Спросите у бабушки Сидзуки - Ситири Накаяма

казалось снаружи. На пульте с правой стороны были расположены два рычага и два датчика, а также шесть кнопок. Напротив сиденья стояли небольшая камера и шестидюймовый монитор. Посредством этой камеры смерть жертвы и смогли увидеть в диспетчерской, которая находилась внизу, на уровне земли.

Эту комнату уже вдоль и поперек осмотрели криминалисты, поэтому Кацураги спокойно попробовал присесть на место оператора.

Когда он посмотрел вперед, у него тут же закружилась голова. Там не было видно ничего, кроме неба. Поблизости не было зданий, которые могли бы сравниться с краном по высоте, поэтому у него возникло полное ощущение, что он парит в небе. С натяжкой этот вид можно было бы сравнить с видом из колеса обозрения, но тот факт, что рядом нет других кабин, делал ощущение парения в воздухе просто обескураживающим. Кацураги, конечно, не страдал акрофобией[68], но его ноги слегка оцепенели. Он слышал, что работа на высоте хорошо оплачивается, и, находясь здесь, он странным образом подумал, что раз людям приходится работать вот в таких местах, то это вполне обоснованно.

– Сумида упал вперед, держась за рычаг. Когда я рассмотрел его, увидел, что в бок воткнут универсальный нож.

– Но вы же не первым его обнаружили.

Кацураги еще раз проверил показания Токи. Последние минуты жизни Сумиды действительно видели коллеги, которые находились в диспетчерской. Однако первым человеком, увидевшим тело с дальнего расстояния и понявшим, что он мертв, был Паоло Андраде. Если говорить точно, именно он первым обнаружил тело, а значит, ближе всех находился к жертве.

Неожиданно Кацураги осознал одну вещь.

Кабина – это плотно закрытая стеклянная комната, за которой пристально наблюдают с земли и с соседних зданий, но, так как она находится на такой приличной высоте, никто к ней приблизиться не может.

Это современная «тайна запертой комнаты».

– Орудие убийства – большой универсальный нож. Он принадлежит Паоло-сану?

– Нет, это местный инвентарь. Каждому предмету присваивается номер, и, как правило, все оборудование находится в общем пользовании.

Оборудование общее, но последним этим ножом пользовался Паоло. Это следовало из записей журнала учета.

– Обычно этим ножом работают в перчатках, но Паоло к ним не очень привык, поэтому он их снял.

Вот почему на ноже остались отпечатки его пальцев.

– Я слышал, что между убитым Сумидой и Паоло была некая история.

– Ну, тут со стороны Сумиды была проблема…

Токи рассказал о том, что Сумида уже давно терпеть не мог иностранных рабочих и часто хамил им, а непосредственно перед происшествием он своей грубостью привел Паоло в бешенство, и между ними завязалась перепалка.

– Когда Паоло вместе с другими иностранцами ел бэнто[69] из комбини, Сумида, уже поев, влез к ним с комментариями, выдав: «Ничего себе, бразильцы могут есть белый рис! А я думал, что, раз у вас такой цвет кожи, значит, вы одними кофейными зернами питаетесь».

– Это… это так жестоко!

– Когда Паоло начал спорить, Сумида сложил указательный и большой пальцы в кольцо и сказал: «Ну и еще вот такая проблема есть». И это уже стало последней каплей. Во многих странах таким жестом показывают деньги, но в странах Латинской Америки это жест презрения, который означает анус. Конечно, Сумида это сделал специально, чтобы спровоцировать иностранцев. Да и Паоло совсем не мягкий человек. Завязалась драка.

– А что же так не нравилось Сумиде-сану?

– Очевидно, проблемы с работой.

– Да? У японцев что, зарплата плохая?

– Дело как раз в этом. Конечно, почасовая оплата у японцев выше, да и скорость повышения жалования отличается. Однако если иностранные рабочие овладеют теми же навыками – как по квалификации, так и в технике, – то кого будет выгоднее нанять с точки зрения эффективности затрат?

«Вот оно что!» – подумал Кацураги с пониманием.

– Честно говоря, по слухам, в самом начале следующего года будет сокращение штата и уволят гораздо больше японцев, чем иностранцев. И в первую очередь сократят тех, у кого высокая зарплата… Вот такие слухи ходят. В такой ситуации у него, наверное, возникли смешанные чувства касательно Паоло, который намного менее опытен, но с каждым днем все больше и больше повышает навыки. Ведь Сумида в первую очередь выделялся своими навыками в управлении краном, а не своей личностью или авторитетом.

Сумида сам был в затруднительном положении и просто направил свое отчаяние на иностранных рабочих. То есть у Паоло был мотив отомстить за эту ненависть. На высоте, кроме них двоих, никого не было, а на орудии убийства остались отпечатки его пальцев. Мотив, возможность и доказательства были в наличии, оставалось только определить, каким образом он это сделал.

Кацураги посмотрел на возвышающийся над стальным каркасом верхний ярус башни. Новая достопримечательность столицы, квинтэссенция строительных технологий, которой будет гордиться весь мир, символ японской культуры, который свяжет эпоху Эдо и будущее. Какими высокопарными словами ее ни назови, прямо сейчас это был не более чем простой унылый скелет из стали. А бушующий ветер еще больше подчеркивал ее холодность.

«Как же все-таки преступник переместился на вершину этой пустоши, состоящей из одних стальных пластов? Изначально, когда только появилось предположение, что Сумиду зарезали, на мониторах было зафиксировано, что Паоло в тот момент находится на противоположном кране. Приблизиться к жертве ему, кажется, было абсолютно невозможно. Другое дело, если у него настолько длинные руки, что они смогли дотянуться на расстоянии двадцати метров». Кацураги погрузился в размышления, как вдруг одна абсурдная и нелепая идея сверкнула в голове, словно молния.

Когда он вернулся на землю, возле лифта его ждал Саэгуса.

– Ну что, есть успехи?

Кацураги был взбудоражен своей внезапной догадкой, но, не подав вида, помотал головой. Так или иначе, он не хотел, чтобы этот человек выведывал его истинные размышления.

– Я бы хотел вернуться в участок и побеседовать с подозреваемым.

– Как вам будет угодно.

Этот ответ, в котором не было ни грамма лицемерия, странным образом подействовал Кацураги на нервы. С первых минут знакомства он наблюдал за Саэгусой, но никак не мог считать его характер. То ли оттого, что Саэгуса скрывался за своеобразной завесой, то ли из-за того, что сам Кацураги чрезмерно фильтровал свои слова.

Пытаясь одновременно решить две проблемы, Кацураги направился к полицейской машине, как вдруг издалека, где были нагромождены строительные материалы, вышли несколько человек. Ошеломленный Кацураги в одну секунду оказался окружен. Бегло оглядевшись, он насчитал двенадцать человек, а присмотревшись получше, заметил, что лица у этих людей очень выразительны.

– Вы тоже полиция?

– Да…

– Паоло – не виноватый!

– Паоло не мочь убить человек!

– Вы хотеть обвинить Паоло,