Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

целью преступника не была кража. В холле тоже есть много ценных вещей, при этом мне доложили, что ничего не похищено… Еще один вопрос: кто-нибудь испытывал ненависть к мистеру Баркли?

– Нет. – Отец устало покачал головой. – Мой сын был не из тех, кто способен вызывать у кого-либо такие чувства.

– Конкурентов по работе не было?

– Таких, что пошли бы на убийство? Да нет, конечно. Вы быстро поймете это, когда пойдут более основательные допросы.

– Не мог ли он поддерживать связи с опасными организациями?

– Нет. Конечно, если считать писательские ассоциации и Голливуд опасными организациями, тогда разговор другой.

– Что насчет наркотиков?

– Полагаю, вы осмотрели его кабинет. Он не курил даже сигареты. Алкоголь употреблял, но до беспамятства никогда не напивался. Когда он ходил в бары, то машину не брал.

– Ясно. Но кто же тогда убил Майкла Баркли? Кому выгодна его гибель?

– Не имею ни малейшего представления. Вряд ли кому-то было нужно убивать моего сына.

– Но тогда за что его убили? Зачем было отделять его голову от тела и класть ее на блюдо? И почему преступник не принес с собой никакого орудия убийства?

Отец как будто хотел что-то ответить. Наконец он высказал такое предположение:

– Возможно, это был законченный наркоман или психически больной человек. Гибель моего сына нанесет ущерб многим людям, но выгоды – никому.

– Абсурдный случай. Я тоже не могу представить, чтобы такое устроил кто-то, кроме сумасшедшего наркомана. Похоже, он проник в дом через незакрытое окно.

Отец с сожалением кивнул.

– Перевернув сарай вверх дном, он взял топор, прошел по газону, поднялся по лестнице и забрался в холл через окно. На оконной раме осталось немного земли, но следов обуви, увы, нет. Так что определить его по подошве невозможно. Отпечатков пальцев также нет. Наши криминалисты сказали, что, судя по уликам, он был в латексных перчатках, которые врачи надевают во время операций. Любопытно, почему он выбрал именно такие?.. Оказавшись в холле, убийца положил топор у окна, дошел до бара и поискал там орудие убийства. На глаза ему попался нож для колки льда. Захватив его и топор, преступник спрятался в гардеробе.

– Как вы определили столько деталей?

– Именно по этому маршруту лежали крупицы земли из сада. В гардеробе он к тому же оставил после себя листья с лужайки.

– Ясно… Извините, я все еще не пришел в себя и устал. Голова совсем не соображает. Но вы ведь не просто так рассказываете мне все эти подробности? Может, вы что-то хотите услышать от меня?

– Как я и сказал, убийца долго прятался в шкафу, в этом сомнений нет. Но, возможно, сама ситуация вынудила его это сделать…

– То есть?

– Не исключено, что преступник попытался зайти в комнату вашего сына. Предположительно, он дошел до двери и дернул за ручку, но та оказалась заперта на ключ, и ему ничего не оставалось, кроме как спрятаться в гардеробе. То есть в холл он смог проникнуть, а вот в комнату – уже нет. Поэтому и поджидал мистера Баркли здесь… Но неужели в таком случае убийцей был проходивший мимо наркоман? Более логичным мне кажется, что они были знакомы и что он специально пришел за вашим сыном.

– Все-таки Майкл был известным человеком… Прошу меня извинить, но я ужасно устал. Мне хотелось бы отдохнуть.

– Тогда пара заключительных вопросов. Куда ходил ваш сын прошлым вечером?

– Вероятно, в бар «Борднерс», он часто там бывал. Находится на левой стороне Норт-Чероки-авеню, если зайти со стороны Голливудского бульвара. Могу я идти?

– И последнее. Мне сказали, что у него был назначен обед с актрисой на этих выходных…

– Вроде да.

– Как ее зовут?

– Шэрон Мур. Что же, на этом, позвольте, я вас покину…

Отец тяжело поднялся. Обойдя белую виниловую ленту, повторявшую контур обезглавленного тела сына, он медленно пересек холл и направился к двери с великолепной деревянной инкрустацией.

– Мистер Баркли! – громко окликнул его следователь.

Сжимая латунную ручку, Гордон Баркли обернулся. Его лицо было бледным.

– Вы проживаете в той части дома?

– Да.

– А дверь вашего сына вон там?

– Верно. Что же, всего доброго. – И отец исчез за дверью.

– Значит, целью мог быть и не писатель, – сказал напарник Райана Энтони Льюис, который ходил допрашивать соседей. – Землю из сада нашли перед той дверью.

– Не исключено, что убийца ошибся. Или же не знал, которая комната принадлежала жертве. Либо ему было все равно, в какой дом проникнуть.

– Будь я на его месте, выбрал бы соседний дом. Спрятан за деревьями в стороне от дороги, входная дверь на первом этаже… Сейчас допросил жильцов, и они с ужасом в глазах сообщили, что прошлой ночью окно у них было открыто. А здесь вход на втором этаже, и из-за уличных фонарей снаружи он просматривается как сцена.

– Возможно, свет у входа не горел…

– А вот и нет. С наступлением темноты он включается автоматически.

– Хм. Выходит, проникнуть сюда не так-то просто, а он все равно выбрал этот дом. Похоже, его целью все-таки был Баркли. И пробрался он сюда, скорее всего, вечером… Среди соседей нет свидетелей?

– Нет.

– Он пришел пешком? Машину никто не видел?

– Никто. Этот парень прямо какой-то призрак.

– Может, оно и впрямь так… Сам-то Баркли много писал о таких существах.

4

Покинув дом Баркли, Райан и Льюис отправились прямиком на Голливудский бульвар побеседовать с барменом Болом Кампо. В первой половине дня заведение было еще закрыто, но они связались с Болом, и тот сказал, что встретиться можно прямо в баре. Бармен был столь же бледен, как и отец писателя. Неудивительно, ведь они с Баркли близко общались и сразу по возвращении домой из бара писатель пал от руки убийцы…

– Не хочется говорить банальностей, – начал Бол. Сейчас он сидел на пустом черном диване в углу бара. – Я поражен до глубины души. Скорее даже смертельно напуган. Еще вчера вечером мистер Баркли как ни в чем не бывало сидел на этом стуле, пил сухой мартини, откалывал шутки и рассказывал мне про свою книгу. Когда я увидел утреннюю газету и новости по телевизору, у меня едва не остановилось сердце. Никак не могу поверить. Такой он был жизнерадостный, хороший человек…

– У него были ненавистники? – спросил Райан.

– Какое там! – сразу же ответил Бол. – Конечно, вряд ли кому-то хочется говорить о покойниках плохое, но, я вас уверяю, этот человек был особенным. Веселым, открытым… Он не был из тех, кто ставит подножки другим.

– Как у него обстояли дела с веществами?

– Пусть жители Лос-Анджелеса обожают их, он последний, кто стал бы их употреблять. В этом я уверен, потому что читал его книги. Эта дрянь была ему совершенно не нужна. В отличие от других, вдохновение било из него ключом, и у него была масса идей. Готов поспорить, что у него не было ни потребности, ни даже свободного времени накуриваться. Он умел кайфовать, будучи трезвым. Гений…

– Считаете его гениальным писателем?

– В высшей степени. Вам доводилось читать его книги?

– Нет. – Райан помотал головой.

– Жаль. Вернее сказать, я завидую, что вам только предстоит окунуться во вселенную его книг. Мир, который оживал под его пером, был совсем не таким, как у авторов-однодневок. Он был не из тех, кто пишет примитивную бульварщину про дома с привидениями, детей индиго или деревни в кольце злых духов. Ему удавалось пробудить в нас такой страх, какой мы никогда не ощущали.

– Он ведь писал только страшные истории?

– Да, и они были просто бесподобными. Волосы дыбом вставали.

– Однако ни одна из них не настолько ужасна, как его собственная смерть…

– Да… Все закончилось именно в стиле самого мистера Баркли.

– Нам сообщили, что прошлым вечером, прямо перед расставанием, вы с ним спорили.

– Спорили?.. Совсем нет, – недоумевал Бол. – Кто вам такое сказал?

– Возможно, я употребил не вполне точное слово. Насколько мне известно, вы громко предупредили мистера Баркли, что если он будет продолжать в том же духе, то его ждут неприятности.

– Ах, это!..

– Будьте так добры рассказать поподробнее.

– Я просто