Рай с видом на ад - Владимир Григорьевич Колычев

— И Алиса знала?

— Знала. И когда я приехал, знала.

Зайцев снова отвлекся, и Борис таки смог зацепиться пальцем за рукоять пистолета.

— А деньги? Под камнем…

— Не было никаких денег. Это я вашу придумку подхватил. Ну и когда за Шляховым шел, лопату прихватил, ковырнул там под камнем. А вы поверили… Не было там никакого тайника!

— Подслушивал нас, за забором стоял?

— Был грех.

— И манекены туда-сюда таскал?

— Я ведь правда в этих местах когда-то пацаном отдыхал. Любили мы страшилки травить, сидишь у костра, тучи собираются, звезд не видно, а деревья такие большие, как великаны, лапами машут, ветер поднимают… Деревья большие, — усмехнулся Зайцев. — И здесь деревья. Ворокута Варвару к дереву прижал. Не вышло. Потому что не вошло. Ушла Варвара. Тогда он пошел и трахнул вместо нее свою куклу.

— Мне это не интересно.

— И Полину твою так же трахал, представляя на месте куклы… Домой к вам приходил со своей куклой. Манекен — муж, кукла — жена… Ворокута трахал твою Полину, а ты на это смотрел! Скажи, тебе нравилось смотреть?

Борис понял, что Рома пытается вывести его из себя. И точно, исповедь закончилась, пришло время казни.

— Вот сюда смотри! — Зайцев высоко поднял свободную руку.

Борис не отреагировал. Он поднимет голову, открывая горло, убийца прижмет ствол пистолета к подъязычной кости и выстрелит. Все, вопрос закрыт… От страха перед скорой смертью у Бориса задрожали руки, но все-таки он смог вцепиться пальцами в рукоять пистолета.

— Глухой?

— Да нет, просто думаю. Плохой вариант ты выбрал. Если тебя из-за какого-то Михайлова ищут, если следователь из Москвы завтра прибудет… Не поверят тебе, что я сам застрелился. И Плотвица убил. На тебя думать будут. Следователь из Москвы на Ларису твою выйдет, а она столько всего знает.

— И с Ларисой разберемся! — задумался Зайцев.

— Сегодня?

— Сегодня вряд ли… Но так и следователя завтра не будет. Соврал Плотвиц!

— Будет! Если ты Плотвица здесь оставишь. Ты же для полиции трупы готовишь?

— Для полиции.

— Ну с нами понятно, а как ты отсутствие Полины объяснишь? Ее искать будут, жену твою зацепят. А она в курсе твоих подвигов… Или ты Калерию тоже убьешь?

— Калерию не убью, — ответил Зайцев. — На Калерию у меня планы. На всю оставшуюся жизнь. Здесь с ней жить будем. В раю. На берегу моря. В раю на берегу смерти… Все будут знать, что люди здесь с ума сходят, сначала Марков, потом ты, сначала убивали, потом стрелялись. Меня жалеть будут, вдруг и я с ума сойду. Жалеть будут, а селиться здесь не станут. И место это стороной будут обходить. Только мы здесь: я, Калерия и Мишутка, — в исступлении говорил Зайцев, глядя куда-то внутрь себя.

— А если ты уже сошел с ума?

— Значит, меня признают сумасшедшим. Если вдруг наша с тобой правда всплывет наружу.

— Наша правда?

— Наша.

— Всплывет? — Борис подтянул пистолет к своей ноге.

Он спрашивал одно, а в голове звучало другое. А заряжен ли пневмат? Есть ли шарики, воздух в баллончике? Даже если все работает, все равно велика вероятность, что выстрел закончится пшиком.

— Всплывет!

— Твоим дерьмом вверх!

— Ты не всплывешь.

— Все-таки утопишь меня? — спросил Борис.

Похоже, безумец не замечал пистолета под его бедром, но если он отвлекся, то недостаточно для того, чтобы позволить ему выстрелить. Борису нужно две-три секунды, но в его положении — это целая вечность. Заговорить нужно Зайцева, заболтать, заставить изменить свои планы.

— Почему утоплю?

— Глупо ты с моим самоубийством придумал. Нельзя меня здесь оставлять. К Варваре надо. Или в море.

— А тебе не все равно?.. Или время тянешь?

— Пожить охота!

— Возиться с тобой… Сам же к Варваре не пойдешь? — быстро глянув на Бориса, в предстартовой паузе задумался Зайцев.

Борис уже находился в готовности отбить нападение. И этот момент настал. Зайцев ударил его ногой в лицо, собираясь добить рукоятью пистолета в голову. Разгадал Борис его маневр или нет, но врасплох застать себя не позволил. Подставил руку, но удар заблокировать не смог, всего лишь его ослабил. Своей же рукой ударил себя по лицу, в нос, по глазам, в глазах потемнело, но сознания он не потерял. И пока Зайцев размахивался, направил на него пистолет и выстрелил.

Он не видел противника, не мог произвести прицельный выстрел, но ему повезло, шарик попал Зайцеву в глаз. Во всяком случае, он отскочил, свободной рукой закрывая глаз. А другой направил на него пистолет и выстрелил. Но промахнулся.

Пистолет громыхнул над самым ухом, но это не помешало Борису вскочить и толкнуть Зайцева. Правда, он сам при этом едва не упал. Пытаясь восстановить равновесие, выпустил из руки пистолет, но продвинулся к выходу с чердака. Впрочем, и Зайцев удержался на ногах. И выстрелил. Хорошо, что мимо. Пока мимо.

Не смог Борис остановить безумца, обезоружить, нейтрализовать, а на вторую попытку нет ни времени, ни возможности. Выход один — бежать как можно быстрее. И точнее. Дверь на чердак закрыта, но не заперта, но попасть нужно точно в нее. Зацепишь плечом косяк, а тем более ударишься в стену — потеряешь время и обретешь пулю.

Борис смог собраться, направиться точно в дверь, но Зайцев снова выстрелил, пуля пробила деревянное полотно прямо перед глазами. Инстинкт самосохранения заставил Бориса броситься в сторону к стене. Но ему снова повезло. Он споткнулся и, падая, на прежнем векторе движения влетел головой в дверь. И открыл ее.

Снова громыхнул выстрел, но Борис продолжал падать, пуля прошла над головой. Он упал животом на первую ступеньку, но инерция оказалась достаточной, чтобы тело оказалось в точке, в которой за него взялась сила тяжести. А лестница крутая, одномаршевая, Борис кубарем покатился по ней. Свалился на пол второго этажа, поднялся и снова бросился бежать — вниз по лестнице.

— Стой, сука! — бесновался Зайцев.

Он снова выстрелил, но пуля всего лишь выбила щепу из подоконника.

Пол на первом этаже не очень скользкий, но Бориса занесло, он едва не проскочил мимо двери в прихожую, в последний момент смог схватиться за ручку, остановиться, оттолкнуться и открыть. Борис уже почти перенес тело из прихожей в холл, когда Зайцев снова выстрелил, осталось только втянуть за дверь ногу. Эту ногу пуля и задела. Впрочем, Борис не остановился, проскочил через прихожую, открыл входную дверь. И на террасе понял, что с раненой ногой ему далеко не уйти.

Инстинкт самосохранения подал глупую подсказку: спрятаться за дверью, которая закрывалась наружу. И он встал за дверь, хорошо, разум