След на болоте - Андрей Анатольевич Посняков

Покосившись на нее, Коля Кныш облизал губы:

— Виктор Петрович, я в деревню не пойду! Лучше тут половлю рыбки… Да с ребятами вместе половим! Тут такие омульки… Глядишь, и на пару сковородок натаскаем!

— Ой, рыбка! — всплеснула руками Оля. — Вот это хорошо бы!

— Тогда чистить поможете! Верно, Виктор Петрович?

— Да! Пожалуй, так…

* * *

В деревню пошли вчетвером — сам Ширяев, студентка юрфака Евгения Колесникова и двое «взрослых» детей — Коля Ващенков и Марина Снеткова, для которых этот поход вообще был последним летом детства. Потому как впереди — десятый класс, а потом экзамены и все такое прочее…

Оделись соответственно — штаны, рубахи с длинными рукавами, панамки-косынки. Хоть и жарковато, а все ж лес — не речка, комары кругом, словно волки, злые! Так и шагали, отмахиваясь веточками, — никакие средства толком не помогали, разве что уже немного привыкли, и большие волдыри от укусов, как в первую пару дней, не возникали. Так, позудит немножко…

Когда собирались, Петрович честно предупредил, что идти будут быстро, без всякого отдыха. Времечко поджимало, вышли уже в полчетвертого, а пробираться лесными тропками да вокруг болота — это часа два, в лучшем случае — полтора. Автолавка же уезжала где-то после семи, так что вполне успевали… Правда, вот местные могли уже все раскупить…

— Главное, чтобы хлеб остался. — Перебравшись через поваленный ветром ствол, Коля галантно подал руку девчонкам.

— Да уж, — поправив косынку, согласно кивнула Стрекоза. — Без хлебушка-то как-то невесело.

Женечка тут же покивала:

— Недаром говорят: хлеб — всему голова!

— А еще — без соли не вкусно, а без хлеба — не сытно! — поддержал Ващенков. Он, конечно, вытянулся за последнее время, даже Женьку уже перерос, но по-прежнему оставался таким… детским, что ли… Вечно краснеющий отличник-интеллигент!

Маринка вдруг засмеялась:

— А в школьной столовой написано было — хлеб — не игрушка, им не сори…

— Хлеба к обеду в меру бери! — хором продекламировали остальные.

— Устал слушать уже! — хохотнув, обернулся идущий впереди Петрович. — Услышит кто — так и подумает: вот же голодяи! Хлебушка им… Не наедаетесь, что ли? За обедом вон какую щучину слопали!

Снеткова непритворно вздохнула:

— То рыба, а то — хлеб. А говорят, раньше в столовых хлеб бесплатно лежал!

— Было такое дело, — покивал кружковод. — При Хрущеве еще. Но недолго… Потом, помните, — очереди?

— И по две буханки в руки!

— Мама с утра посылала очередь занимать! Хорошо, что сейчас такого нету…

— Так, Мариночка, — где как… — покачал головой Ширяев и набычился: — Некоторые ведь и для скота хлеб берут! Комбикорм-то нынче подорожал раза в полтора, если не вдвое. Да попробуй еще купи! Вот и берут хлебушек… Хлеб — он дешевый…

— Некоторые и в колхозе достают… ну, комбикорм этот. Мне бабушка говорила…

Маринка, хоть и была комсоргом — вроде серьезная такая должность, — а поболтать любила не хуже других! Хотя, честно говоря, и при комсомольской должности язык подвешенный иметь не худо — иначе как «повести за собой»? Озерск — городок небольшой, партийцам-комсомольцам для отчетов не очень-то и нужный — все равно погоды не сделает. Вот и не наезжали особо, не контролировали — проведут школьники собрание по предписанной теме, отчетик пришлют — и ладненько. В последнее время все с короткими юбками боролись, а то учителя на старшеклассниц жаловались. Вот, к примеру, Василий Кузьмич, историк, старенький уже, пенсионер. Говорит, вызвал к доске ученицу, та руку подняла, мелом что-то написать… А платье-то… Пришлось посадить! На родительском собрании тему подняли… Но тут — неожиданно! — принялись возмущаться родители! Мы, мол, столько не зарабатываем, чтобы каждый год новую школьную форму покупать. Они ведь растут, дочки-то… И ноги длинные, и вообще — все при всем. А платье постираешь — сядет, и стирать приходится часто, потому что материал плохой, кусачий, да еще постоянно лоснится, протирается… Такие вот дела!

Кто-то из старых учителей неосторожно возразил, что, мол, красиво же! Белые переднички, косички!

Ой, что тут поднялось! Чья-то мама совершенно справедливо заметила, что красиво-то красиво, только раза четыре в год максимум. Стали пальцы загибать — когда там белый передник-то? Вот и вышло — первое сентября, двадцать второе апреля да последний звонок! Ну еще какие-нибудь торжественные собрания-сборы. И все! Остальное время — черное на коричневом — цветовая гамма «бедность не порок»!

Вспоминая это, Марина споткнулась о кочку и чуть не упала. Хорошо, Ващенков вовремя подхватил… кавалер галантный!

Даже Петрович замечание сделал:

— Глаза потеряла, Маринка?

— Не-ет… Просто задумалась… Вспомнила, как у нас в школе с короткими юбками боролись. Дежурные учителя при входе линейками измеряли… Если слишком коротко — домой, переодеваться… Сами-то что, не помните, Виктор Петрович?

— Ну было, — засмеялся кружковод. — Так это директор приказал. Мне-то ведь все равно — у меня-то вы без юбок занимаетесь!

Тут уже засмеялись все…

— А у нас в универе не особо за этим, — хмыкнула Женя. — Ну в стенгазете могут высмеять.

— Так вы ж взрослые! Студенты… Ох… вот бы и мне в институт поступить, — всплеснула руками Марина.

— А ты куда хочешь? — поинтересовался Виктор Петрович.

— Да не знаю пока… Наверное, в педагогический.

— Так давай на геофак! — вдруг предложил кружковод. — Ты не думай, я серьезно. У меня там приятель на кафедре… А ты же на краеведении все места брала и много чего уже знаешь!

— Ой. — Марина засмущалась и шмыгнула носом. — Ну кое-что знаю… Но пока не так, как вы, — каждую заброшенную деревню, даже тропки!..

— Так это же мои места! — рассмеялся Ширяев. — У меня, между прочим, бабуля когда-то в Ляхтино жила! Там еще сельсовет был… А потом люди уезжать стали. Стройки кругом, заводы — квартиры быстро давали… Вот и потянулась молодежь. А потом и указ подоспел… про укрупнения колхозов, про агрогорода… Пара лет — и нет Ляхтина… — скорбно покачал он головой. — Сами подумайте — дороги нет, электричество отключили…

— Как это — без дороги? — недоуменно поморгал Коля Ващенков.

— Да так! — хмыкнул Петрович. — Грунтовка — она только летом проезжая, и та километрах в пяти! Зимой снегом все заметет, осенью-весной — грязища по самые уши, на тракторе-то не везде проедешь… А я вот на мотоцикле пробирался!

— Виктор Петрович! А у вас и мотоцикл есть?

Ох и любопытной же девушкой была Марина Снеткова! Недаром прозвали — Стрекоза. Женька бы, конечно, тоже поспрашивала кое-что… но стеснялась — не так-то и долго знакомы. К тому же к Ширяеву