Между добром и злом. 7 том - Кирико Кири

class="p1">Двое человек в коридоре с дымящимися пистолетами. Они уже отступили обратно в подъезд, и Кондрат выстрелил вдогонку, ни в кого не попав — пуля выбила щепки из дверного косяка прямо перед лицом одно из мужчин. Не теряя инициативы, он уже выхватил второй и запасной третий, бросившись в сторону гостей, но те даже не стали пытаться оказать сопротивления. Они просто отступили, сбегая по лестнице вниз. Он видел, как они убегали и выстрелил ещё раз в надежде достать хоть кого-нибудь, но лишь выбил крошку из стены.

Кондрат ещё секунду смотрел им в след, готовый броситься в погоню, когда черепную коробку пронзила мысль.

Дайлин…

Он развернулся и бросился обратно в квартиру, не забыв на этот раз запереть за собой дверь.

Дайлин лежала всё там же, где её и подстрелили: на куче книжек и обвалившихся полок у шкафа. Всё её лицо было изрезано, будто её волокли по земле или искромсали кожу осколками стекла. Она дёргалась с выпученными глазами, держась за шею и цепляясь за жизнь из последних сил, захлёбываясь собственной кровью. Из-под ладони пульсирующим потоком била кровь.

Кондрат упал на колени, схватив её за ладонь, пытаясь добраться до раны.

— Убери руку, давай, — попытался отнять он ладонь от раны. — ДА УБЕРИ РУКУ!

Она истекала кровью и не понимала ничего, действуя рефлекторно, как поступил бы любой человек — пыталась зажать рану. И Кондрату не с первого раза удалось оторвать её руку, едва не сломав пальцы.

Дробь. Она получила заряд дроби. Судя по ранам, совсем мелкая, но этого было достаточно за глаза, чтобы зацепить сонную артерию, откуда теперь била кровь. И рана была настолько мелкой, что подлезть к ней было попросту невозможно. Кондрат пытался придавить артерию пальцем к позвоночнику, как их когда-то учили, но хрен там плавал. Поэтому он не стал мудрить — быстро огляделся и бросился к окну. Кулаком разбил стекло, после чего вернулся к Дайлин с осколком.

Ему пришлось постараться, чтобы суметь отодрать руки Дайлин от раны. Насколько правильно он поступал? Кондрат не знал, да и плевать было, если это поможет. А потому он поднёс кусок стекла к её шее и резанул. Совсем легко, только для того, чтобы распороть кожу, которая разошлась обнажая мышцы. Там было всё в крови, ничего не видно, она заливала каждый уголок, и Кондрату пришлось наощупь найти тот самый пульсирующий фонтанчик, где артерию пробило, после чего пережать его.

Только благодаря тому, что дробь была мелкой, и зацепила артерию покасательно, Дайлин ещё дышала. Второй заряд угодил ей ровно в грудь, — вся одежда была изорвана, — но там, судя по всему, был бронежилет, сведя весь ущерб на нет.

А теперь… Теперь надо было как-то позвать на помощь. Он не мог её отпустить, потому что Дайлин тут же начнёт истекать кровью и, возможно, именно этой капли и не хватает, чтобы оборвать её жизнь. А кричать… Кто придёт на помощь в будни? Да и дверь он запер…

— Дайлин, ты меня слышишь? Дайлин? — склонился он над ней, давай, солнце, не теряй сознание, ты же не тряпка.

В угасающем сознании такое нелицеприятное сравнение сразу вызвало ответную реакцию. Слегка мутноватые, как у засыпающего человека, глаза упёрлись в Кондрата.

— Схватись за меня, я должен тебя вытащить отсюда. Давай, девочка, крепись… — бормотал Кондрат, потащив её к выходу, не отпуская перебитой артерии. Словно в старые добрые времена, когда он вытаскивал так же товарищей, но со всем в другом месте…

* * *

Не любил он эти места. Странный запах больничных коридоров, впитавших в себя ароматы дезинфицирующих средств и лекарств, какое-то замогильное спокойствие в коридорах и атмосферы отчуждённости. Но хуже всего было то, что ассоциировалась она у Кондрата только с тем, что произошло что-то страшное.

Вайрин был тут как тут. Кондрат даже не удивился, когда тот появился в больнице — с его новым постом выяснить подобное было очень просто. Более того, он был уверен, что Вайрину первому и сообщили, как защитника императорского двора.

— Она как? — был его первый вопрос, едва он появился на пороге.

— Не знаю, — пожал Кондрат плечами.

— Сильно её задело?

— В шею.

Вайрин посмотрел в коридор по направлению к операционным и обратно на Кондрата.

— А ты как? Ты весь в крови.

— Её кровь.

Кондрат сидел, уперевшись локтями в колени и глядя в стену напротив себя. Его мысли были сейчас далеко от этого места. Когда Вайрин сел рядом на скамью, он даже не обернулся.

— Она выкарабкается. По любому выкарабкается, это же Дайлин, — наигранно бодрым голосом произнёс он.

— Знаю, — отозвался Кондрат.

Молчание…

— Заешь, здесь нет твоей вины. В таком деле и при такой службе… мы типа все понимаем, на что идём…

— Я знаю, что нет моей вины, — отозвался Кондрат.

— Смотрю, угрызения совести тебя не мучают, — кисло улыбнулся он.

— Она не послушалась. Она рискнула.

— Ну… блин, мне даже нечего сказать, в этом вся Дайлин… — вздохнул он. — В любом случае, раз она в больнице и ещё жива, значит не помрёт.

Кондрат хотел бы, чтобы это было нерушимым правилом, однако сколько раз он слышал, что люди по прошествии нескольких дней отходили в мир иной. И пусть сдал он Дайлин ещё живой, неизвестно, сможет она пережить такую кровопотерю или нет, с переливанием крови здесь было туговато, как и с многими моментами.

Кондрат даже не пытался как-то возвращаться мыслями к произошедшему. Он ничего не мог исправить, а мучиться из-за угрызений совести… Ну у него на это ещё будет время, особенно, когда надо будет объясняться с Урденом, писать объяснительные и так далее. Ещё будет время ещё раз перемотать всё произошедшее в голове.

— Ты куда? — встрепенулся Вайрин, когда Кондрат встал.

— Я пойду.

— Это я понял. А куда?

— Домой. Переоденусь, — отозвался Кондрат. — Скоро меня потребуют на ковёр, хочу немного привести себя в порядок.

— А Дайлин?

— Она никуда не денется. Умрёт или выживет — я не смогу на это повлиять теперь.

— Знаешь, меня иногда пугает твой цинизм, — заметил Вайрин.

— Это ещё называют реализмом, — отозвался Кондрат и пошёл прочь из больницы.

Кондрат хотел бы остаться. Да, он никак не мог повлиять на ситуацию, но он хотел быть рядом, знать последние