Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

заботы, чем в теплое время года. Графиня ежедневно обдумывала, как еще улучшить свои приспособления в подземелье. Сейчас это грязноватое темное пространство стало для нее самым важным в замке.

Чтобы можно было находиться здесь без одежды зимней ночью, Эржебет велела соорудить в двух местах печи. Хранилище трупов теперь устроили в прохладной комнатушке на северной стороне, расположенной дальше всего от печей. Установили и механизм подачи горячей воды. Изначально Эржебет окуналась в прохладную кровь, но со временем она задумалась о том, чтобы нагревать ее прямо здесь.

В подземелье разместили изысканные светильники, обновили убранство, вычистили каждый уголок и поставили сделанную на заказ ванну. Эржебет постоянно экспериментировала, пытаясь собрать как можно больше крови. Обнаженную рыдающую жертву заковывали в цепи, присоединенные к четырем углам помещения, и в горизонтальном положении подвешивали за конечности над полом. Под телом размещалась ванна с низкими бортиками и бесчисленными иголочками, протыкавшими кожу. Однако, что бы они ни делали, крови становилось ненамного больше.

К тому времени Эржебет уже почти не могла сопротивляться желанию окунуться в кровь всем телом. Порой одной жертвы уже не хватало. Бывало, на одну ванну требовались две или даже три девушки. И всякий раз соучастниками этого хлопотного жестокого ритуала становились Торко с Яношем.

Я нахожу удивительным, что они долгое время столь покорно помогали обезумевшей графине в ее черных делах. Сейчас уже невозможно сказать, что толкало их на это. Быть может, это был дух феодальной эпохи с ее недостатком свободы или же их нежелание оставлять в одиночестве сошедшую с ума графиню. А может, Эржебет устроила все так, что они не могли выйти из дела, или же сами в конечном счете почувствовали, что их влечет к этой дьявольщине.

Перешагнув рубеж пятидесяти лет, Эржебет утратила немногие остатки здравомыслия, и количество трупов резко увеличилось. Мертвецкая переполнилась до потолка, так что даже начала разрушаться стена соседней с ней кладовки для угля. Садистские наклонности окончательно поглотили сущность графини, заставляя ее продумывать изощренные орудия пыток, единственным предназначением которых было причинять невыносимые мучения юным девушкам и лишать их жизни. Самым известным из них была «птичья клетка». Оно представляло собой тесную железную клетку, внутри которой с трудом могла поместиться одна девушка. На внутренней стороне прутьев располагалось множество заостренных шипов. Запихнув в клетку донага раздетую девушку, устройство подвешивали к потолку и начинали хорошенько раскачивать во все стороны. Жертве не удавалось сохранять устойчивое положение тела, и иголочки со всех сторон впивались в ее кожу. Тем временем Эржебет, стоя под клеткой, наслаждалась кровавым душем.

Теперь эти жуткие игрища уже совершенно точно приносили графине удовольствие. К тому моменту Дарвулия уже умерла, но Доротью она трижды вызывала в замок. К ним присоединялась и кормилица Илона Йо, так что забавляться пыткой с раскачиванием клетки под адский хохот они могли уже без помощи Торко и Яноша. В голове не укладывается, что подобными действами мог развлекаться кто-то еще, кроме Эржебет. Видимо, в каждом из нас кроется такая дьявольская сторона.

Другим известным пыточным устройством, которое использовала Эржебет, была «железная дева». Его предложил графине некий немецкий изобретатель. У Эржебет загорелись глаза, и она тайно заказала его. Думаю, подобные бесчеловечные механизмы вызывают любопытство у многих людей.

Снаружи оно выглядело как металлическая кукла с неким подобием рыжих волос на голове. Когда к ней толкали девушку, то руки куклы крепко обхватывали ее и удерживали на месте. С помощью хитроумного механизма устройство тут же открывалось, а руки «девы» начинали прижимать жертву к себе все плотнее, словно обнимая. Изнутри кукла была усеяна острыми гвоздями, и при соприкосновении с ними на теле девушки моментально появлялось множество проколов. Из них потоками начинала хлестать кровь, стекая из нижней части куклы в поддон, а из него поступая в личную ванную графини. Затем она доводилась до умеренно теплой температуры.

Поначалу Эржебет страшно волновалась, что подогрев крови ради бо́льшего удобства может снижать действенность процедуры. Однако через несколько процедур она поняла, что кровь не только не теряет целительные свойства, но, напротив, помогает еще лучше.

Эти обряды невероятно преобразили ее. Окружающим казалось, что пятидесятилетняя Эржебет выглядит на тридцать с небольшим. Заставляя других жертвовать собой ради нее, она преисполнилась чувства собственной важности, которое действительно меняло ее внешность в лучшую сторону. В минуты, когда Эржебет ощущала себя прекрасной, она была ласкова и даже умела проявлять сочувствие.

День за днем графиня проводила свои омолаживающие процедуры, и наконец в замке попросту не осталось молодых девушек. Даже если и удавалось заманить кого-то на службу из соседнего поселения, Эржебет нещадно убивала новую жертву, поэтому даже с террасы замка было видно, что в деревне не осталось ни одной юной девушки.

Вместе со своими подручными Торко и Янош рыскали по округе в поисках жертв, но их возможности уже были на исходе. Жители окрестных земель тоже неохотно отпускали своих дочерей на службу в замок. Ходили недобрые слухи, будто никто из служанок не возвращался в отчий дом. Люди начали с опаской поглядывать на Чахтицкий замок, величая его логовом вурдалаков.

Однако Эржебет не придавала этому никакого значения. Ее ничуть не смущал гнилостный запах, постоянно исходивший из заваленного останками подземелья. С рассветом она, озабоченная состоянием своей кожи, отправляла Торко и Яноша за новой добычей, а если им не удавалось никого разыскать, начинала рвать и метать.

Графиня окончательно выжила из ума. Конечно же, она тронулась рассудком гораздо раньше, однако в прежние времена ее беспокоили лишь собственная красота и вражда со свекровью. К тому же она была достаточно разумна, чтобы не распускать слухи. Теперь же это ее больше не волновало.

Торко объяснил ей все как есть, но Эржебет уже не желала ничего слышать. Было ясно, что она тащит себя в пропасть. Ни в замке, ни тем более за его пределами некому было ее удержать. Оставалось лишь ждать, когда дело получит огласку и в замок придет кто-нибудь более влиятельный.

Торко и Янош были столь же безумны, раз по собственной глупости даже не замечали тревожных признаков в самом замке. Повинуясь деспотическим приказам Эржебет, они не колеблясь разыскивали девиц даже в деревнях на чужих территориях. Само по себе чудо, что им безнаказанно удавалось проворачивать эти злодеяния целых десять лет. В известном смысле Эржебет Батори была удачливой женщиной.

F

В бедной венгерской деревушке вдалеке от Чахтицкого замка обручились девушка с юношей. Девушку звали Флоранс, а молодого человека – Руди.

Семья Флоранс жила в такой нищете, что они уже подумывали сбежать из деревни под покровом ночи или вместе наложить на себя руки, поэтому когда ее родителям предложили отправить дочь в Чахтицкий замок за весьма приличные деньги, для них это стало настоящим спасением. До них обрывками доходила дурная молва, но ничего сделать против их слова Флоранс не могла.

Зато влюбленные были хорошо наслышаны о том, что в далеком замке якобы проживает принцесса-вампирша. Поговаривали, что ни одна из девушек не вернулась оттуда живой, что в подземелье замка есть темница, куда бросают пленниц, и что принцесса по одной вытаскивает их оттуда, убивает, а затем выпивает их кровь.

Эти слухи и впрямь были недалеки от истины. К этому времени Эржебет уже не тратила время впустую, загружая новых служанок работой, а попросту убивала их одну за другой. В подвалах соорудили темницу, куда можно было на несколько дней заключать девушек.

Узнав, что ее продают в замок, Флоранс горько зарыдала, однако по совету Руди быстро взяла себя в руки. Они сошлись на том, что вдвоем что-нибудь да придумают. Руди казалось подозрительным, что ни одна из девушек так и не вернулась домой из замка. Если страшные слухи правдивы и Флоранс собственными глазами увидит происходящее, то сможет пожаловаться на графиню и выбраться из замка. Но сейчас все это были лишь домыслы, и ни один человек не мог их подтвердить. Без доказательств и сделать ничего было нельзя.

Сначала