Монстр из Арденнского леса - Ника Элаф

невысказанных ожиданий, что-то, может, и получилось бы. Только вот Марк был тем, кем был, и даже не хотел лишний раз вспоминать об этом, открывать потайную дверь, за которой пряталось настоящее чудовище.

Так горько было осознавать, что оба они – и он, и Янссенс – разделены глухой стеной, замурованы каждый в своем лабиринте. Но, может, они могли бы попытаться пробить стену каждый со своей стороны и просто встретиться в темноте? Просто сказать друг другу: «Ты тут не один»?

Затушив недокуренную сигарету, он закрыл окно. Солнце ушло за облепившие небо тучи, лес снова выглядел сумрачно, туман сползался к обочине дороги.

Да. Конец ноября не станет началом мая, даже если на мгновение почудилось, будто это возможно.

* * *

– Предварительное заключение – смерть от асфиксии.

Алис выключила диктофон и начала убирать кости. Безумно хотелось выпить кофе, прежде чем приступать к написанию отчета.

Она вышла в коридор и направилась к кабинету Деккера. Подняла уже руку, чтобы постучать. Хриплый голос комиссара Мартена за дверью со смешком произнес:

– Так что, эта Янссенс действительно оказалось способна на что-то большее, чем раздвигать ноги перед твоим дядей?

И время остановилось.

Глава 11

Несколько невыносимо долгих секунд Алис просто не могла пошевелиться. Казалось, не могла даже дышать. А потом… потом все обрушилось на нее разом, как оглушительный, сбивающий с ног удар: паника, стыд, гнев, от которого стиснуло горло, ужас, словно ее снова выставили на посмешище и обсуждают прямо в глаза, не слушая оправданий. Кровь в ушах стучала так сильно, что Алис не слышала ничего, только эти слова звучали в голове снова и снова. Не понимая, как ее не стошнило прямо тут, она рванула на себя ручку двери, не чувствуя пальцев.

– О, а вот и она! – произнес тот же хриплый голос.

Перед глазами все плыло, кабинет казался размытым, Алис видела только темное пятно в стороне – Деккера, и этого… этого… Комиссар, развалясь, небрежно прислонился к столу и смотрел на нее с усмешкой.

– Если вас так беспокоит рабочая этика, комиссар Мартен, то спешу вас успокоить: я не сплю с дядей инспектора Деккера, кем бы он там ни был.

Алис хотела отчеканить это ледяным тоном, но голос предательски сбивался, язык не слушался, слова словно прыгали вверх и вниз. Кровь еще сильнее застучала в ушах, и она до боли сжала кулаки.

– Небезызвестный профессор Морелль, – с усмешкой подсказал комиссар. – Также отлично знакомый и вам.

Она пожала плечами, с трудом сдерживая тошноту и стараясь не смотреть в сторону черного молчаливого пятна.

– Я не сплю с профессором Мореллем. Я с ним даже лично не знакома. А вот подобная клевета – это самый что ни на есть обыкновенный харрасмент. О котором я сообщу начальству. К вопросу об этике.

– Вы мне угрожаете? – иронично воздел бровь Мартен.

– Я вас информирую, – коротко ответила она, развернулась и на негнущихся ногах вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Выскочила на улицу, пролетев мимо удивленной Кристин, мимо мужчин в бронежилетах, и, не оглядываясь, не взяв даже куртку с ключами от машины, не разбирая дороги, побежала по улице. Хотелось только одного – оказаться как можно дальше от участка, потому что по щекам уже текли слезы, а тошнота была невыносимой.

Ее вырвало желчью буквально за углом – счастье, что на задворках участка никого не было. Дрожащими руками Алис вытащила маленькую упаковку салфеток, которую всегда носила с собой в кармане джинсов. Сделала глубокий вдох. Ноябрьский холод тут же заполз под свитер, но это было к лучшему, помогало отвлечься от боли, которая раздирала грудь.

Значит, о ней говорят такое? Обсуждают за спиной? Считают… не просто некомпетентной, а думают, будто она получила это место только благодаря… Черт! Черт! Как это подло! И все это время Деккер считал ее… шлюхой. Ее снова замутило. Все это время, пока они обсуждали расследование, ели картошку, танцевали вальс…

Она брела, не разбирая дороги, ничего не видя вокруг, пока не поняла, что под ногами уже не брусчатка, а жухлая трава – тут начиналась опушка леса.

Алис прислонилась к высокой ели, чувствуя, как слабеют ноги. Хотелось свернуться здесь клубочком и так и сидеть, ни о чем больше не думая, просто глядя в одну точку.

«Нельзя. Нельзя поддаваться! Не хватало еще замерзнуть тут и простудиться».

Телефон завибрировал. Алис посмотрела на экран: «Старший инспектор Деккер». Сбросила звонок. Да, он временно был ее начальником, да, она должна была ответить, но сейчас это было выше ее сил. Если что-то срочное, пусть отправит сообщение.

Второй звонок. Третий.

Алис кое-как нашла в себе силы отлепиться от ели. Куда ее занесло? Она не могла уйти далеко от участка, значит, гостиница там. Хотелось в душ, потому что она чувствовала себя грязной. Хотелось долго стоять под горячей водой, а потом лечь в постель. Или просто лечь, закрыть глаза… а потом проснуться и понять, что это всего лишь кошмарный сон.

Или… вообще исчезнуть.

Алис все еще зачем-то держала телефон в руке, и когда тот снова завибрировал, с удивлением увидела, что на экране высветилось уже «инспектор Шмитт». Она машинально нажала «ответить», почему-то не решившись сбросить этот звонок.

– Алис! – голос Кристин звучал удивленно и встревоженно одновременно, чего ей раньше ни разу не приходилось слышать. – Черт возьми, что случилось? Хотя бы вы можете мне объяснить?

– Все в порядке, – машинально ответила она.

– Какое в порядке! Деккер как бешеный из кабинета выскочил, наорал на меня, кричал: «Где Янссенс?» – а потом убежал куда-то! В кабинете ад, комиссар с разбитым носом на полу сидит, кровь, парни в шоке, я в шоке, все в один момент! Что там произошло?

– Я не знаю… я… вышла до того, как что-то случилось. Собиралась на обед.

– Черт… – Было слышно, как Кристин щелкает зажигалкой и затягивается. – Все как с ума посходили. Ладно, хорошо, что хоть вы в порядке.

– Да… я скоро вернусь, только пообедаю, – соврала Алис.

– Можете не торопиться. – В телефоне раздался усталый вздох. – До скорого.

– До встречи.

Алис не успела даже осмыслить слова Кристин, как вздрогнула от быстро приближающихся тяжелых шагов. Деккер вылетел на нее откуда-то сбоку, разгоряченный, почему-то в одной рубашке, куртку он сжимал в руке. Глаза у него казались совсем черными, лицо было бледным, с проступившим легким румянцем на скулах.

Алис отвернулась, втянув руки в рукава.

– Я не собираюсь отказываться от подачи заявления на вашего друга, можете даже не пытаться меня отговорить, – не