Рай с видом на ад - Владимир Григорьевич Колычев

Откуда-то с утеса, цепляясь за выступы, полетели камушки.

— Слышали? — встрепенулся Зайцев. — Вспомни нечистую, она и появится!

— Думаешь, Плотвиц?

— А давай сходим, глянем!

— Куда сходим? Темно!

— Нормально!

Борис решительно поднялся, но его сильно качнуло. И перед глазами поплыло.

— Где нормально? На ногах еле держишься! — мотнула головой Полина.

— Пистолет при себе? — тихо спросил Зайцев, не обращая на нее внимания.

— Травмат.

— Ну так нам боевой и не нужен. Плотвиц хоть и урод, но лицо официальное. Здесь он, на скале, наблюдает. И ждет, когда нас тепленькими можно будет взять.

— И что делать? — качнулся Борис.

— Сидим, болтаем, но смотрим в оба, чтобы он со спины не зашел.

— А если у него карабин снайперский?

— Он что, дурак, из своего стрелять? А чужой где он возьмет?

— Не знаю.

— Да и не станет он нас так просто убивать, хотя кто его знает… Сейчас посидим немного — и домой. А потом обратно. И незаметно. Думаю, Плотвиц пойдет за нами, надо будет его подкараулить.

— А потом что?

— Потом видно будет!

Полина заскучала без Калерии, а еще загрустила, вспоминая, как они веселились ночью на пляже с Варварой. Уговаривать ее не пришлось, и она в сопровождении мужчин с удовольствием отправилась домой.

— Закроешься на все замки и сидишь как мышка! — тихо сказал Борис.

— А ты?

— А я… — задумался он.

Что, если Плотвиц уже поджидает их в доме?

Борис поделился своими опасениями с Ромой.

— Да нет, это слишком!.. Хотя чем черт не шутит, — задумался Зайцев.

Сначала они зашли к нему домой, глянуть, жива ли Калерия.

— А что со мной может случиться? — спросила женщина, внимательно и серьезно глядя на мужа.

— Да подумали, что Плотвиц мог в дом проникнуть.

— Плотвиц… Ну да, Плотвиц, — кивнула Калерия и как-то странно глянула на Бориса, как будто хотела знать, насколько он пьян. Как будто в Плотвица мог поверить только крепко поддатый человек.

Но Борис верил и считал угрозу вполне реальной. Поэтому продолжал строить предположения.

— А если Плотвиц в доме у Ворокуты обосновался? — спросил Борис, когда они вышли во двор.

— А если у Варвары? Ключи у него от всех домов есть.

— Проверим?

Начали они с третьего по нумерации дома, зашли с заднего двора, осторожно поднялись на террасу, свет под крышей здесь почему-то не горел. Борис вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь, в прихожей темно, хоть глаз выколи. Он знал, где находится выключатель, щелкнул тумблером, зажег свет. И вздрогнул, сердце учащенно забилось, не только прогоняя через себя кровь, но и очищая ее. От алкоголя.

Душа ушла в пятки, но при этом Борис чувствовал себя трезвым, глядя на Рудольфа в женском платье. Манекен стоял в дверях между прихожей и холлом, взгляд безжизненный, пластиковый, но вместе с тем и страшный.

— Твою мать! — голос у Зайцева дрогнул.

— Откуда эта чума?

— Ну откуда… Плотвиц забавляется!.. Геннадий Львович, где вы? Ау!

Плотвиц не отзывался по одной простой причине — не было его в доме. Если заходил, то вышел. И, возможно, перекочевал к Ворокуте.

В следующий по списку дом Борис заходил еще в большем напряжении. После встречи с манекеном ему стало по-настоящему страшно, осмотр первого дома дался тяжело, нервы слабели в ожидании нападения из-за угла. И в гости к ныне покойному Ворокуте он зашел без малейшего желания продолжать поиски. Но тем не менее дверь открыл, переступил порог. Зайцев за ним, в холле они разделились, Борис обошел первый этаж, Рома — второй. Плотвица не нашли, на Рафика не нарвались, но из дома Борис вышел на дрожащих от нервного перенапряжения ногах.

— Ну что, на скалу идем? — спросил Зайцев. Он улыбался так, как будто видел Бориса насквозь. Улыбался каверзно, провоцируя на слабо.

— Идем! Только ты первый!

— Заметано!

Зайцев шел быстро, пружинной походкой, ни капли усталости в мышцах. Еще до того, как зайти в предгорный лес, Борис пожалел о своей глупости. Ладно устал, тяжело идти, а если Плотвиц стрелять начнет? Домой нужно идти, забаррикадироваться, вооружиться. А еще лучше уехать отсюда к чертовой матери!

В метаниях и сомнениях Борис тем не менее смог осилить подъем. Взяв у него пистолет, Зайцев протиснулся в узкий проход между камнями. Луна светила довольно ярко, на пятачке ни одной живой души, манекен под кривой пихтой не стоял. Внизу шумело море. Шум отдаленный, чувствовалось, что высота большая, упадешь — и костей не соберешь.

— И все-таки, зачем Марков стрелял в Алису? — неожиданно для себя спросил Борис. — Высота такая, к обрыву страшно подходить.

— Не страшно, — качнул головой Рома.

Он встал на самый край, легкий толчок в спину, и он полетит вниз, как бомба свободного падения.

— Может, не надо? — спросил Борис.

Он и хотел протянуть руку, чтобы схватить Рому, но вдруг это будет воспринято как акт агрессии? Подумает Зайцев, что его хотят столкнуть, повернется и выстрелит. В глаз. И отдача не сбросит его вниз со скалы. И камни под ногами не разойдутся, не отдадут его на растерзание силе тяжести.

— Марков не стрелял, это все Плотвиц. У него карабин был, он выстрелил… А Марков да, в порыве гнева он мог всего лишь столкнуть Алису… А за что на нее бросаться? Она никому не отказывает, любой каприз исполнит, еще и спасибо скажет. А она тебя заманивала, зря не согласился.

— Мне с Полиной хорошо.

— Мне с Калерией еще лучше. Но без отдушины не могу, задыхаюсь.

— Ну не знаю.

— Просто тебе страшно жене изменить.

— Да не страшно!

— Несмелый ты мужик, Боря!

— Ну как сказать…

— А не надо говорить!

Зайцев повернулся к Борису и шагнул в сторону от него, освобождая свое место.

— Надо делать! Покажи, что ты смелый!

— Показать, что я дурак набитый? — мотнул головой Борис.

— Это все слова, дело нужно!.. Или ты не доверяешь мне?

— Доверяю. Но не до конца.

Борис вдруг понял, что ему совсем не обязательно становиться на край обрыва. Зайцев уже стоял так, что мог с разгона протолкнуть его на метр-полтора и сбросить вниз. Прямо сейчас мог. И смотрел он на него так, как будто собирался это сделать. Сначала выстрелить, а затем столкнуть. А высота смертельная…

— И как же мы жить дальше будем, если ты не доверяешь мне?

— Главное, чтобы ты мне доверял.

Борис поворачивался осторожно, медленно, в любой момент готовый взорваться и наброситься на Рому, если он вдруг придет в движение. Но Зайцев стоял не шевелился, и не стрелял.

— Я тебе доверяю, — заявил Рома.

— Ну вот видишь, все хорошо.

— Но