение о воспитании, укорила его Херин.

— Ну, так найди моему языку применение получше, — чмокнув дочку, опустил её Ёнгук обратно и развернулся к жене.

— Долго искать не придётся, — взяв его за освободившиеся руки, прильнула к нему она и, не успев подтянуться, получила поцелуй в ответном наклоне. Забыв обо всём, Гук прижал её к себе сильнее и, когда его руки вдавили её в себя, а целование грозило никогда не закончиться, Херин задела бедром его раненую ногу и он, простонав занятым ртом, опомнился, что под брюками у него повязка, которую жене видеть пока бы не надо. К счастью, стон сошёл за не сдержавшееся возбуждение. А если она начнет его касаться и ощупывать, что вполне естественно и законно для жены?

— Я в душ и вернусь, ладно? — оторвался он и быстрее ретировался. Так-так-так, есть время подумать, как объяснить. Гук задвинул защелку в ванной комнате,