Убить Голиафа - Марина Валерьевна Герасимова

тогда он создал, в том числе, и английский язык. А в этом языке главный глагол – это глагол «иметь». Англо-саксы не только имеют то, чем владеют или к чему имеют отношение, они даже результаты действий умудряются иметь. Мы говорим: я прочитал книгу. Они говорят: я имею книгу прочитанной. Соответственно, и в будущем они не прочтут книгу, не разработают месторождение, не прекратят войну, а будут иметь книгу прочитанной, месторождение разработанным, войну прекращённой. Если отбросить определения, получится, что будут иметь книгу, месторождение, войну… И на этом языке говорят и думают в США, Англии, Австралии. Он является языком международного общения. Как думают, так и живут.

– Кто знает, может быть, библейская история – это всего лишь миф? – задумчиво спросил Семён. Впрочем, возможно, его вопрос был риторическим.

– Да нет, не миф, язык-то реально существует, – спокойным и уверенным тоном продолжал Иван. В этот момент в зал вошёл Виктор.

– Вот вы где расслабляетесь, – произнёс он, приветствуя нас рукопожатиями.

– Давно приехал? – спросил я, зная, что Виктор с обеда был в Москве.

– Нет, только что. Птичника видел. Есть новости. Поговорим чуть позже. О чём речь? – поинтересовался он темой нашего разговора, хотя его трудно назвать нашим, ведь я не проронил ни слова, зато внимательно слушал.

– Об англо-саксах в настоящий момент, о том, что их тип мышления противоположен нашему, – ответил Иван, – тебе, как профессионалу это должно быть известно лучше всех.

– Известно, – Виктор поморщился то ли от того, что ему известно по этому поводу, то ли потому что просто неудобно повернулся, устраиваясь на одном из диванов.

– И что тебе известно? – на этот раз спросил я. Разговор заинтересовал меня. Чтобы понять смысл событий, произошедших со мной и моей семьёй, нужно понять, каково мировоззрение людей, окружающих меня.

– Виктор – настоящий русофил и государственник. Сейчас расскажет нам о великой Тартарии, – в словах Ивана слышалась то ли ирония, то ли сарказм. Впрочем, он смеялся, злобности и агрессивности я не почувствовал ни в его словах, ни во взгляде, ни в позе.

– Да, расскажу, – я понял, что сделает это он для меня, остальные-то уже все в курсе, – была на территории России огромная империя, Тартария называлась. В доромановские времена. Сохранились карты времён Петра первого, где Россия указана именно под этим названием. Тарт и ария. Ария – говорит о народе, населявшем эту страну: арии. Тарт – мужское начало, мужское божество. Империя простиралась и в Европу и в Азию. И язык был единый. Сейчас много доказательств найдено: русские топонимы в Европе, древние надписи, которые можно расшифровать только с помощью старых славянских языков, Венеция на сваях из сибирского кедра, археологические находки в Пруссии и многое-многое другое. Но самое большое доказательство, на мой взгляд, это языки.

Мы с Иваном и Семёном невольно переглянулись. Виктор не мог слышать наш предыдущий разговор, однако он тоже заговорил о языках.

– Кто-то умышленно придумал их. Если мы возьмём английский язык, то увидим, что его слова – это где-то обрубки, где-то перевёртыши, где-то путаницы от наших, русских слов. Например: быть – be, свист, свистеть – wistle, разговор, разговаривать – talk (толковать). И так далее. Не все слова, на первый взгляд, похожи, но если копнуть глубже, истоки найдутся: хлеб (продукт брожения, бродит) – bread; говорить – speek, а если прочитать по-русски букву «p» в однокоренном слове, означающем речь – speech, сходство сразу становится очевидным; девушка – girl (горлица – старо русское название девушки). Даже мужчина – man – согласные те же. Лондон – состоит из двух слов: лоно, дон (река). Означает «город в лоне реки».

Виктор прервался на несколько секунд, и его мысль продолжил Иван:

– Да и регрессия языка налицо. Одно слово может означать разные части речи. Падежи, род, спряжение, склонение англо-саксам не нужны. Но в этом же гибкость мышления. А им гибкость не нужна. Она вся русским осталась. Зато кто-то сориентировал их мышление на «иметь». Иметь «и никаких гвоздей. Вот лозунг мой и…». Никак не солнца.

– У Маяковского было: «Светить и никаких гвоздей. Вот лозунг мой и солнца», – вставил Семён.

– Это у Маяковского. А то у англо-саксов. Знаете, что о реакции индейцев на завоевателей написал в «Покорении рая» Кил Патрик Сигал? Его слова звучат примерно так: «В странных белых людях индейцев поразило не их насилие. И даже не их жадность и странное отношение к собственности, но скорее их холод, их душевная чёрствость, отсутствие в них любви».

– Ну, дядя Вань, обобщать-то не надо. Тогда в Америку известно, кто бежал: авантюристы, беглые каторжники, доведённые до ручки люди, которые не могли оставаться жить в Европе.

Семён искренне расстроился. И я понял чем. Он собирается жениться на Лиз, породниться с её семьёй. Не должно в этих людях быть «холода, душевной чёрствости и отсутствия любви».

– А я и не обобщаю. Я просто не хочу, чтобы ты идеализировал своих будущих родственников. Ты же сам заметил, что в Крисе как бы два человека сосуществуют. Те европейцы, которые заселяли Америку, тоже были заботливыми отцами, а кто-то – и верными мужьями. Они отвоёвывали себе место под солнцем. Но какой ценой!? 95% местного населения было искоренено! Только вдумайся в эту цифру! И сейчас их потомки стремятся управлять миром! Что они науправляют?! Истребят 95% населения земли? Милые добродушные люди, когда речь не идёт о месте под солнцем.

– Ну, а русские, что лучше? – не сдавался Семён. – Ты вспомни, что наши соотечественники устроили в лихие девяностые, дорвавшись до свободы? Настоящую гражданскую войну. И ста лет не прошло с предыдущей. У нас в крови воевать друг с другом, завидовать друг другу. Разве у русских другое отношение к собственности? Погляди, что творится! Какие дворцы! Взять хотя бы наш!

– Красиво жить не запретишь, – вставил свою реплику Виктор.

– Да, мы – олигархи, но мы не из тех, кто грабил и убивал, и таким способом стал олигархом. Дед просто оказался в нужном месте в нужное время. Но когда губернаторы – миллиардеры, а их губернии загибаются, то большинство людей живут ниже уровня бедности! Или чиновники имеют в частной собственности острова в Индийском океане. Это как то странно. Всё то же «странное отношение к собственности», хотя говорят и думают на русском.

– В семье не без урода, – улыбнулся Иван.

– В таком случае – не без уродов, – уточнил Виктор, – люди – это глина, из которой, как ты их назвал, лихие девяностые, а потом и двухтысячные слепили потребителей и рвачей, ориентированных на удовлетворение своих неуёмных