Огоньки на воде - Тесса Морис-Судзуки

class="p1">– Она передала мне кое-какие фотографии, сделанные в Китае. Она пишет – писала – «Мне кажется, я видела человека на фотографии. Он повсюду». Видимо, она имела в виду кого-то на одной из тех фотографий, но кого именно, я не знаю.

– Где сейчас эти фотографии?

Фергюс достал из рюкзака пачку фотографий и нетвердой рукой протянул полицейскому. Тот выложил снимки из пачки, быстро проглядел их и молча убрал в папку, лежавшую перед ним на металлическом столе.

– И что вы знаете об этих фотографиях?

– Ничего. Мы собирались встретиться. Она хотела мне о них что-то рассказать. Но в последнее время, после отъезда Теда – Теодора – в Штаты, я не мог с ней связаться. Я послал ей записку пару недель назад, хотел договориться о встрече, но ответа не получил, пока не прочитал это письмо сегодня.

На некоторое время воцарилось молчание. Видимо, полицейский взвешивал ответы Фергюса, и Элли показалось, что он ими недоволен, но решил пока эту тему оставить. Он хмуро посмотрел на письмо, снял очки и протер их носовым платком, по очереди посмотрел на Фергюса и Элли.

– Как думаете, что мисс Токо имела в виду, говоря «он повсюду»?

– Не представляю, – сказал Фергюс.

– А вы, миссис Раскин?

Элли просто покачала головой. Ей бы прочесть остальную часть письма; жаль, что она не читает по-китайски. Уловить тон письма, чувства, какие пыталась передать Вида. Какими словами она обращалась к Фергюсу? Ведь от слов многое зависит.

Но полицейский сложил письмо, сунул его в папку поверх фотографий и переключился на Элли. Спросил, знала ли она Виду. Часто ли они встречались? Когда виделись в последний раз? В котором часу звонил Фергюс? В котором часу она приехала в квартиру Виды? Не заметила ли чего-нибудь подозрительного, когда пришла?

– Кое-что было, – неуверенно сказала Элли. – Не когда я пришла в квартиру, а потом, когда искала телефон-автомат, чтобы позвонить вам. На скамейке чуть в стороне от дома Виды – мисс Токо – сидел парень. Просто сидел и смотрел на улицу. Не знаю, важно ли это, но было тут что-то странное. На улице темно, начинался дождь, а он просто сидел на скамейке.

– Можете его описать? – спросил полицейский.

Едва ли, подумала Элли. Как описать человека, которого ты видела мимоходом?

– На нем была студенческая форма – знаете, такая черная, с латунными пуговицами. Худой, кажется, совсем парнишка – лет девятнадцать, может, двадцать. И у него была большая сумка. В таких носят теннисные ракетки или что-то вроде этого. Кажется, синяя.

Толстый полицейский что-то записал, но его начальнику, судя по всему, эта тема была не интересна. Он просто кивнул и сказал:

– Спасибо, миссис Раскин.

Потом поднялся, открыл дверь комнаты для допросов и жестом предложил Элли выйти.

– Хочу поговорить с вашим мужем наедине, если не возражаете. Можете подождать его в приемной. Вам принесут чашку чая.

Фергюс умоляюще посмотрел на Элли, когда она выходила из комнаты. Наверное, так, подумала Элли, чувствуют себя родители, первый раз оставляя в школе свое чадо. Ее сердце болело за мужа, но что она могла сделать?

* * *

В мрачноватой приемной, где висели плакаты с не очень привлекательными снимками разыскиваемых и пропавших людей, Элли попросила разрешения воспользоваться телефоном. Британская миссия в это время, конечно, закрыта, но у нее был номер домашнего телефона сотрудника миссии Фреда Куинси. Элли дозвонилась, но, говоря с Куинси, слышала на фоне какие-то голоса – похоже, она застала его в разгар какой-то вечеринки.

– Боже! Какая ужасная новость! – сказал Фред, когда она в двух словах объяснила, что произошло. – Слушай, Элли, никто не заподозрит вас с Фергюсом в том, что вы в этом замешаны. Уверен, полиция просто действует по протоколу и вас сейчас отпустят. Так что не волнуйся. На всякий случай я все расскажу нашему юристу, а ты сразу позвони мне, если будут проблемы с полицией.

На другом конце линии раздался смех и звон посуды.

– Извини, Элли. Мне надо идти. Жаль, что ты попала в такую переделку. Я просто потрясен! Все с тобой будет в порядке, договорились?

– Да. Наверное. Спасибо, Фред.

Связь прервалась, и она снова стала разглядывать плакаты с объявлениями о розыске, с которых на нее с каменной враждебностью смотрела шеренга глаз.

Фергюс вышел из комнаты для допросов примерно через полчаса – осунувшийся, бледный, изможденный. Элли очень хотелось узнать, затронула ли полиция его отношения с Видой, но спрашивать его об этом сейчас она не решилась. А сам Фергюс ничего ей не сказал. Просто взял за руку, чтобы выйти на улицу, в душный вечер.

Едва они открыли дверь полицейского участка, раздалась вспышка, что-то треснуло. Молния, решила Элли. Но тут же увидела: недалеко от входа стоит фотограф, а к его камере прикреплен серебристый металлический диск. Она повернулась в его сторону, и ее ослепила еще одна вспышка.

Японские газеты уже были в курсе дела. Видимо, им сообщила полиция. И теперь их с Фергюсом лица украсят первые полосы завтрашних газет?

В такси, где они молча сидели бок о бок по дороге домой, она вдруг вспомнила о предупреждении Ватанабе. «Даже намек на что-нибудь неподобающее – и ваши шансы могут свестись к нулю».

Элли не отрываясь смотрела на размытый блеск ночного Токио, и по щекам текли слезы. Фергюс, видимо, решил, что она плачет по Виде, и взял ее за руку. Она знала, что должна оплакивать убитую поэтессу, страдать из-за этой ужасной смерти. Но вместо этого мозг Элли сверлила мысль: «Майя. Боже, Майя. Что мы наделали? Ведь уже почти все готово – и мы снова тебя потеряем?»

Глава 18

Потом Дзюн думал, что его мозг, наверное, на время отключился. Он совсем замерз и оцепенел, не мог двигаться и даже думать. Он не мог вспомнить, как и когда он оказался на скамейке у дороги, просто сидел там, рядом с драгоценной сумкой, смотрел на улицу и ждал, что будет дальше.

Он видел, как к дому подъехал рыжеволосый мужчина, мистер Раскин, а через пару минут выскочил оттуда, в панике размахивая руками. Дзюн решил, что мужчина хочет вызвать полицию, но вместо них у дверей вскоре появилась Крольчиха.

К тому времени к Дзюну вернулась способность мыслить. Как он не догадался? Ведь Гото спросил его: «Сам подумай, что с ней будет?» Он должен был догадаться, он же видел, что стало с советским корейцем. Значит, знал, чем все закончится. Разгромленная квартира. Тело на полу. Опухшее лицо и выпученные глаза. К ней их привел он. История Гото