Двойная ложь - Джей Ти Эллисон

сжечь себя, не оставив никаких улик, очень сложно. Еще предстоит выяснить, здесь ли ее убили или принесли откуда-то. Мы не можем снять отпечатки, руки в очень плохом состоянии, так что без ДНК или слепков зубов… Нет смысла делать поспешные выводы, пока у нас нет возможности разобраться детально.

Холли глубокомысленно кивнула:

– Спасибо за подробности.

Шерри что-то записала.

– Отлично. Скоро заберем ее, сержант.

– Давайте, – отозвался Морено. – Поставите ее первой в очереди, да?

Это был не вопрос, но Шерри отреагировала вяло.

– Я дам знать доктору Фоксу, сэр.

Она отошла к каталке, по пути раздавая указания санитарам морга.

Холли отгородилась от всего этого. Даже запах как будто ослаб. Она была уверена, что это Саттон Монклер. Конечно, внешне ее было не узнать: обожженная кожа и стянувшиеся сухожилия превратили лицо в причудливую маску смерти. Холли не знала, как выглядит обручальное кольцо Саттон, хотя, судя по дому, у Монклеров водились деньги, а значит, у Саттон должны быть огромные бриллианты. Но главное – рыжевато-русые волосы, все еще прекрасные, хотя и потускневшие от дождя, грязи и прилипшей к ним иссохшей плоти, кишащей жучками. Волосы – вот что определенно указывало на Саттон. К тому же похожие женщины не пропадали. С такой логикой не поспоришь.

И тут ее осенило.

– Волосы не сожжены.

Морено тут же оказался рядом.

– Да. Совершенно. Не странно ли это? Такое впечатление, что она сейчас восстанет из пепла как феникс.

– Может быть, сожаления? Сначала он решил ее сжечь, а потом передумал и потушил, прежде чем огонь охватил голову?

– Трудно так контролировать пламя. Но это вполне возможно. В любом случае пора поговорить с мистером Монклером. У тебя есть наручники? Арестовать его должна ты.

– Да, сэр, я готова. Но прежде чем мы уйдем, могу я спросить… как ее нашли?

– Птицы. Позвонил ветеринар из клиники «Анималия», которая тут неподалеку. Он видел лицо Саттон Монклер во всех новостях и заметил, как над этим местом кружат хищные птицы. Судя по их количеству и тому, как долго они не улетают, он понял, что здесь что-то крупное, и вчера вечером позвонил. На всякий случай я решил посмотреть.

– Но мне вы не позвонили.

Слова вылетели, прежде чем она успела опомниться, но Морено только по-отечески улыбнулся.

– Это было в половине первого, а вчера вечером перед уходом домой ты дерьмово выглядела. Тебе нужно было выспаться. Она все равно никуда бы не делась. И ты знаешь первое правило расследования убийств: нельзя заниматься этим в одиночку. Мы команда и разделяем обязанности. Теперь ты здесь. И сейчас начнется настоящая работа.

– Да, сэр.

Она посмотрела на небо. Там еще кружили ястребы. Иногда достаточно посмотреть вверх, чтобы понять, где лежит добыча.

Она все время была так близко.

Прищурив глаза от солнца, Холли смотрела, как тело готовятся положить на каталку и увезти. Когда тело подняли, кто-то вскрикнул. Прекрасные, слегка обгоревшие волосы Саттон Монклер остались на земле.

– Да уж, – сказал Морено.

– Не то слово.

Санитар аккуратно положил остатки скальпа с волосами в пакет. У Холли встал комок в горле.

– И часто такое случается?

Морено пришел ей на помощь:

– Когда тело долго пролежит на солнце, всякое бывает. Пошли, пора отсюда выбираться. День будет долгим. Встретимся дома у Монклера. Бумаги готовы. Судья Керр подписал ордера вчера вечером.

– Надо внести изменения в ордер на обыск, чтобы нам разрешили осмотреть все вокруг на предмет газовых баллонов и других легковоспламеняющихся материалов. Не хочу, чтобы дело замяли по формальному признаку.

Морено улыбнулся:

– Да, верно, хорошо подмечено.

Двери фургона захлопнулись. Холли на мгновение погрустнела, ощутив потерю еще одного человека, затем надела солнцезащитные очки и пошла к машине. Лучше поскорее покончить с этим, сорвать пластырь. Теперь она не могла отрицать очевидного. Итан Монклер, бесспорно, был главным подозреваемым, и ей хотелось посмотреть, как он отреагирует, увидев дело рук своих.

Но пока Холли плелась в пробке по Девяносто шестому шоссе, она задавалась вопросом: он и правда это сделал?

И впервые нутром чувствовала, что да.

И вместе им не сойтись

Итан их ждал. Он проснулся с ужасным подспудным чувством, как будто знал, что сегодня ее найдут. Когда раздался звонок в дверь, он собрался с духом. Открыв дверь, увидел Холли Грэм. Она была не в форме, а в джинсах, футболке и короткой льняной куртке, на бедре – пистолет. С ней рядом стоял незнакомец, по его высокому жесткому воротнику Итан сразу понял, что это священник.

Его окатила волна страха и тошноты. Саттон умерла. На самом деле умерла.

– Вы ее нашли?

– Можно войти, сэр?

Итан без единого слова отошел в сторону. Он увидел, как на улице припарковался новостной фургон, и захлопнул дверь, прежде чем репортеры успели что-либо увидеть. Увидеть, как он снова разваливается на части. Надо быть осторожным. Внимательным.

Саттон.

Они прошли на кухню. Итан сел за стол, на то же место, где сидел шесть дней назад, когда понял, что Саттон ушла. Его омывали все новые волны эмоций. Любовь, страх, гнев при воспоминаниях о том, сколько гадостей они наговорили друг другу. С каждым ударом сердца в памяти всплывали ужасные слова. Он понял, что задержал дыхание.

«Я подвел тебя. Ох, Саттон, я тебя подвел».

Грэм закусила губу и приняла скорбный вид. Она явно не привыкла сообщать плохие новости. Священнику тоже было не по себе. Итану хотелось силой заставить их говорить.

Наконец, Грэм откашлялась:

– Мистер Монклер, это отец Джеймсон. Он…

– Я понял. Он здесь, потому что вы нашли Саттон. Говорите. Я готов.

Грэм сглотнула:

– Сэр, мы нашли тело. К сожалению, невозможно точно идентифицировать останки без анализа ДНК или слепков зубов.

Глубоко внутри зародился страх.

– Почему?

– Тело сожгли.

– Сожгли?

В голове возникли образы, от которых ему никогда уже не избавиться.

– Да, сэр.

«Надо было сразу же позвонить в полицию. Настаивать, чтобы ее искали. Я должен был быть там, искать ее сам. О чем я только думал? Я мог бы спасти ее, если бы позвонил. Я знал, что записка фальшивая. Сразу понял – что-то не так».

– Кто? Кто это сделал? – прошептал он. – О господи, Саттон.

И он сломался, его захлестнули воспоминания. Он начал плакать, захлебываясь рыданиями. От одной мысли о том, что ее тело, ее красивое, стройное тело, великолепное улыбающееся лицо уничтожено, ему хотелось кричать. Не только убита, но и изуродована огнем. Это уже слишком.

Священник что-то говорил, бормотал какую-то чушь, призванную успокоить и умиротворить, но Итан не понимал