Когда мы были непобедимы - Мария Орунья

Адела разинула рот, словно Серхио вдруг заговорил на неведомом языке.

– Серхио, успокойся, гражданская гвардия…

– Да они за списком подозреваемых явились, – ядовито улыбнулся он, глядя на Валентину. – Я же прав? – Серхио перевел взгляд на Аделу: – Ты что, не понимаешь? Все мы, кто был на той встрече, знали про книгу Коперника. Но вы не сможете вычислить, скольким людям потом каждый из участников рассказал про нее. Да и какая связь может быть между гибелью этой латиноамериканки, нашим провинциальным книжным клубом и чертовым Коперником? В конце концов, я даже не уверен, что эта книга существует, ее никто в глаза не видел. Вам не приходило в голову, что сожгли дом и убили эту женщину по какой-нибудь другой причине? Может, у нее любовник был? Может, банальное ограбление?

– На данный момент мы не можем разглашать обстоятельства дела, но будем благодарны за содействие…

Серхио поднялся, подошел вплотную к Аделе и с яростью в голосе отчеканил:

– Ты что, не видишь? Бедную девчонку убили, а повесить это убийство они хотят на членов нашего клуба.

Валентина разозлилась всерьез. Ее разноцветные глаза, суровые и непроницаемые, были в этот момент под стать ее ледяному тону:

– Прошу сесть и успокоиться. Никто никого не обвиняет, и про убийство никто ничего не говорил. Нам от вас требуется всего лишь список присутствовавших на заседании клуба во дворце. Адела?

– Да-да, сейчас. – Библиотекарша засуетилась. – Может, всех и не вспомню… Погодите. У нас есть общая фотография. Мы всегда в конце фотографируемся и вывешиваем фото в соцсети.

– Не помню, чтобы мы в тот раз фотографировались, – снова подал голос Серхио.

– Фотографировались, а как же, я сама снимала. – Адела зашла за стойку, застучала по клавишам. – Вот. Качество оставляет желать лучшего, к сожалению, снималось-то на автоспуске. Фотоаппарат пришлось поставить на полку, чтобы все влезли в кадр… Вот, смотрите.

Изображение и правда оказалось не самым удачным. На фотографии была запечатлена группа улыбающихся людей в гостиной Кинты-дель-Амо, и скудное освещение – приглушенные лампы и огонь в камине – придавало снимку оттенок ретро. В центре в инвалидном кресле сидела хозяйка, Марта Грин. По правую руку от нее стояли Адела, Серхио и покойный садовник Лео Диас. В стоявших слева людях Валентина не опознала никого. Адела принялась перечислять имена, а Ривейро – записывать их в блокнот вместе с информацией из библиотечной базы данных: адрес, телефон, возраст. Адела изо всех старалась быть полезной, нервозность сменилась суетливым желанием помочь. Сведения о каждом члене клуба она сдабривала дополнительной информацией, словно желая продемонстрировать, что никто из этих людей никак не мог совершить преступление:

– Это Рут, красавица, правда? У нее двое деток, несколько лет как развелась, живет в центре нашего городка. Вот эта, с бокалом вина, Марлен. Она всегда при параде, хотя, по-моему, вся эта косметика ее старит. Само очарование, согласны? Она художница, картины пишет – загляденье. Муж у нее пекарь, печет лучшие собао[23] в Суансесе. А это Хайме, сёрфер.

– В вашем книжном клубе есть сёрфер? – удивился Ривейро. Не то чтобы среди сёрферов не могло быть заядлых читателей, но более далекие занятия было трудно себе представить.

– Вы, сержант, думали, у нас в клубе одни домохозяйки да пенсионеры? – Адела явно не впервые развеивала стереотипы относительно своей работы. – Мы на встречах читаем, обсуждаем, устраиваем ужин с вином, едим эмпанаду… Мы замечательно проводим время!

– Не сомневаюсь, – согласился Ривейро, не переставая писать.

Валентина всматривалась в лицо сёрфера. Она точно его где-то видела. Да это же бывший инструктор Оливера, у которого тот несколько недель брал уроки. Когда Валентина увидела Хайме впервые, ее поразило, в какой он отличной физической форме, а ведь ему за пятьдесят, а то и шестьдесят. Загорелый, волосы почти седые, но словно тонированные солнцем… Очень привлекательный мужчина.

– Так что да, это Хайме, он с нами уже года два, никогда не пропускает встречи. Хороший человек. Скольким местным детишкам привил любовь к спорту и морю! Никаких этих современных глупостей, только море и природа. А это Сусо со своей женой Лолой. – Адела показала на мужчину в такой же инвалидной коляске, как у сеньоры Грин, и стоящую рядом женщину. – Бедняга умер, – она потерла лоб, напрягая память, – уже полгода как, а Лола переехала к детям в Бургос. Что ж ей, одной тут оставаться? Она и жилье свое на продажу выставила – значит, не вернется. Лола старше всех, но самая активная. Мы ее прозвали “миссис Флетчер”, потому что ей больше всего нравились детективы. – Миссис Флетчер звали героиню-пенсионерку из телесериала восьмидесятых. Адела описывала Лолу с большой теплотой, как и всех прочих членов клуба. – Теперь Лена, – Адела указала на женщину с каштановыми волосами, в очках с металлической оправой, – у нее свой бизнес! Пару лет назад она открыла книжный магазин около здания городской администрации. Чудесная! На вид совсем девчонка, а ведь ей уже сорок.

– Всего десять человек, значит?

– Да, десять. Обычно больше собирается, но та встреча была в сентябре, когда многие в отпуске. Высокий сезон у нас с октября по июнь, вот тогда бывает, что и по тридцать человек приходит, – с гордостью объяснила Адела. – Но в октябре сеньора Грин уже уезжала в Калифорнию, она ведь здесь только лето проводила. А тут у нее инсульт случился всего через несколько дней после этой встречи, она уже и не оправилась.

– Она от инсульта скончалась? – спросила Валентина.

– Кровоизлияние в мозг или что-то вроде того. Ей стало плохо в кинте, и ее увезли в больницу в Сантандер. Состояние стабилизировали, но в сознание она уже не приходила, насколько я знаю. Ее перевезли в Калифорнию, там она несколько дней спустя и умерла.

– То есть ее смерть стала неожиданностью?

– Ох, не то слово. Такая жалость, замечательная женщина была.

Валентина просмотрела составленный Ривейро список и попросила Аделу распечатать фотографию из социальной сети. Пусть качество и неважное, но лучше чем ничего. Из десяти присутствовавших на той встрече троих уже нет в живых, остались семеро, включая Аделу и Серхио, который продолжал смотреть на лейтенанта с неприязнью. “Негритят осталось семеро”, – подумала Валентина и едва заметно улыбнулась. Интуиция подсказывала, что она только что узнала что-то принципиально важное, но к чему это знание приложить, пока не понимала. Словно между событиями уже наметилась протоптанная дорожка, но было слишком темно, чтобы ее толком разглядеть.

“Семеро