Четыре мертвых сестры - Наталья Евгеньевна Масальская

Я послушно легла под одеяло, глядя ей вслед. Мне безумно хотелось уйти вместе с ней.

Скоро я забылась сном и проснулась, когда солнце, заглядывая через приоткрытые шторы, начало щекотать мне нос.

Сейчас, при радостном свете дня, все произошедшее ночью казалось просто дурным сном.

В комнату с подносом в руках зашла Инга.

– Проснулась, соня? – с улыбкой сказала она и поставила поднос на стол. – Вставай, сейчас чай пить будем.

Откинув край одеяла, я села и потянулась.

– Что это? – выходя из комнаты, спросила Инга, кивнув на темнеющий на белоснежном пододеяльнике след.

Я взялась за край и потянула одеяло на себя. На ткани темнел отчетливый отпечаток чьей-то грязной ладони.

Словно увидев огромного мерзкого таракана, я завизжала и соскочила с кровати, чуть не рухнув на пол.

– Это след руки. – Голос мой провалился в пустоту внутри.

Инга со звоном уронила поднос и медленно подошла ко мне, рассматривая отпечаток.

– Действительно, чья-то ладонь.

Мы некоторое время молча пялились на грязный след на пододеяльнике. Я первая пришла в себя, медленно протянула непослушную руку и, не касаясь отпечатка, примерила к нему свою ладонь.

– Видишь? Женская.

– Что это значит? – испуганно спросила Инга, кривя рот в нервной улыбке.

– А это значит, что пора бы Егору вернуться.

Не сговариваясь, мы собрались и отправились в клуб, чтобы позвонить в город. Тетка со спицами вопросительно посмотрела на нас, пока мы обе, вцепившись в трубку телефона, прислушивались к гудкам.

В редакции Москвина не оказалось, и я набрала номер его домашнего телефона. Если и там Егора нет, придется ехать в город. Оставаться в доме, где разгуливает призрак Далис, я не собиралась. А то, что это именно он, – сомнений не было. Судя по озадаченному выражению лица Инги, у нее тоже.

К счастью, после нескольких гудков нам ответила какая-то старуха с противным, визгливым голосом. И тут же со словами: «Ждите» – бросила трубку. Мы несколько минут слушали шум шагов, какой-то грохот и голоса. Наконец к телефону подошел Егор. Он выслушал поток моих бессвязных слов молча и, похоже, ничего не понял. Мы с Ингой переглянулись.

– Давай я. – Она забрала из моих рук телефонную трубку и начала медленно и членораздельно объяснять, что нам до зарезу нужно, чтобы Егор немедленно приехал.

Бабулька-вахтерша, окончательно позабыв о своем вязании, пялилась на нас с открытым ртом.

– Сегодня, – безапелляционно выдала Инга и вернула трубку мне.

– Егор, ты слышал? – завершила я разговор контрольным вопросом. Получив от Москвина заверение, что через пару часов он будет в поселке, мы с Ингой медленно побрели назад. Ни одной из нас не хотелось возвращаться в дом. Я вспомнила свой сон – тень, нависающую надо мной. А что, если это мне не приснилось? Видимо, я еще не до конца уснула, поэтому мне и показалось, что в комнату стекла темнота из окна. Вдруг нас ночью посетила Далис? Только она могла оставить этот след на пододеяльнике. Это может означать только одно – предупреждение.

– Когда ты услышала шорох за стеной? – спросила я идущую рядом Ингу.

– Ты имеешь в виду: во сколько? Я не смотрела на часы.

– Нет, сколько примерно прошло времени с момента, когда ты услышала шорохи, и до момента, когда разбудила меня?

– Не знаю, – растерялась она. – Минут десять, может, меньше. Поначалу я решила, что мне показалось. Пару минут лежала, прислушиваясь, а когда убедилась, что это точно оно, пошла тебя будить. А что?

– Мне показалось, что в гостиной кто-то был. Ночью. Залез через окно.

Услышав это, Инга остановилась как вкопанная. Я тоже остановилась, глядя в ее перепуганное, побледневшее лицо.

– Думаешь, оно проникает в дом?

– Я до конца не уверена, мне могло это просто присниться, – тут же начала отнекиваться я. Дура! Инга и так напугана, еще ты со своими откровениями. – Прости, это просто мысли вслух. Мне ночью приснился страшный сон, а когда я проснулась, увидела тебя, вот и решила, что это как-то связано.

Похоже, мои объяснения не убедили Ингу.

– Пошли, – сказала я. Сегодня приедет Егор и запросто объяснит происходящее с логической точки зрения.

* * *

Весь день до обеда мы провели с Ингой на веранде. Заходить в дом не хотелось. А двухчасовой электричкой приехал Москвин. Он молча выслушал наш рассказ. По его непроницаемому лицу было непонятно, что он обо всем этом думает. Казалось, Егор вообще нас не слушал. Однако долго разглядывал грязный след на пододеяльнике. То, что сразу не поднял нас на смех, вселяло надежду, что он поверил нашему откровенно сумасшедшему рассказу.

– Ты совсем ничего не скажешь? – Я попыталась его расшевелить. Егор уже минут пять пребывал в странной задумчивости.

– Я думаю, – отрезал он, даже не взглянув на меня.

– Ладно. – Мы с Ингой переглянулись.

Молчание затянулось. Было слышно только, как осы жужжат над вазочкой с малиновым вареньем и соседские собаки нет-нет да устроят поселковую собачью перекличку. Наконец Егор выпрямился и поочередно посмотрел на нас с Ингой.

– Странный сон, шорохи за стеной, грязный след на постели… Думаю, ты права – это предупреждение. Кому-то очень не нравится, что мы суем нос в это дело, – остановив взгляд на мне, хрипло проговорил он.

Вопреки ожиданиям, в его голосе не было привычного сарказма, который появлялся каждый раз, когда речь заходила о потустороннем. Не знаю, успокоило это меня или еще больше напугало.

– И что вы думаете делать? – настороженно, с придыханием спросила Инга.

– Есть у меня план. Можно нам переговорить наедине? – тоном, не терпящим возражений, спросил Егор.

Глаза Инги вопросительно расширились, но спорить она не стала.

– Пойду в библиотеку, у меня там как раз дела накопились, – чуть обиженно произнесла она и, поднявшись из-за стола, принялась нарочито усердно убирать с него.

Я хотела помочь, но Егор остановил меня, схватив за руку. Когда с полным подносом грязной посуды Инга скрылась в доме, он многозначительно посмотрел мне в глаза и отрезал:

– Не впутывай ее. Пусть идет, а у нас с тобой есть дело.

Мне ничего не оставалось, как согласиться.

Инга не заставила себя ждать и, повязав на голову легкую косынку, вышла за ворота, а Егор потащил меня в дом, где достал из рюкзака ту самую музыкальную шкатулку с балериной.

– Я разгадал код, – торжествующе произнес он, будто ожидал ни больше ни меньше аплодисментов.

Я скривила губы в улыбке, природа которой мне самой была неизвестна. Просто реакция на слова, а еще наказание за черствость. Не дождавшись уговоров, он крутанул ручку. Я поморщилась от неприятного звука и расслабилась