Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

поймала себя на мысли, что, размахивая кнутом, хотела добраться до крови, подобно горняку перед золотым рудником. Прекратив удары, она отшвырнула кнут и окунула ладони с обеих сторон в теплую кровь, растекавшуюся по горящей спине девушки.

– Все, пошла с глаз долой.

Скрючившись, чуть ли не на корточках, девушка выбралась из комнаты.

– Ты тоже иди, Торко.

Выставив обоих за дверь, Эржебет поспешила к зеркалу и нанесла кровь на щеки, подбородок, лоб, нос, губы и шею. Теперь в зеркале отражалось окровавленное лицо, и ей захотелось слегка улыбнуться. До сих пор она сдерживалась, но вечером, с кровью на лице – почему бы и нет?

Издав сначала короткий смешок, она уже не могла остановиться. Эржебет от всей души хохотала, да так, что на глазах проступили слезы. Вдоволь насмеявшись, она попробовала кровь с пальцев на вкус. Хотя та была солоноватой, ей она показалась вкуснее вина. Глаза Эржебет округлились. Надо же, она даже и не подозревала!

E

На следующее утро кожа и впрямь выглядела красивее обычного. Свежая кровь действительно помогала. Однако продолжаться вечно это не могло. Вряд ли от крови будет какой-то толк, когда окончательно придет старость. Нужно было как можно скорее улучшить этот метод, потому что в следующем году будет уже поздно. Эржебет вновь отправила свою верную служанку за Доротьей и Дарвулией, и та тайно провела их в замок.

К этому времени Оршойя уже не вставала с постели, и ей было все труднее отдавать приказы страже и прислуге. Почти ничто не мешало Эржебет действовать, как ей заблагорассудится.

Она спросила Доротью и Дарвулию, нет ли у них какого-нибудь действенного яда, и те раздобыли мышьяк. Подергав за ниточки и подговорив Торко, Яноша и служанок, Эржебет стала понемногу подмешивать свекрови отраву в еду и лечебные отвары. Полгода спустя Оршойя не могла даже приподниматься на кровати. Что-то ей подсказывало, что это дело рук ее невестки. Понимая, что так она прикончит ее, свекровь задумалась о том, чтобы покинуть замок.

– Марлене! – позвала она с постели свою верную служанку. Однако ей уже еле удавалось выдавить из себя голос. – Марлене!

Но служанка все не появлялась.

– Марлене не придет, матушка, – послышался громкий голос. В спальню вошла Эржебет.

– Эржебет… – прошептала Оршойя. Говорить она могла лишь приглушенно.

– Как ваше самочувствие? Вам нехорошо? – сочувственно спросила Эржебет. – Подождите, сейчас вам полегчает… – Она медленно расстегнула пуговицы ночной сорочки Оршойи. – Нельзя надевать такую тесную одежду.

С наслаждением Эржебет медленно раздела старуху, уже почти не способную сопротивляться. Ей хотелось внимательнейшим образом рассмотреть одряхлевшую плоть ненавистной ей женщины, из-за которой она потеряла лучшие годы своей жизни.

Все тело Оршойи, возраст которой приближался к восьмидесяти[311], потемнело и усохло. Ее кожа приобрела не столько коричневый, сколько синюшный оттенок. Ребра были четко очерчены, груди превратились в два скомканных мешочка. Живот так ввалился, что казалось, приклеился к позвоночнику. Бедра и голени, на которых почти не осталось мышц и жира, напоминали голые кости, а на ногах выпирали коленные чашечки, покрытые морщинистой кожей. Пристально рассмотрев Оршойю, Эржебет перевернула ее тело на живот. Ягодицы у нее тоже совсем усохли, так что не скрывали задний проход.

Думая, насколько чудовищна старость, Эржебет задрожала. Однако, даже разглядывая немощную свекровь, она понимала, что накопившаяся за двадцать лет ненависть никуда не ушла. Было ясно, что если старуха продолжит жить, то помешает ей осуществить свои замыслы. В любом случае Оршойя должна была отправиться на тот свет прямо сейчас.

Эржебет захватила с собой кнут. Она думала устроить свекрови такую же порку, как когда-то та устроила ей. Однако при виде тела, напоминавшего высохшее дерево, ей как-то расхотелось это делать.

– Вы хорошо постарались, матушка. Из-за вас я тоже уже состарилась. Но ваша история подошла к концу. Оставьте меня в покое и спите спокойно.

С этими словами Эржебет, надавив Оршойе на затылок, вжала ее лицо в подушку.

Дряхлое тело старухи едва заметно сопротивлялось, но лишь недолго. Однако Эржебет не теряла бдительности и даже после того, как Оршойя затихла, еще не скоро опустила ее. Вряд ли свекровь выжила бы, но было даже страшно представить, что случилось бы при таком исходе.

«Ты просчиталась. Надо было покинуть замок сразу же после кончины сына. Но ты возомнила, что замок принадлежит тебе, и сама же укоротила себе жизнь. Собственная алчность погубила тебя», – размышляла Эржебет, пока убивала Оршойю.

Она заказала свекрови роскошный гроб, но для погребения намеренно облачила ее в лохмотья. Ради приличия выдавила из себя слезу перед соседями, однако про себя жалела, что приходится тратить свое драгоценное время на похороны. Скорее бы умыться кровью!

Все, о чем Эржебет могла думать во время траура, – это у кого бы взять кровь и как нанести ее на кожу. Все же кровь была редкостью, и, к какому бы сословию ни относился ее обладатель, раздобыть ее было не так-то легко. Даже если это удалось бы сделать, использовать ее следовало до последней капли. Она не должна была пролиться, как тогда на пол в подвале. Хорошо бы собрать ее в большой сосуд, а затем оросить ею тело…

Хотя нет. Лучше всего налить кровь в ванну. В тот раз она попала Эржебет лишь на лицо и руки, но и этого хватило для удивительного преображения. Какое же чудо произойдет, если окунуться в нее целиком!

Эржебет томилась в предвкушении. Ей хотелось сделать это прямо сейчас.

* * *

Вечером того же дня ее волосы расчесывала служанка Роза. Эржебет вновь ощутила острое желание опуститься в ванну, наполненную кровью юной девушки.

Голова начала зудеть от сильной боли, и у Эржебет невольно вырвался низкий стон. Вспыхнув от ярости, она резко развернулась и увидела испуганное лицо служанки. Между зубьями гребня, который она сжимала в руках, застрял клок волос.

К этому моменту волосы тоже не давали ей покоя. Расческа застревала в них, они сильно выпадали, уже были не такими густыми и блестящими. Кое-где даже начали появляться седые прядки. Не хотелось терять ни единого волоска.

Эржебет не сомневалась, что служанка знала о ее переживаниях и намеренно расчесывала ее так, чтобы позлорадствовать.

Развернувшись, Эржебет отвесила девушке звонкую пощечину. Та сжалась на полу и заплакала, а графиня бросилась за кнутом и жестоко избила несчастную. Затем она кликнула Торко, и они вместе потащили рыдающую девушку в подвал. Раздев Розу, подвесили ее к потолку точно так же, как Бесс.

– Думаешь, я не знаю, что все вы говорите у меня за спиной? – грозно сказала Эржебет в лицо служанке.

– Смилуйтесь, графиня! Рукам больно!

– Не указывай мне, что делать!

– Чем я вам не угодила? Я всегда верно служила вам…

– Это все притворство. Втайне ты вела себя под стать этой мерзкой Оршойе и шепталась у меня за спиной.

– Это совсем не так, госпожа!

– Не надо мне лгать, тварь! Я слышала, как вы злословите, что я густо покрываю лицо белилами, чтобы скрыть морщины, как я только и делаю, что издеваюсь над девушками из зависти… И ты думаешь, я не знаю?

С этими словами Эржебет нанесла хлесткий удар. Служанка закричала.

– Говорите, я завидую молодым девушкам? Не смеши меня! Кто будет завидовать таким телам, как у вас? Это же надо быть такими узколобыми!

Еще удар. Служанка взвыла и разразилась слезами.

– За что, госпожа?! Я, напротив, желаю, чтобы вы всегда были молоды и красивы!

– Ты нагло врешь!

Удар.

– Я говорю правду! Прошу вас, поверьте!

– Тогда почему же ты выдирала мне волосы?

– Молю вас, простите! Я виновата, больше такого не повторится!

– Врешь! Все вы знаете, каково мне. Как я слежу за тем, чтобы у меня не выпало ни одного лишнего волоса…

Она продолжила беспорядочно избивать девушку. От досады и изнеможения у самой Эржебет тоже проступили слезы на глазах.

– Торко, позови Яноша. Вдвоем принесете сюда мою ванну.

– Принести что?.. – Торко не поверил собственным ушам.

– Ванну. Поторапливайся!

– Хорошо, будет сделано.

На то, чтобы перетащить ванну