Огоньки на воде - Тесса Морис-Судзуки

– Что у тебя там такое, черт возьми? – удивившись, резко спросила женщина и стала расстегивать на сумке сломанную молнию.

Дзюн прислонился к фанерной стене комнаты и закрыл лицо руками.

– Прошу вас, помогите мне, – взмолился он. – Меня только что бросила жена.

Он заплакал.

Глава 19

Лежа ночью на футоне, Элли чувствовала, как непривычно напряжен Фергюс, он словно одеревенел. Вытянулся на спине и молча смотрел в темноту. Элли хотела утешить его, но так устала, что нужные слова не шли в голову. На удивление, она заснула довольно быстро и проспала до восьми – ее донимали тревожные сны, но, проснувшись, она тут же их забыла.

Открыв глаза, она поняла, что Фергюс уже встал. Из гостиной доносились его шаги и шипение чайника на плите. Несколько секунд ей казалось, что впереди – обычный день, она будет готовиться к урокам английского, потом планировать поездку в детский дом. Но тут к ней вернулись события прошлого вечера, и ее словно ударили под дых.

Она медленно встала, поправила поясок своего летнего юката и прошла в гостиную – за столом сидел Фергюс и внимательно смотрел на снимок у себя в руках. Сначала Элли подумала, что это фотография Виды. Но когда она подошла, положила руки на плечи Фергюса и стала нежно массировать его шею в знак утешения, поняла: перед ним не фотография убитой. Это был один из снимков, сделанных Видой в Китае, – с темным отпечатком большого пальца в углу.

– Я думала, ты отдал снимки полиции, – сказала она, удивленная и растерянная.

– Этот не отдал. – Голос Фергюса звучал нерешительно. – Про этот… забыл.

– Забыл?

– Да. Честно, Элли. Я вытащил его из пакета, хотел посмотреть в такси по дороге к Виде. Когда такси остановилось, сунул снимок в карман, а потом мне уже было не до него.

– Лучше скажи об этом полиции. Передай им этот снимок, прошу тебя. Чем быстрее, тем лучше.

– Не знаю, – сказал Фергюс. – Так ли это важно? У них есть два других, на них почти то же самое, что на этом.

Элли задумалась: он не хочет снова общаться с полицией или это просто желание журналиста придержать все, что поможет слепить хороший материал для статьи? Или дело в том, что этот снимок и маленькая фиолетовая книжечка со стихами – единственное, что осталось у него от Виды?

Она глянула через его плечо на снимок. Японцы в военных фуражках с козырьком, китаец в панаме. Лица разглядеть трудно.

Она хотела поспорить с Фергюсом, уговорить его – будет спокойнее, если он отдаст эту фотографию в полицию. Но вдруг в голову пришла еще одна тревожная мысль.

– Фергюс, – воскликнула она, – а как быть с Тедом? Кто ему расскажет о том, что случилось?

Перед ней возникло лицо Теда, когда он сидел в этой комнате месяц назад, явно опечаленный тем, что должен покинуть Японию и Виду. Бедный Тед. Смерть Виды будет для него тяжелым ударом.

– У тебя есть номер его телефона? – спросила она. – Наверное, телефон есть дома у его родителей.

– Господи! Ты права. Конечно, надо немедленно с ним связаться. Хорошо, что вспомнила. Но его номера телефона у меня нет, есть только адрес. Пошлем ему телеграмму. Сделаешь, Элли?

Для похода на почту Элли повязала на голову свинцового цвета платок, подарок мамы на последний день рождения, а рот прикрыла марлевой маской, будто страдала от летней простуды. К счастью, фотографов возле дома не было, но с этой публикой надо держать ухо востро. Она помнила забавные истории, какие любил рассказывать Фергюс и его друзья-журналисты, как они подкарауливают политиков или звезд, замешанных в скандалах: снимают их в неловких обстоятельствах, ловят с гадкими ухмылками или хмурыми лицами. До сих пор она всерьез не задумывалась, каково это – быть жертвой такой игры.

В киоске возле почты на металлическом стенде лежала подборка утренних газет. Элли быстро проглядела их и тут же отвернулась, увидев свою с Фергюсом фотографию на первой полосе «Токио таймс». Два испуганных кролика, попавших в свет фар грузовика. «Иностранный журналист допрошен по делу об убийстве женщины», – гласил заголовок. Элли слегка затошнило.

Опустив голову, она поспешила на почту, подбирая нужные слова для телеграммы. Как сообщить о беде горсткой телеграфных слов? В конце концов она выбрала такой текст: «Трагическая весть. Вчера умерла Вида. Пожалуйста, позвони в Токио 560278. Наши соболезнования. С любовью, Фергюс и Элли».

Когда она вернулась домой, Фергюс был наверху, в своем кабинете, где обычно стучал на пишущей машинке, а в гостиную спускался ненадолго – поесть и вздремнуть. Спрашивать, что он пишет, она не любила.

Элли прокручивала в голове слова, какие скажет Теду, когда тот позвонит. Звонки раздавались все время, но это были редакторы и журналисты – коллеги Фергюса, а вот звонка из Америки не было.

* * *

Выйдя на маленькой железнодорожной станции в Ойсо, Элли сразу ощутила близость моря. Сам залив был не виден, но от него исходил аромат соли и водорослей, дополнявший этот летний солнечный день. Во время долгой дороги из Токио она наблюдала за семьями, что с восторгом ехали к морю, и была готова представить себя одной из них – беззаботной горожанкой, собравшейся на пляж.

Ей требовалось сменить картинку. Последние три дня она не могла выбросить из головы Виду, тщетно пытаясь отогнать образы, непроизвольно всплывавшие на поверхность ее сознания: лицо в пятнах, запутавшийся в длинных черных волосах шнур… Фергюс в первый день после смерти Виды полностью ушел в себя, зато потом не мог говорить ни о чем другом. Его мучал страх, что причиной ее смерти каким-то образом стала его статья, он постоянно возвращался к этой теме, как Элли ни пыталась его успокоить.

– Ты не виноват. Конечно, не виноват, – повторяла она.

На самом деле она тоже задавалась вопросом – нет ли тут какой-то связи? В интервью Фергюсу Вида откровенно рассказала и о зверствах японских войск в Китае, и о жестокости китайских революционеров, вызывавшей у нее растущую тревогу. Эти комментарии могли прогневить любую из сторон.

Что, если ее смерть как-то связана с ее участием в политической жизни здесь, в Японии? Или с чем-то более личным? Возможно, Вида враждовала со своей семьей. Так или иначе, убийцы явно что-то искали, и прошлой ночью Элли вдруг проснулась от панической мысли: что, если опасность угрожает им с Фергюсом? Ведь злосчастная фотография все еще у них. Когда наутро Фергюс проснулся, она взяла с него слово: он отнесет фотографию в полицию.

Тем временем Элли отчаянно