Тайная академия слуг - Ким Иын

не забыты, – семью обеспечили денежным пособием так, чтобы они могли жить безо всяких забот, не утруждая себя работой, а также предприняли шаги, чтобы никто не посмел критиковать О. Так заместитель стал героем, который посвятил свою жизнь корпорации и трагически погиб. По желанию его семьи вскрытие не проводилось.

Чон Гымхи, стоя над могилой О, в последний раз поклонилась, отдавая ему дань уважения. Пусть хоть в загробном мире он отдохнет. На обратном пути она позвонила кому-то.

– Спасибо за все. Проверьте свой счет. Я уже приняла все меры, чтобы вы могли покинуть страну уже завтра. Надеюсь, что в новом месте вы будете здоровы и счастливы.

На другом конце телефона была секретарша О – та самая, что, не в силах терпеть его непрекращающиеся домогательства, решила придать делу публичный характер.

А дело с самого начала и до конца было творением рук Чон Гымхи. Все началось полгода назад – секретаршей О стала актриса, специально нанятая Чон Гымхи. Было несложно заставить О обратить внимание на молодую и привлекательную девушку. Все это было сделано, чтобы сделать самоубийство О, загнанного в угол, правдоподобным. Для того, чтобы все выглядело так, будто он, пойдя на такой шаг, пожертвовал собой ради своей чести и безопасности своей семьи. Чон Гымхи заставила мир запомнить О именно таким. Чтобы каждый мог с сочувствием думать о нем: «Да, он потерял все из-за своей ошибки, но потом искупил ее своей смертью».

Когда все было улажено, Чон Гымхи позвонила Ли Джинуку.

– Спасибо за помощь. Передай ректору: я скоро навещу ее в Академии.

Глава 3

Уроки

– Сегодня у нас занятие по кулинарии продвинутого уровня.

В кулинарной студии не было слышно ни единого шороха, никакого звука, кроме голоса преподавательницы Ким Чжиён. Девять учеников класса Лэсси сидели в напряжении и пытались сосредоточиться, чтобы не упустить ни единого ее слова. Если прислушаться, то можно было услышать, как паук ползет по стене. Никто не отвлекался, все пристально следили за каждым движением Ким Чжиён – девять пар горящих глаз были буквально прикованы к ней.

В классе Лэсси остались девять учениц. Одна выбыла во время первого испытания, подготовленного Академией, – голода.

Ее звали Пак Ёнсо. Ей было 26 лет. У нее были длинные черные блестящие волосы и яркие живые глаза. За всю свою жизнь она практически никогда никому не врала, ни на кого не кричала и не сердилась – такой у нее был характер.

Незадолго до поступления в Академию Пак Ёнсо вышла замуж и наслаждалась семейной жизнью, пока что-то не пошло не так – вроде как она пережила сексуальное насилие со стороны деверя, дзюдоиста. Это привело к тяжелой депрессии. Ее комната была под номером 4, рядом с комнатой Хан Соджон.

На шестой день после начала испытания голодом Соджон услышала плач из-за стены, доносившийся как раз из комнаты Ёнсо. В ее рыданиях явно чувствовался страх смерти.

Голод – это чувство, которого ты не понимаешь, пока его нет, но как только он приходит, то сразу показывает свою истинную силу. Ослабевшее тело дрожало. От голода становилось тяжело дышать, ввалившийся живот с трудом поднимался и опускался при каждом вздохе. Голод, подобно судороге, стремительно захватывал разум и эмоции, оставляя лишь один вопрос: «Умру я или буду жить?»

Прошлое, которое уже не повернуть вспять, настоящее, наполненное страхом и тревогой, и будущее, в котором не видно даже проблеска надежды, – все словно скрыто темной завесой. Может, лучше было бы умереть – и у Хан Соджон тоже начали появляться такие мысли.

Все ученики, пришедшие в стены Академии со своими трагедиями, искалеченными и ранеными душами, надеялись на резкий поворот в своей жизни – как на случайный выигрыш в лотерею. Они были воодушевлены мечтой стать хозяевами жизни и порой не задумывались о трудностях, что ждали их на этом пути. Их желания граничили с фантазиями и иногда затмевали реальность; многие просто не сомневались, что все обязательно сбудется, забыв, что можно и легко выбыть из гонки. Поэтому, столкнувшись с жестокой реальностью, они быстро впали в отчаяние. Оглядываясь вокруг, видели лишь учеников, которые были во всем лучше них. Это заставляло чувствовать, что шансы выжить ничтожно малы. Они быстро осознавали, что надежды на лучшую жизнь как не было в прошлом, так нет и сейчас.

Эти звуки… Каждую ночь они доносились из-за стены. Звук тяжелых вздохов, звук вырывающихся из горла рыданий Пак Ёнсо.

Такова наша обида на жизнь, на ее несправедливость. Она как данные нам от рождения нос, глаза и рот, как руки и ноги. Она всегда таится где-то глубоко в нас. Но в какой-то момент вдруг поднимает голову и моментально поглощает человека целиком. Она питается сама собой, пожирает себя, как огонь щепки, вытягивает все до последней капли из самой сердцевины, собирается в острие, пронзающее грудь.

Хан Соджон казалось, что она слышит, как от горьких рыданий на горле Ёнсо вздуваются жилки, словно красные шелковые нити.

Первый раз она услышала этот плач, когда он был скорее нечленораздельным бормотанием, отдельными всхлипами. Это был звук камня, застрявшего в горле. Затем плач становился похож на болезненные стоны, как будто Ёнсо заглушала крик, рвущийся изнутри, задыхаясь и сжимаясь в маленький клубок.

Плач не прекращался ни днем, ни ночью. Изнуренное тело Пак Ёнсо становилось все тоньше, слабее: лист бумаги, колышущийся от любого дуновения.

Однажды ночью Соджон услышала и другой звук. Он доносился сквозь сон – звук отчаянных конвульсий: слабое, измученное, голодное тело из последних сил пыталось чему-то сопротивляться, прежде чем окончательно сдаться и погрузиться в сон.

Этот звук Соджон услышала в тот момент, когда Пак Ёнсо удавилась, привязав веревку к дверной ручке своей комнаты. Она хотела думать, что он ей приснился.

Если б она проснулась, смогла бы остановить несчастную? Останься та в живых, изменило бы это что-нибудь? Завершила бы она обучение, сдала бы все экзамены и стала бы хозяйкой?

Но появилась и другая мысль: «Предположим, Пак Ёнсо выпустилась бы – что тогда было бы со мной?»

Этот вопрос породил мириады новых – и Соджон всю ночь не могла заснуть, ища ответы на бесконечную вереницу вопросов. И в конце концов испытала… чувство вины, но потом поняла, что у нее есть оправдание. И еще она испытала облегчение. Чувство вины – за то, что не отреагировала на звук уходящей жизни Пак Ёнсо и не спасла ее. А оправдание – даже спаси она ее тогда, все